Интересно. А рассматривались такие вопросы, что христианская цивилизация видимо (реально- т.е. преуспела в науке, технике… организации общественных отношений- хотя тут можно спорить) обогнала любую исламскую, если рассматривались, то как объяснялось это явление?
Что ты хочешь узнать про эту провокацию соцал-демократов? Революционеры знали, что войска стягиваются в город, что Царь не ждет никакой петиции, использовали патриотические чувсста одних и невозможность маневра других… Типичная провокация с использованием «втемную» увлекшегося священника. Которого потом и завалили.
Вам то откуда знать? Вы ж в Магадане работаете. Можно подумать, тут авангард субкультуры айтишников… жизнь в болоте не бурлит-).
Подождите года три, и в Магадан словечки придут.
Разные уровни одного и того же. Один прочитал и действет определенным образом, другой скопировал поведение первого и действует так-же. Первый скопировал по книге, второй скопировал с первого.
Первый раз вижу такое единодушие в оценке новго явления культуры в Магадане. По ходу, действительно хороший памятник, в воскресенье надо посмотреть-)!
Юрию Руденко доверить делать памятник нулевого километра-)
linx привел фрагменты именно статьи. Единственные комментарии в статье выделены курсивом . А жирным я просто выделил наиболее понравившиеся мне места в оригинальной статье.
Это не политика, это типа… религиозная геополитика. Чтобы спасти других, некие губят свою душу. Спасут ли они свою душу, при этом? Есть православные, которые отказываются убивать вообще всех.Уходят в монастырь. И каждого «крест» уважается в православии. Монаха, воина или семьянина-чернорабочего. Но монаху даже в самой строгой схиме, ушщедший от всех соболазнов, приходилось брать грех на душу — убивать. Святым он редко признавался, но вот его выбор — вполне оправдывался. Смотерть, как убивают, скажем, детей и женщин, в это время молясь в стороне — это не по православному.
…
Видел вот
это?
А на должно выглядеть вот так:
Потому что Пересвет был пострижен в схиму — ему вообще никого убивать нельзя было.
Но он пожертвовал своей душой, чтобы спасти других… И — причислен к лику святых.
Еще раз поясняю: длинный текст для того, чтоб было видно, насколько можно доверять автору, с придыханием вещавшей о Великом Сталине, выложившим невзначай Коллонтай свои сокровенные думы. И еще — все же, документ. Нужно понимать дух времени.
То, что Черчиль тоже перед Сталиным не пресмыкался — в курсе? «Какое счастье, что в годы войны Советским Союзом руководил» и т.д. Тоже наваяли… обелители.
Такой наш путь. Иначе Россиию постигла бы судьба Египта или Сириии, или Константинополя, например — бывших православных стран, которые захватили неверные.
Жалко, конечно, но " кто спасает свою душу, тот ее потеряет, а кто губит свою душу ради ближних — тот ее спасет".
Этот текст нужно целиком читать, чтобы виден был общий дискурс — я так посчитал. Одно дело, если краткую выжимку прочтешь — вроде как и нормально, а другое, когда весь панегирик.
Отрывок одной из множества старых молитв «ленивые утверди; вложи ярость страшливым в сердце. Не да же Господи, в полон земли нашей языком ( народам), незнающим Бога (поганым), да не рекут иноплеменницы: „где есть Бог их?“ — т.е. защита отчечесвта обосновывается как личная защита, и даже не как защита родины или личного имущества и пр. а конекретно, как защита веры.
Есть еще один момент, но он, как — бе, сакральный, его необходимо в других условиях понимать. Хотя о нем прямо говорится. Но для нас, мирян, достаточно и этого.
Еще в нищете, зачастую, проживают русские беженцы из Чечни — у них и статуса официавльно такого нет, «беженцы». Типа -протсо так переехали, по своей воле. Еще русских солдат судят за «преступдения» — как судят, обычно, солдат проигравшей армии,. Еще геноцид русскоих в Чечне не признана — было почти половина русских в чечне,, сегодня — на грани статистической погрешности… До сих пор русскому приезжать в Чечню опасно…
ДА перечислять только начни — но у людей розовые очки, они не хотят знать о поражении России в той войне. Все кстраивает,- конкрентно их же пока никто не трогает.
Я знаю, что после моей смерти на мою могилу нанесут кучу мусора,
но ветер истории безжалостно развеет ее! (И.В.Сталин, 1943 г.)
Вольный пересказ слов Колонтй, которая волно перессказала слова Сталина.:
Сталин И.В. Cочинения. – Т. 18. – Тверь: Информационно-
издательский центр «Союз», 2006. С. 606–611 (приложение).
«Я, – вспоминает Коллонтай, – сижу и ожидаю в приемной вызова [c. 606] Молотова. Часами жду. Секретари возвращаются из кабинета и лаконично бросают мне:
– Нет, все еще занят, обождите. – Наконец секретарь отворяет передо мною дверь кабинета Молотова:
– Войдите, Вячеслав Михайлович Вас ждет.
Молотов начал беседу с вопроса:
– Приехали, чтобы хлопотать за Ваших финнов?
– Я приехала, чтобы устно информировать Вас, как за рубежом общественное мнение воспринимает наши сорвавшиеся переговоры с Финляндией. При личном свидании сделать объективное и полное донесение. Мне кажется, что в Москве не представляют себе, что повлечет за собой конфликт Советского Союза с Финляндией.
– Скандинавы убедились на примере Польши, что нацистам мы не даем поблажки.
– Все прогрессивные силы Европы будут на стороне Финляндии.
– Это Вы империалистов Англии и Франции величаете прогрессивными силами? Их козни нам известны. А как Ваши шведы? Удержатся ли на провозглашенной нейтральности?
Я старалась кратко, но четко указать Молотову на те неизбежные последствия, какие повлечет за собой война. Не только скандинавы, но и другие страны вступятся за Финляндию.
На этом Молотов перебил меня.
– Вы имеете в виду опять-таки «прогрессивные силы» – империалистов Англии и Франции? Это все учтено нами.
Моя информация встречена была Молотовым решительным отводом. Молотов несколько раз внушительно повторял мне, что договориться с финнами нет никакой возможности. Он перечислил основы проекта договора с Финляндией, которые сводились к обеспечению наших границ и, не посягая на независимость Финляндии, давали финнам компенсацию за передвижку линии границы более на север. На все предложения СССР у финской делегации был заготовлен только один ответ: «Нет, не можем принять».
Так как никакие доводы не принимались во внимание, это создавало впечатление, что финское правительство решило для себя вопрос о неизбежности войны против СССР. Однако Советское правительство, говорил нарком, заинтересовано в нейтралитете скандинавских стран.
– Нужно сделать все возможное, чтобы удержать их от вступления в войну. Одним фронтом против нас будет меньше, – сказал Молотов на прощание А.М. Коллонтай. [c. 607]
С каким-то чувством неудовлетворенности, усталости и встающей тяжелой ответственности я медленно пошла в гостиницу, перебирая детали встречи с Молотовым, – записала Александра Михайловна. – Стремилась как можно быстрее решить служебные вопросы по наркоминделу и внешнеторговому ведомству и возвратиться в Стокгольм. Хотелось, особенно после встречи с Молотовым, позвонить Сталину. Внутренне порывалась несколько раз, но, сознавая всю сложившуюся обстановку, ту напряженность момента и ответственность, которая свалилась на Сталина, я беспокоить его не могла…
Прошло несколько суетливых дней. Я решила почти все свои дела и уже собиралась уезжать. Вдруг раздался телефонный звонок.
– Товарищ Александра Михайловна Коллонтай?
– Да. Я Вас слушаю.
– Вас приглашает товарищ Сталин. Могли бы Вы встретиться? И какое время Вас бы устроило?
Я ответила, что в любую минуту, как это угодно товарищу Сталину.
Какое-то время наступило молчание. Видимо, секретарь докладывал Сталину.
– А сейчас можете?
– Конечно, могу.
– Через семь минут машина будет у главного подъезда гостиницы «Москва». До свидания, Александра Михайловна.
Я вновь в кабинете Сталина в Кремле. Сталин встал из-за своего рабочего стола мне навстречу и, улыбаясь, долго тряс мою руку. Спросил о здоровье и предложил присесть.
Внешне Сталин выглядел усталым, озабоченным, но спокойным, уверенным, хотя чувствовалось, какая глыба тяжести на нем лежит. Это с особой силой я почувствовала, когда Сталин стал прохаживаться вдоль длинного стола взад и вперед. Его голова как будто втянулась в плечи под громадою дел. И тут же Сталин спросил: «Как идут дела у Вас и Ваших скандинавских нейтралов?»
Пока я собиралась кратко и притом емко ответить, Сталин заговорил о переговорах с финской делегацией в Москве, о том, что шестимесячные переговоры ни к чему не привели. Финская делегация в середине ноября уехала из Москвы и больше не вернулась с «новыми директивами», как обещала. Договор, который должен был обеспечить мир и мирное соседство между СССР и Финляндией, остался неподписанным. Сталин был обеспокоен, но никакой тревоги не ощущалось. [c. 608]
В основном разговор велся вокруг обстановки, сложившейся с Финляндией. Сталин советовал усилить работу советского посольства по изучению обстановки в скандинавских странах в связи с проникновением Германии в эти страны, чтобы привлечь правительства Норвегии и Швеции и повлиять на Финляндию, дабы не допустить конфликта. И, как бы заключая, сказал, что «если уж не удастся его предотвратить, то он будет недолгим и обойдется малой кровью. Время «уговоров» и «переговоров» кончилось. Надо практически готовиться к отпору, к войне с Гитлером».
Я почувствовала, что меня будто ударило каким-то током. Я впервые ощутила, как близка война. Из моих рук даже вывалился блокнот, который я брала с собой, идя в Кремль к Сталину, чтобы все записать…
На этот раз беседа продолжалась более двух часов. Я не заметила, как быстро пролетело время. Сталин, беседуя со мной, в то же время как бы рассуждал вслух сам с собой. Он коснулся многих вопросов: о поражении народного фронта в Испании, много говорил о героях этой борьбы. Это продолжалось всего несколько минут. Главные его мысли были сосредоточены на положении нашей страны в мире, ее роли и потенциальных возможностях. «В этом плане, – подчеркнул он, – экономика и политика неразделимы». Говоря о промышленности и сельском хозяйстве, он назвал нескольких ответственных лиц за дела и десятки имен руководителей больших предприятий, заводов, фабрик и работников в сельском хозяйстве. Особо он был обеспокоен перевооружением армии, а также ролью тыла в войне, необходимостью усиления бдительности на границе и внутри страны. И, как бы заключая, особо подчеркнул:
«Все это ляжет на плечи русского народа. Ибо русский народ – великий народ. Русский народ – это добрый народ. У русского народа – ясный ум. Он как бы рожден помогать другим нациям. Русскому народу присуща великая смелость, особенно в трудные времена, в опасные времена. Он инициативен. У него – стойкий характер. Он мечтательный народ. У него есть цель. Потому ему и тяжелее, чем другим нациям. На него можно положиться в любую беду. Русский народ – неодолим, неисчерпаем».
Я старалась не пропустить ни одного слова, так быстро записывала, что сломался карандаш. Я как-то неуклюже стремилась схватить второй из стоящих на столе, что чуть не повалила их подставку. Сталин взглянул, усмехнулся и стал прикуривать свою трубку…
Размышляя о роли личности в истории, о прошлом и будущем, [c. 609] Сталин коснулся многих имен – от Македонского до Наполеона. Я старалась не пропустить, в каком порядке он стал перечислять русские имена.
Начал с киевских князей. Затем перечислил Александра Невского, Дмитрия Донского, Ивана Калиту, Ивана Грозного, Петра Первого, Александра Суворова, Михаила Кутузова. Закончил Марксом и Лениным.
Я тут вклинилась, хотела сказать о роли Сталина в истории. Но сказала только: «Ваше имя будет вписано…» Сталин поднял руку и остановил меня. Я стушевалась. Сталин продолжал:
«Многие дела нашей партии и народа будут извращены и оплеваны прежде всего за рубежом, да и в нашей стране тоже. Сионизм, рвущийся к мировому господству, будет жестоко мстить нам за наши успехи и достижения. Он все еще рассматривает Россию как варварскую страну, как сырьевой придаток. И мое имя тоже будет оболгано, оклеветано. Мне припишут множество злодеяний.
Мировой сионизм всеми силами будет стремиться уничтожить наш Союз, чтобы Россия больше никогда не могла подняться. Сила СССР – в дружбе народов. Острие борьбы будет направлено прежде всего на разрыв этой дружбы, на отрыв окраин от России. Здесь, надо признаться, мы еще не все сделали. Здесь еще большое поле работы.
С особой силой поднимет голову национализм. Он на какое-то время придавит интернационализм и патриотизм, только на какое-то время. Возникнут национальные группы внутри наций и конфликты. Появится много вождей-пигмеев, предателей внутри своих наций.
В целом в будущем развитие пойдет более сложными и даже бешеными путями, повороты будут предельно крутыми. Дело идет к тому, что особенно взбудоражится Восток. Возникнут острые противоречия с Западом.
И все же, как бы ни развивались события, но пройдет время, и взоры новых поколений будут обращены к делам и победам нашего социалистического Отечества. Год за годом будут приходить новые поколения. Они вновь подымут знамя своих отцов и дедов и отдадут нам должное сполна. Свое будущее они будут строить на нашем прошлом».
«Эта беседа, – записала Коллонтай, – произвела на меня неизгладимое впечатление. Я по-другому взглянула на окружающий меня мир. Я к ней обращалась мысленно много-много раз уже в годы войны и после нее, перечитывала неоднократно и все время находила в ней что-то новое, какой-то поворот, какую-то новую грань. И сейчас, [c. 610] как наяву, вижу кабинет Сталина в Кремле. В нем длинный стол и Сталина…
Уходя из кабинета, меня охватила какая-то грусть. Прощаясь, Иосиф Виссарионович сказал: «Крепитесь. Наступают, не за горами тяжелые времена. Их надо преодолеть». И, немного помолчав, сказал: «Преодолеем. Обязательно преодолеем! Берегите себя, крепите здоровье, закаляйтесь в борьбе!»
Выйдя из Кремля, я не пошла, просто побежала, не замечая никого, повторяя, чтобы не забыть, сказанное Сталиным. Войдя в дом, я тут же вытащила блокнот со своими заметками, схватила бумагу и стала записывать. Взглянула на часы. Была уже глубокая ночь. Часы показывали без десяти минут два…».
Вот тебе пример когнитивного диссонанса. Хотя Патриарх и все высшее руководство Церкви благословили народ на защиту отечесвта, но некоторая часть православных не понимала, как можно воевать ЗА тех кто гнал Церковь. До коммунической власти таких попов, воюющих против Правосланого Отечества, и представить себе было нельзя. А священники не только в ВОВ воевали, они воевали со времен… со с амого начала. В Новгородских летописях как между прочим перечисляются и попы, и даже протопы, которые отличились в ополчении.
" прорицателя и воскрешателя мертвых — убей". Рад, что тебе понравилось.Но помни, что убивать нужно без ненависти, без издевательств, тем более, как тем грешат поганые. Если тебе, вдруг, понравилось убивать — то знай, что это грех.
Кроха сын к отцу пришел, и псросила кроха-)
Воровать нехорошо, это только посрамит веру православную, нельзя воровать. Какая польза то от этого душе? А жен чужих трахать — какая польза душе? А свеч иделать никто и не запрещал никогда.
А вот если церковь разрушают, веру православную хулят — тут уж, сам понимаешь.
Принцип такой, что то, что стремится душу погубить — то опасно, то нужно уничтожать. А то, что вредит только телу — тут еще подумать нужно, не во вред ли душе тело холить. Вот таким принципом и разруливай — все поймешь.
Ты летописи наши почитай. «не на жен наехали, а на мужей», «будете под рукой кнзя такого-то», «а он ходит у стремени кнзя такого-то». ОПГ, с главарем ( кнзем), таким-то. занимается рекетом и сбором дани (полюдье).
Такой простоты — нет. И не было. Моисей, который принес 10 заповедей: «И сказал Моисей судьям Израилевым: убейте каждый людей своих, прилепившихся к Ваал — Фегору» Числа 25,5
Бог создал и Люцифера тоже. В любви. Однако Люцифер решил, что он тоже може ттворить из ничего, и восстал. Архангел Михаил, по велению Бога, низверг еЛюцефира. Победил его оружием.
Так и в мире. не все люди, созданные Богом, приходят на путь Истины. Некоторые открывают свою душу для бесов, и им движимы. Есть разные пути их искоренения. Но когда такие люди объединяются для уничтожения Церкви — необходимо ее защищать.
«Не бойся убивающих тело, души же не могущих убити.» Бойся убивающих душу. НА этом основана защита отечества. Враги приходят не для того, чтоб забрать имущество и жизнь — они приходят поругать святыни, унизить веру, убить душу. Поэтому для православного единственно правильная война — это война за веру. Поэтому, пока Россия была православная тсрана, любая война, ведущаяся православным царем. Царем, царствующим " на славу нам, на страх врагам", как пелось в гимне, не вызывала когнитивного диссонанса. Ведь все эти войны были для туверждения и прославления истинного христианства. даже если напрямую не была религиозной.
ТАк что цитируемые священники немножко сместили акцент, вместо: Защитник Родины, Отечества православного и богохранимого;, должно быть — защита веры; отечества, поскольку оно содержит христианскую верую которую никому нельзя отдать на поругание.
Отсюда идея Империи — России, которая единственная сохранила истинную вреу, поэтому должна ее оберегать, защищатть, распространять. Идея третеьего рима. Не Империя, ради империи — а Империя, ради сохранения истинной веры.
Убивать, не для того, чтобы выжить, а для того, чтобы Црековь не посрамить, не дать «убить душу».
А у нас есть еще люди, которые не понимают, что Чечня обладает бОльшей степенью свободыв составе РФ, чем та, которой она обладала до войны. Эта степень настолько высока, что можно говорить о неподконтрольности чечни федеральной власти.
Есть мнение, признанное научным сообществом. Оно факт до тех пор, пока не повились новые методы, которые опровергли бы старые, например. Пока все факты — и палеография, и археология, и др. письменные источники — складываются именно так, как складываются.
Это не укладывается в твое видение исторического процесса? Личные твои проблемы.
Почему за рубеж показывают фрагмент текста на русском, который не является оригиналом, а является переводом с английского на русский? Зачем переводить с англ. на русский и показывать переведенный русский текст американцам?
Я привел пример сохранности пергамента более 19 столетий. Т.е. именно как пример письменного памятника.
если тебя интересует памятники именно Новозаветные — то ниже из википедии.
Насчет подделок — я не в курсе, что именно ты имеешь ввиду, какие «последние события».
Что думают власти Израиля мне тоже неизвестно.
Палеогрфиеские данные — это совокупные данные, включающие даные о материале письма, способ нанесения текста, особенности формы письма, анализ языка и такое пр. для отнесения документав к-либо эпохе.
Про радиоуглеродный метод слыхал… и что?
Если ты хочешь поставить под сомение датировку свитков мертвого моря — то тут я пас. Сегодня признают именно такую датировку, какую я и привел выше, а при наличии современных данных и методов датировки — так оно и есть. Появятся новые данные или новые методы — тогда и можно будет говорить.
Пачму в первом видео ведущая гвоорит по английски, а текст документа дается в переводе — на русском? Т.е. такие вещи могут вызвать сомнения в основном адрессате послания.
Я же написал: вымирает оочень быстро. Так быстро, что и народом не успевает стать. Вот, как «советский народ» — не успел даже оформить свое этническое единство, как распался по признаку «религия». Так что " безбожный народ" — это биологический нонсенс. Бывает, что народ меняет религию — тогда получается новый народ.
Это известно с давних пор. Вот, например, Вольтер. Умный мужик, хоть и атеист. Писал: " атеизм -тонкий лед. По нему может пройти один человек. А народ- рузнет в пропасть."
Подождите года три, и в Магадан словечки придут.
Юрию Руденко доверить делать памятник нулевого километра-)
…
Видел вот
это?
А на должно выглядеть вот так:
Потому что Пересвет был пострижен в схиму — ему вообще никого убивать нельзя было.
Но он пожертвовал своей душой, чтобы спасти других… И — причислен к лику святых.
magspace.ru/blog/243844.html#comment1235568
magspace.ru/blog/games/224267.html#comment1008996
magspace.ru/blog/games/224267.html#comment1008996
-)))))))))
Еще раз поясняю: длинный текст для того, чтоб было видно, насколько можно доверять автору, с придыханием вещавшей о Великом Сталине, выложившим невзначай Коллонтай свои сокровенные думы. И еще — все же, документ. Нужно понимать дух времени.
То, что Черчиль тоже перед Сталиным не пресмыкался — в курсе? «Какое счастье, что в годы войны Советским Союзом руководил» и т.д. Тоже наваяли… обелители.
Жалко, конечно, но " кто спасает свою душу, тот ее потеряет, а кто губит свою душу ради ближних — тот ее спасет".
Есть еще один момент, но он, как — бе, сакральный, его необходимо в других условиях понимать. Хотя о нем прямо говорится. Но для нас, мирян, достаточно и этого.
ДА перечислять только начни — но у людей розовые очки, они не хотят знать о поражении России в той войне. Все кстраивает,- конкрентно их же пока никто не трогает.
но ветер истории безжалостно развеет ее! (И.В.Сталин, 1943 г.)
Вольный пересказ слов Колонтй, которая волно перессказала слова Сталина.:
Сталин И.В. Cочинения. – Т. 18. – Тверь: Информационно-
издательский центр «Союз», 2006. С. 606–611 (приложение).
«Я, – вспоминает Коллонтай, – сижу и ожидаю в приемной вызова [c. 606] Молотова. Часами жду. Секретари возвращаются из кабинета и лаконично бросают мне:
– Нет, все еще занят, обождите. – Наконец секретарь отворяет передо мною дверь кабинета Молотова:
– Войдите, Вячеслав Михайлович Вас ждет.
Молотов начал беседу с вопроса:
– Приехали, чтобы хлопотать за Ваших финнов?
– Я приехала, чтобы устно информировать Вас, как за рубежом общественное мнение воспринимает наши сорвавшиеся переговоры с Финляндией. При личном свидании сделать объективное и полное донесение. Мне кажется, что в Москве не представляют себе, что повлечет за собой конфликт Советского Союза с Финляндией.
– Скандинавы убедились на примере Польши, что нацистам мы не даем поблажки.
– Все прогрессивные силы Европы будут на стороне Финляндии.
– Это Вы империалистов Англии и Франции величаете прогрессивными силами? Их козни нам известны. А как Ваши шведы? Удержатся ли на провозглашенной нейтральности?
Я старалась кратко, но четко указать Молотову на те неизбежные последствия, какие повлечет за собой война. Не только скандинавы, но и другие страны вступятся за Финляндию.
На этом Молотов перебил меня.
– Вы имеете в виду опять-таки «прогрессивные силы» – империалистов Англии и Франции? Это все учтено нами.
Моя информация встречена была Молотовым решительным отводом. Молотов несколько раз внушительно повторял мне, что договориться с финнами нет никакой возможности. Он перечислил основы проекта договора с Финляндией, которые сводились к обеспечению наших границ и, не посягая на независимость Финляндии, давали финнам компенсацию за передвижку линии границы более на север. На все предложения СССР у финской делегации был заготовлен только один ответ: «Нет, не можем принять».
Так как никакие доводы не принимались во внимание, это создавало впечатление, что финское правительство решило для себя вопрос о неизбежности войны против СССР. Однако Советское правительство, говорил нарком, заинтересовано в нейтралитете скандинавских стран.
– Нужно сделать все возможное, чтобы удержать их от вступления в войну. Одним фронтом против нас будет меньше, – сказал Молотов на прощание А.М. Коллонтай. [c. 607]
С каким-то чувством неудовлетворенности, усталости и встающей тяжелой ответственности я медленно пошла в гостиницу, перебирая детали встречи с Молотовым, – записала Александра Михайловна. – Стремилась как можно быстрее решить служебные вопросы по наркоминделу и внешнеторговому ведомству и возвратиться в Стокгольм. Хотелось, особенно после встречи с Молотовым, позвонить Сталину. Внутренне порывалась несколько раз, но, сознавая всю сложившуюся обстановку, ту напряженность момента и ответственность, которая свалилась на Сталина, я беспокоить его не могла…
Прошло несколько суетливых дней. Я решила почти все свои дела и уже собиралась уезжать. Вдруг раздался телефонный звонок.
– Товарищ Александра Михайловна Коллонтай?
– Да. Я Вас слушаю.
– Вас приглашает товарищ Сталин. Могли бы Вы встретиться? И какое время Вас бы устроило?
Я ответила, что в любую минуту, как это угодно товарищу Сталину.
Какое-то время наступило молчание. Видимо, секретарь докладывал Сталину.
– А сейчас можете?
– Конечно, могу.
– Через семь минут машина будет у главного подъезда гостиницы «Москва». До свидания, Александра Михайловна.
Я вновь в кабинете Сталина в Кремле. Сталин встал из-за своего рабочего стола мне навстречу и, улыбаясь, долго тряс мою руку. Спросил о здоровье и предложил присесть.
Внешне Сталин выглядел усталым, озабоченным, но спокойным, уверенным, хотя чувствовалось, какая глыба тяжести на нем лежит. Это с особой силой я почувствовала, когда Сталин стал прохаживаться вдоль длинного стола взад и вперед. Его голова как будто втянулась в плечи под громадою дел. И тут же Сталин спросил: «Как идут дела у Вас и Ваших скандинавских нейтралов?»
Пока я собиралась кратко и притом емко ответить, Сталин заговорил о переговорах с финской делегацией в Москве, о том, что шестимесячные переговоры ни к чему не привели. Финская делегация в середине ноября уехала из Москвы и больше не вернулась с «новыми директивами», как обещала. Договор, который должен был обеспечить мир и мирное соседство между СССР и Финляндией, остался неподписанным. Сталин был обеспокоен, но никакой тревоги не ощущалось. [c. 608]
В основном разговор велся вокруг обстановки, сложившейся с Финляндией. Сталин советовал усилить работу советского посольства по изучению обстановки в скандинавских странах в связи с проникновением Германии в эти страны, чтобы привлечь правительства Норвегии и Швеции и повлиять на Финляндию, дабы не допустить конфликта. И, как бы заключая, сказал, что «если уж не удастся его предотвратить, то он будет недолгим и обойдется малой кровью. Время «уговоров» и «переговоров» кончилось. Надо практически готовиться к отпору, к войне с Гитлером».
Я почувствовала, что меня будто ударило каким-то током. Я впервые ощутила, как близка война. Из моих рук даже вывалился блокнот, который я брала с собой, идя в Кремль к Сталину, чтобы все записать…
На этот раз беседа продолжалась более двух часов. Я не заметила, как быстро пролетело время. Сталин, беседуя со мной, в то же время как бы рассуждал вслух сам с собой. Он коснулся многих вопросов: о поражении народного фронта в Испании, много говорил о героях этой борьбы. Это продолжалось всего несколько минут. Главные его мысли были сосредоточены на положении нашей страны в мире, ее роли и потенциальных возможностях. «В этом плане, – подчеркнул он, – экономика и политика неразделимы». Говоря о промышленности и сельском хозяйстве, он назвал нескольких ответственных лиц за дела и десятки имен руководителей больших предприятий, заводов, фабрик и работников в сельском хозяйстве. Особо он был обеспокоен перевооружением армии, а также ролью тыла в войне, необходимостью усиления бдительности на границе и внутри страны. И, как бы заключая, особо подчеркнул:
«Все это ляжет на плечи русского народа. Ибо русский народ – великий народ. Русский народ – это добрый народ. У русского народа – ясный ум. Он как бы рожден помогать другим нациям. Русскому народу присуща великая смелость, особенно в трудные времена, в опасные времена. Он инициативен. У него – стойкий характер. Он мечтательный народ. У него есть цель. Потому ему и тяжелее, чем другим нациям. На него можно положиться в любую беду. Русский народ – неодолим, неисчерпаем».
Я старалась не пропустить ни одного слова, так быстро записывала, что сломался карандаш. Я как-то неуклюже стремилась схватить второй из стоящих на столе, что чуть не повалила их подставку. Сталин взглянул, усмехнулся и стал прикуривать свою трубку…
Размышляя о роли личности в истории, о прошлом и будущем, [c. 609] Сталин коснулся многих имен – от Македонского до Наполеона. Я старалась не пропустить, в каком порядке он стал перечислять русские имена.
Начал с киевских князей. Затем перечислил Александра Невского, Дмитрия Донского, Ивана Калиту, Ивана Грозного, Петра Первого, Александра Суворова, Михаила Кутузова. Закончил Марксом и Лениным.
Я тут вклинилась, хотела сказать о роли Сталина в истории. Но сказала только: «Ваше имя будет вписано…» Сталин поднял руку и остановил меня. Я стушевалась. Сталин продолжал:
«Многие дела нашей партии и народа будут извращены и оплеваны прежде всего за рубежом, да и в нашей стране тоже. Сионизм, рвущийся к мировому господству, будет жестоко мстить нам за наши успехи и достижения. Он все еще рассматривает Россию как варварскую страну, как сырьевой придаток. И мое имя тоже будет оболгано, оклеветано. Мне припишут множество злодеяний.
Мировой сионизм всеми силами будет стремиться уничтожить наш Союз, чтобы Россия больше никогда не могла подняться. Сила СССР – в дружбе народов. Острие борьбы будет направлено прежде всего на разрыв этой дружбы, на отрыв окраин от России. Здесь, надо признаться, мы еще не все сделали. Здесь еще большое поле работы.
С особой силой поднимет голову национализм. Он на какое-то время придавит интернационализм и патриотизм, только на какое-то время. Возникнут национальные группы внутри наций и конфликты. Появится много вождей-пигмеев, предателей внутри своих наций.
В целом в будущем развитие пойдет более сложными и даже бешеными путями, повороты будут предельно крутыми. Дело идет к тому, что особенно взбудоражится Восток. Возникнут острые противоречия с Западом.
И все же, как бы ни развивались события, но пройдет время, и взоры новых поколений будут обращены к делам и победам нашего социалистического Отечества. Год за годом будут приходить новые поколения. Они вновь подымут знамя своих отцов и дедов и отдадут нам должное сполна. Свое будущее они будут строить на нашем прошлом».
«Эта беседа, – записала Коллонтай, – произвела на меня неизгладимое впечатление. Я по-другому взглянула на окружающий меня мир. Я к ней обращалась мысленно много-много раз уже в годы войны и после нее, перечитывала неоднократно и все время находила в ней что-то новое, какой-то поворот, какую-то новую грань. И сейчас, [c. 610] как наяву, вижу кабинет Сталина в Кремле. В нем длинный стол и Сталина…
Уходя из кабинета, меня охватила какая-то грусть. Прощаясь, Иосиф Виссарионович сказал: «Крепитесь. Наступают, не за горами тяжелые времена. Их надо преодолеть». И, немного помолчав, сказал: «Преодолеем. Обязательно преодолеем! Берегите себя, крепите здоровье, закаляйтесь в борьбе!»
Выйдя из Кремля, я не пошла, просто побежала, не замечая никого, повторяя, чтобы не забыть, сказанное Сталиным. Войдя в дом, я тут же вытащила блокнот со своими заметками, схватила бумагу и стала записывать. Взглянула на часы. Была уже глубокая ночь. Часы показывали без десяти минут два…».
Воровать нехорошо, это только посрамит веру православную, нельзя воровать. Какая польза то от этого душе? А жен чужих трахать — какая польза душе? А свеч иделать никто и не запрещал никогда.
А вот если церковь разрушают, веру православную хулят — тут уж, сам понимаешь.
Принцип такой, что то, что стремится душу погубить — то опасно, то нужно уничтожать. А то, что вредит только телу — тут еще подумать нужно, не во вред ли душе тело холить. Вот таким принципом и разруливай — все поймешь.
Так и в мире. не все люди, созданные Богом, приходят на путь Истины. Некоторые открывают свою душу для бесов, и им движимы. Есть разные пути их искоренения. Но когда такие люди объединяются для уничтожения Церкви — необходимо ее защищать.
ТАк что цитируемые священники немножко сместили акцент, вместо: Защитник Родины, Отечества православного и богохранимого;, должно быть — защита веры; отечества, поскольку оно содержит христианскую верую которую никому нельзя отдать на поругание.
Отсюда идея Империи — России, которая единственная сохранила истинную вреу, поэтому должна ее оберегать, защищатть, распространять. Идея третеьего рима. Не Империя, ради империи — а Империя, ради сохранения истинной веры.
Убивать, не для того, чтобы выжить, а для того, чтобы Црековь не посрамить, не дать «убить душу».
Скачать
Это не укладывается в твое видение исторического процесса? Личные твои проблемы.
если тебя интересует памятники именно Новозаветные — то ниже из википедии.
Насчет подделок — я не в курсе, что именно ты имеешь ввиду, какие «последние события».
Что думают власти Израиля мне тоже неизвестно.
Палеогрфиеские данные — это совокупные данные, включающие даные о материале письма, способ нанесения текста, особенности формы письма, анализ языка и такое пр. для отнесения документав к-либо эпохе.
Про радиоуглеродный метод слыхал… и что?
Если ты хочешь поставить под сомение датировку свитков мертвого моря — то тут я пас. Сегодня признают именно такую датировку, какую я и привел выше, а при наличии современных данных и методов датировки — так оно и есть. Появятся новые данные или новые методы — тогда и можно будет говорить.
Это известно с давних пор. Вот, например, Вольтер. Умный мужик, хоть и атеист. Писал: " атеизм -тонкий лед. По нему может пройти один человек. А народ- рузнет в пропасть."