В начале 1910-х жил в Париже в бедном рабочем квартале один старый, понемногу выживавший из ума армянин — отец бакинского коммуниста Сурена Спандарьяна. Самого же Сурена арестовали на родине и посадили в одиночку в апреле 1912 года, сразу после Пражской конференции большевиков.

Старик остался совершенно без помощи.

Ленин лично заезжал к нему и оплачивал его счета — старик по-французски не особо понимал и говорил. Ну а чтоб дед совсем не зачах, Ильич и Крупская решили пристроить его к делу — дед переписывал по-армянски и грузински письма кавказским товарищам, и отправлял спецкурьером по конспиративной линии. Дед временами немного путал в письмах, но товарищи относились с пониманием, хотя Крупской раз пришлось переписывать всю корреспонденцию.

Сына его, Сурена, сдали провокаторы: Роман Малиновский и Аля Алексинский, которые присутствовали на Пражской конференции и пока оставались нераскрытыми. Делегатов и эмигрантов срисовали всех, программу партии и предстоящие шаги — тоже. У охранки не было только адресов конспиративных явок в России.

Зато там знали, что адресная книга — это сама Крупская.

Для охоты за адресами, в усиление к первым двум провокаторам, еще до начала конференции послали в Париж провокатора Брендинского. Для создания легенды его с шумом арестовали в Двинске, разбили морду и выпустили «под надзор».

Брендинский попросил местную организацию нелегально переправить его за границу. Тогда же, через Двинск, ехал в Париж за мандатом для конференции Филипп Голощекин (Шая Ицикович). Будучи параноиком и мизантропом, он навел справки о «попутчике» и узнал, что тот живет не по средствам. Свои подозрения он выложил Крупской.

Надежда Константиновна провела беседу с «беженцем от режима» и, с помощью нехитрых вопросов-ловушек, расколола его. Однако виду не подала, а дружелюбно рассказала о предстоящей конференции. В Бретани. Сказала, что Ленин и остальные туда уже выехали. Вот Вам деньги на билет и попутчик — товарищ Бурцев (глава «контрразведки» революционеров, специалист по выявлению и допросу провокаторов).

В Прагу Брендинский не приехал. Да и в Бретань тоже.

Малиновский и Алексинский в Праге поняли, что Брендинского раскололи и придется самим как-то подбираться к Крупской. А от охранки ими была получена крупная сумма — 40,000 франков (это уже потом сама Надежда Константиновна в архиве охранки в 1920-е выяснила), и бюджет надо было как-то осваивать.

Крутились бы долго, но большевиков подвела аккуратная бухгалтерия (деньги-то из партийной кассы брали) — кроты узнали про деда. А тут еще Ильич написал в Берлин хорошей знакомой Сурена Воски-Иоанисиан с просьбой организовать армянскую эмигрантскую диаспору на помощь одинокому старику. У Воски стали пастись и слово за слово узнали, что дед пишет письма на Кавказ.

Вот они — адреса!!

С дедом тоже познакомились и выяснили, что с памятью у него того… Но узнали, когда отправляется почта.

Чтоб самим не палиться, выписали из России двух молодцов, которым объяснили пароли и что к чему. Молодцов сразу заподозрили старые товарищи, но дело было уже в скорости. Те пришли всего за пару часов до курьера, просто забрали запечатанные пакеты и ломанулись на поезд — задание выполнено, можно на все наплевать и валить.

ЦК большевиков было в отчаянии — сейчас снова разгромят.

Однако, ничего не случилось. Вообще ничего.

Я бы дорого дал, чтобы посмотреть на лица агентов в поезде, когда они пакеты распечатали.

Дед забыл на конвертах адреса написать.