В качестве гневного ответа на западные санкции в 2014 году Путин ограничил импорт аграрных продуктов из принявших в санкциях участие стран. Этот шаг и вправду дал импульс российскому сельскому хозяйству. Но что из этого получилось? И насколько болезненно эмбарго действительно ударило по Западу?

Если обычно не по-доброму хмурый Владимир Путин чуть не падает со стула от смеха, то это значит, что его собеседник сказал действительно что-то экстраординарное. Именно это и произошло почти четыре года назад. На одном из совещаний, посвященных аграрной отрасли, тогдашний министр сельского хозяйства Александр Ткачев, находясь в явно приподнятом настроении, нарисовал великолепную картину тех возможностей, которые открываются перед его отраслью, при этом напомнив об успехах Германии. Мол, Германия экспортирует почти половину своей свинины в самые разные страны — «в Китай, Индонезию, Японию». Поэтому и России следовало бы… Тут Путин, не сдерживая смеха, заметил, что у него есть сомнения насчет Индонезии, ведь это мусульманская страна. Ну, не в Индонезию, так в Южную Корею — парировал Ткачев: «Не все ли равно?»

Думать большими категориями

Ткачев думает большими категориями, ведь он сам — третий по величине землевладелец России, в его владении находятся около 660 тысяч гектаров земли — почти такую же площадь занимается австрийская земля Зальцбург. Не случайно именно от него исходит идея продлить эмбарго на западные сельскохозяйственные продукты еще на 10 лет, потому что это якобы позитивно сказывается на внутреннем сельскохозяйственном производстве. Запрет на некоторые виды продукции из государств Евросоюза и других западных стран, введенный в 2014 году в ответ на западные санкции против России, был недавно продлен еще раз до конца 2022 года, потому что, по словам Путина, это помогает России стать более независимой от импорта продовольствия. И, кроме того, такая политика способствует росту экспорта сельскохозяйственной продукции.

Богачи выращивают помидоры

То, что Путин в некоторых секторах экономики хочет дать импульс собственному производству, явление не новое. Самого большого успеха в этом начинании он добился лет десять назад, введя высокие пошлины на ввоз зарубежных автомобилей, чем вынудил значительную часть мировых автопроизводителей развернуть производство в России. Эта мера сначала подняла цены и вызвала недовольство. Но, как сказал один из важных участников рынка в беседе с корреспондентом газеты Die Presse, в конечном итоге возражения против этой политики умолкли. Сегодня львиная доля продающихся в России автомобилей производится в стране.

В аграрном секторе меры в поддержку российского производителя на самом деле планировалась уже давно. Кремль воспользовался санкциями, введенными из-за аннексии Крыма, как поводом сделать сразу две вещи. Во-первых, отомстить Западу, а во-вторых, дать импульс развитию сельскохозяйственного производства внутри страны. Правда, в отличие от автомобильной отрасли не западные концерны стали переносить свое производство в Россию, а богатые русские принялись демонстрировать патриотизм. Помимо своего основного бизнеса, они занялись выращиванием помидоров, производством молока и разведением свиней. Зарубежные игроки с рынка ушли. Один из самых крупных из них — шведская компания Black Earth Farming. Она продала в 2017 года свои 244 тысячи гектаров земли бывшему топ-менеджеру второго по величине нефтяного концерна России — компании «Лукойл». (Так в тексте. На самом деле по Земельному Кодексу иностранные компании могут использовать земли сельскохозяйственного назначения в России исключительно на правах долговременной аренды. Это право аренды заплатившая за аренду иностранная компания, правда, может возмездно уступать другим юридическим и физическим лицам. — Прим. ИноСМИ).

Но как же обстоят дела с российским сельским хозяйством сегодня? Достиг ли Путин своей цели сделать страну независимой от импорта продовольствия? Результат неоднозначный, как показал недавно опубликованный анализ Made in Russia московского Института имени Плеханова. Несмотря на все трудности, в докладе отмечается тот факт, что среди всех отраслей, где Россия намеревалась добиться импортозамещения, наибольшего прогресса добилось именно сельское хозяйство. Для занятых в нем фирм импортозамещение стало хорошим бизнесом. Правда, о предпочтениях потребителей инициаторы импортозамещения подумали в последнюю очередь.

Желания и реальность

Насколько же расходятся желания властей в развитии внутреннего производства с реальностью? Стратегическая цель была такова: к 2020 году сократить импорт овощей на 70%, мяса — на 67,8%, молока — на одну треть, плодово-ягодной продукции — на 20%. «По мясу запланированный показатель почти достигнут, тут импорт сократился на 65%», — отметили авторы анализа. Значительное отставание наблюдается по овощам, где только 27% удалось заменить местной продукцией. В производстве молока показатель составляет 20%, плодово-ягодной продукции — 11%. И хотя результаты не везде поражают воображение, позитивная тенденция очевидна. Еще в 2017 году отмечалось снижение продовольственного импорта с прежних 43 миллиардов долларов до 25 миллиардов.

Какие-то сдвиги произошли бы и без эмбарго на импорт, так как девальвированный в 2014 году рубль значительно удорожил зарубежные продукты. Но этот же фактор способствовал росту экспорта продовольствия из России. В прошлом году экспорт продовольствия достиг уровня 30,6 миллиардов долларов и впервые превысил импорт. В нем учтены и такие группы продуктов как зерновые, где Россия уже давно занимает одну из ведущих позиций в мире. В особенности это касается пшеницы, в производстве которой страна к началу нового тысячелетия стала самым большим экспортером в мире — сегодня на Россию приходятся 20% мирового экспорта.

Но какую роль сыграло в этом успехе эмбарго на западную продукцию? Скорее всего, оно лишь ускорило и так неизбежный успех. Долгое время отстававший и зависевший от импорта сельскохозяйственный сектор страны и без эмбарго набирал обороты. Действительный импульс российское сельское хозяйство получило еще до «украинских» санкций и контрсанкций, в 2012 году. Этот импульс дало вступление России во Всемирную торговую организацию (ВТО), что открыло России доступ к другим рынкам, — сказал Алексей Полянский, эксперт по торговле Высшей школы экономики (ВШЭ), в интервью Die Presse. Однако российскому обществу постоянно внушается мысль, что ВТО тут не при чем, что весь успех — это результат чудесного воздействия эмбарго.

Очковтирательство и высокие цены

Но не все так гладко. Некоторые шаги — чистое очковтирательство. Как свидетельствует Национальное рейтинговое агентство (НРА), частично при импорте изменилась только география поставщиков. В то время как европейские аграрные экспортеры потеряли свои доли в российском импорте, другие (например, южноамериканские) стали экспортировать в Россию больше. Но и тут нужно кое-что объяснить. Например, формально Норвегия, на которую приходилось 40% российского импорта рыбы, уступила свое место на российском рынке латиноамериканской Чили. Но в то же самое время чилийский импорт лососины из Норвегии резко увеличился на треть. Возможно, он используется для реэкспорта в Россию.

Швейцарии, не принявшей участия в западных санкциях и поэтому не наказанной Россией, не пришлось менять своих экспортных потоков, и она приобрела дополнительные доли на российском рынке. Но самый большой бенефициар — это Белоруссия, заменившая ЕС в импорте молочных и мясных продуктов. Белоруссия стала главным поставщиком молока и мяса в Россию. Однако главные проблемы испытывают российские потребители. В далекие теперь уже первые годы эмбарго были сообщения о перебоях со снабжением. А местные российские — к тому же, менее качественные, чем западный импорт — продукты подорожали. Например, в период с 2013 до 2018 год цена на масло поднялась на 79%, на замороженную рыбу на — 68%, на капусту — на 62%. Так что самую высокую цену за импортозамещение, как отметила консалтинговая компания KPMG еще два года назад, заплатили потребители.

Источник