Наверное я злой. Всё вокруг у меня злое: я люблю злой лук, сушУ и перемалываю на кофемолке крайне злой хрен. Недобро отзываюсь о соседке Ритке, которая живет снизу и курит на балконе до еды, после еды, вместо сна и, возможно, секса.

Кроме прочего, несколько раз проявил слабость, проронив недобрые слова вверх, к моей любимой соседке сверху. Нет, она не курит вместо секса. Она вообще ничего не делает вместо секса. Потому что по причине ее женской слабости и крайней надежности её самца, вместо секса ничего делать не надо. Только пылесосить можно. Поэтому она пылесосит и занимается сексом. Все это делает вдохновенно и отдает себя всю своим любимым занятиям.

А я злой. Особенно глубокой ночью злой. Моё трепетное мужское начало и больное и не менее мужское самолюбие любят слушать пылесос и секс не более трех часов подряд. Потом я начинаю злиться. Но не сильно. Больше для порядка.

Самогон я гоню тоже весьма злой. Разбавляю его, правда, до состояния толерантности. В зависимости от исходного сырья, толерантность наступает от 40 до 65 объемных процентов по содержанию совершенно злого и не толерантного ко всему живому спирту. Ночью генерирую злой дух, весьма спорный по своему содержанию, но несомненно, брутальный из-за моей явно мужской природы и злой, вероятно, по причине моего авторства. В соавторы я предпочитаю никого не брать, поскольку недостаточно добр.

Мой любимый кот, кстати, не менее злой, чем я. Однажды он, пока еще не был кастрирован (вот я злой!) наср@л на шкафу. Ну вот понято же — был бы добрый, не стал бы ср@ть на шкафу. По отношению к своему любимому хозяину это абсолютное, рафинированное, я бы даже сказал ректифицированное зло.

Супруга, понятное дело, тоже злая. Она предлагает мне сосать пилюли, когда у меня ангина. После таких крайне радикальных предложений назвать ее доброй никак нельзя.

Дочь тоже хороша. Выросла. Раньше была меленькая и добрая: мы пинали с ней пробки от бутылок, ходили на стадион, даже два раза делали куличи с изюмом к Пасхе. Изюм вылазил из теста как тараканы, а мы их пихали назад в тугую и приятно пахнущую массу. Теперь всё. Теперь она выросла. Всё мировое добро до сих пор не могут мне объяснить, как это произошло.

А я злой.