Проблема европейских санкций, которые все чаще приобретают откровенно комедийный характер, «назначая» виновными банкиров и журналистов вперемешку с деятелями культуры, даже не столько в их хаотичности и нерациональности.

Главная их проблема в том, что будучи один раз введенными, они не могут быть отменены в рамках нормальной процедуры — просто потому, что накопленный градус взаимной неприязни не даст этого сделать. Слишком для большого количества людей это будет означать необходимость публичного признания собственных ошибок, на что и в обычных условиях мало кто способен.

Это все — аргумент в пользу утверждения, что мир изменился безвозвратно: никакая нормальная коммерческая деятельность, политический и культурный обмен с Евросоюзом на фоне этой истерики больше невозможны, и для исправления этой ситуации потребуются годы, если не десятилетия, за время которых изменится и экономический базис отношений, похоронив саму возможность их возобновления «как раньше».

Я предполагаю, что будет примерно как с организмом в случае инсульта или в отдельных случаях рассеянного склероза. Вот отмерла часть нейронов, которые отвечали за связь этого участка мозга и правой руки. И довольно часто организм строит обходной путь взаимодействия, продолжает функционировать примерно также.

Это же будет и с санкциями. Через какое-то время накопят парк фур с разными номерами, которые по договоренности будут пускать по обе стороны границы. Переназовут “Северный поток-2”. Поменяют там еще какую-нибудь номенклатуру, таким образом, что эта нитка уже совсем не будет прежней. А санкции то вводились против нее. И будет как с парадоксом корабля тесея — все дощечки старого мира поменяли на точно такие же, но новые. Да, это уже не тот корабль, но свойства у него те же.

Это оптимистичный сценарий. Но далеко не факт, что он сможет воплотиться.

PS. Генеральный секретарь ОПЕК Мухаммед Баркиндо в ходе встречи технического комитета организации отметил, что свободных мощностей для замены российской нефти и нефтепродуктов в случае эмбарго в мире нет, и потерю российского экспорта, превышающего 7 млн баррелей в сутки, рынок ощутит немедленно.

Это ожидаемая констатация факта, а вот то, что Баркиндо в своем выступлении отметил также значение российского и украинского экспорта сельхозпродукции, показывает, что он верно оценивает масштаб бедствия.

Ограничение российского нефтяного экспорта само по себе тянет на полноценный запал для кризиса, ограничение продовольственного тоже. Соединившись они представляют собой динамитную шашку непредсказуемой мощности под всей мировой экономикой.

А вот будет ли она подорвана — зависит от тех, кто старательно пытается поджечь фитиль все новыми спичками в виде санкций.