ZIBERT: У них он 5ти мерный был, а мы про 3х. Я собирал его пару раз, а после того как научился его рассыпать одним ударом у меня ВАЩЕ мастерство поперло.
Цитата, в которой тоже когото цитируют, с сылкой, но без картинки. И я сам не особо монимаю, о чем это.Вот, раскопал наконец–то нормальный пост человека в теме по этому поводу.Я
шо то не понимаю. Какие нерезиденты продают наши акции? Мартын,
прекратите нести пургу и слушать Долгих. Вы на рынок облигаций
посмотрели? Оттуда все началось. Вернее от доллара–евро. Евро в своем
падении давно держится в зоне перепроданности и это сильно напрягло
людей, поползли слухи о совместных интервенциях центробанков в пользу
укрепления доллара. Есессно поплыла корзина. МГНОВЕННО, повторяю,
мгновенно нерезы нагрузили бондами разной дюрациии и качества массу
русских инвесторов и фронт–буков, посмотрите на кривую доходностей за
месяцок. А дальше началось самое интересное. Продажа от нерезов всегда
была неагрессивная и только по делу под погашения. Вот в конце августа
эти друзья допродали то, что ожидали под погашение в сентябре (бОльшая
часть). И попутно дернули русских людей на первые маржин колы. И
ПОНЕСЛАСЬ. Люди метнулись поднять денег на рынок облигаций (заплатить
мк, платежи сделать, клиента загасить). Но там их ждало удивление
жуткое — БИДА НЕ БЫЛО ПО ВСЕЙ КРИВОЙ!! Банки (основные участники рынка
облигаций) взяли лонга по валюте, фронт–буки забиты бондами любых
мастей(привет нерезиденты с кэрри трейд!) не ставили бидов ВАЩЕ. В
пятницу и понедельник рынок бондов был в реальном коллапсе. Во вторник
до людей дошла страшная правда. Причем до большинства. И все эти три
ужасных дня большая часть людей поднимала деньги с рынка акций, вынося
новых страдальцев, которые также начинали бегать искать деньги. Потом
госбанкиры побежали к Кудрину и ЦБ с криками: "Вы чо офигели[-4 за мат]?".
Разбудили Медведа. Он сказал про рынок примерно тоже самое, что и
Костин про акции ВТБ, которые не упадут ниже ИПО. Продолжение следует.
Терки продолжаются. Вывод:кое–кому нужно таргетированием инфляции
заниматься с умом, выбирать время, когда высушивать ликвидность, а
когда можно и обождать.И продолжение.Решил пошутить?
Тут по рынку ходят нешуточные истории как люди на кэше 150 мио грина
поднимали лонга с плечом на 500 и уходили в эти дни с разорванной
задницей и 5 мио грина в кармане — все, что осталось на шакаладку.
Тебе, Костя, не смешно будет, если рынок доберется до "корневых" репо с
акциями Газпрома. Это очень долгие стратегические позы (я бы даж сказал
политические), фондируемые банками, вот если там кто–то не успеет денег
подослать, то отрежут не глядя (щаз все на стреме). И тогда Путин
закроет рынок. И ты будешь ведущим программы "Мой сад и огород".А вот уже сегодняУПС
Сбер на неделю закрывает РЕПО. Кажись добрались до Крупных залогов по
которым идут Маржен Звонки. Видать неделю дают Владельцам на поиск баблаОтсель: http://www.avanturist.org/forum/index.php/topic,8.11400.html
Archaim:Вот сейчас нас обвиняют, — заявил градоначальник, —
что, дескать, большой адронный коллайдер, длиной 27 километров был
построен за 10 миллиардов долларов. на эти же деньги можно построить 13
километров четвертого транспортного кольца в Москве. Помешались, что
ли, на этом коллайдере? Вы бы хотели коллайдер вместо четвертого
транспортного кольца? Дорога — сооружение намного сложнее всяких
коллайдеров.
Alexium: В теории государство могло бы выкупить активы наших банков поддержав тем самым курс ВТБ и Сбера + усилило бы долю управления в них + разместило бы стаб.фонды тут. (правда продать феню и фаню не получится а там 40% стаб.фонда)
cyberbob: Котировки могут порушить ВТБ и др банки например. Дальше хер тебе а не ипотека и не потреб кредиты, падает строительство и производство товаров нар. потребления, далее сокращения в этих предприятиях. Далее падение ЗП, так как безработных много, а работы мало. Это сценарий дефляционный. Дальше тут http://news.mgdn.ru/story/14185.html
Похоже, неожиданно подкрался 3,14здец. Но уже нашему фондовому рынку. Паника уже началась.
Падение российских акций возобновилось, снижение индекса ММВБ превысило 10%
Москва.
16 сентября. INTERFAX.RU — Падение российских акций в середине дня
вновь возобновилось, снижение индекса ММВБ к 15:22 мск превысило 10% —
до 960,14 пункта. На рынке в полной мере ощущаются панические
настроения, поддержка рынка практически вольностью отсутствует,
покупателей нет
Нефть подешевела на 5% из-за опасений сокращения спроса
Лондон.
16 сентября. INTERFAX.RU — Нефть подешевела на 5% на опасениях
сокращения спроса на топливо и сырье из-за обострения финансового
кризиса в США, сообщает агентство Bloomberg.Цена октябрьского
фьючерсных контрактов на нефть марки WTI в электронной системе
Нью-йоркской товарной биржи (NYMEX) во вторник на 16:00 мск составляла
$90,83 за баррель, что на $4,88 ниже итоговой котировки 15 сентября.
Котировки находятся на минимальном с 8 февраля 2008 года уровне.За два последних дня цена на WTI упала более чем на $10 за баррель.
Похоже за нас взялись всерьез.
Вот еще что говорят: По
оценкам экспертов, государство, взяв Фредди и Фанни на себя, взвалило
обязательства размером 5,5 триллионов долларов в конечном счете на
плечи налогоплательщиков. Через несколько лет сумма будет равняться уже
10 триллионам и триллиона 2 будут скорее всего чистыми потерями. А
это — по 25000 долларов на каждую американскую семью.Ну что еще? Не к ночи будь помянутая компания AIG потеряла еще 61% капитализации и теперь стоит в 15 раз дешевле, чем год назад.Отсюда: podhod.in.ua/ru/articles_and_analytycs/2oo8/o9/articles43.html
…И стоило лишь стихнуть смеху публики, как премьер, со свойственной ему
непосредственностью, изрек: "Господа, мы будем есть суши или
инвентаризацию проводить?.."
Равнозначное
второму противоречие – между финансовым и промышленным капиталом.
Европейский промышленный капитал опирается при этом на союз
национальных бюрократий, которые наиболее сильны в Германии и Франции,
но также имеют решающее влияние в Италии и Испании. Европейский
финансовый капитал опирается не только на союз британской монархии и
лондонского Сити, но также на европейскую бюрократию и на Социнтерн. В
США промышленный капитал опирается на национальную бюрократию и
выстроенные вокруг нее военные альянсы, а финансовый – на бюрократию
Федеральной резервной системы и выстроенную вокруг нее систему
глобальных финансовых институтов.
Соответственно,
все эти четыре примерно равных по влиянию силы внутри
«евроатлантического блока» пытаются реализовать общую стратегию, но
ведут постоянные спецоперации друг против друга.
В
отличие от «первого мира» в рядах стран «второго мира» нет формального
единства, но есть постоянно растущее понимание общих интересов.
Реализация преимущественно неформальных схем координации политики имеет
как очевидные минусы, так и большие плюсы. Прежде всего, невозможность
для Запада разрушить эти самые схемы координации привычными методами
политики. Единственная система формальных институтов, используемая
«вторым миром» - это ООН. Именно поэтому Запад пытается сейчас
демонтировать или хотя бы на время заблокировать эту систему.
Соответственно,
в отсутствие формальных институтов координации резко возрастает
значение политики неформального лидера «второго мира» - России. Между
тем международная политическая субъектность России есть величина,
скорее, потенциальная, нежели действительная. Россия и российская
«элита» выступает субъектом лишь в части поддержания остатков
ялтинского статус-кво. Отсюда защита системы ООН, международного права
и демонстрация военного потенциала. И это немало на данном этапе.
Однако
в том, что касается не пассивной обороны, а активного воздействия на
мировые процессы федеральная политическая элита является, скорее,
объектом воздействия. Тем не менее этот пассивный субъект является
владельцем ключевого ресурса, от которого зависит успех
«евроатлантической стратегии» в отношении остальных стран «второго
мира». Поэтому как все четыре субъекта с Запада, так и все крупные
субъекты геополитики с Востока пытаются, как максимум, захватить этот
ключевой ресурс и , как минимум, не дать захватить этот ресурс своим
глобальным конкурентам. Последнее получается лучше, поэтому стал
возможен как временное состояние этот оксюморон – «суверенная
либерал-демократия».
Таким
образом, можно уверенно утверждать, что все глобальные линии фронта
проходят сегодня через Россию, через Москву, через Кремль. Примерное
равенство сил, сложившееся на всех фронтах оставляет нам, русским,
надежду на то, что мы сможем удержать баланс и повлиять на ситуацию в
стране, а значит и в мире.
Однако
встает вопрос, как повлиять, какими средствами и кто должен это
сделать, если формальная политическая «элита» глубоко увязла в
компромиссах и закулисных сделках, и вообще боится даже кашлянуть,
чтобы не нарушить баланс в состоянии динамического равновесия. А
главное, в пользу какой из сил мы должны выступить, в пользу Запада или
Востока? В конце концов, что плохого быть вместе с цивилизованным
Западом? А если с ним, то вместе с кем – с США или Европой? И те, и
другие нам достаточно близки по менталитету, ближе китайцев с индийцами
или арабами. А если с Европой, то вместе с Брюсселем или в блоке с
Парижем-Берлином? И так далее.
Ответы
на все эти вопросы можно получить, если выйти из сугубо политического
контекста на более высокий уровень – с уровня Политики на уровень
Культуры, в том числе политической культуры и культуры государственного
управления, называемой обычно Правом. На самом деле, только с этого
уровня рассмотрения можно верно оценить, кто есть наш союзник, да и кто
есть мы сами – например, входит ли в понятие «мы» наша российская
«элита»?
Если ставить во главу
угла Культуру как основу цивилизации, то выяснится, что неоколониальная
финансовая элита Запада ни при каких обстоятельствах не является нашим
союзником. Просто потому, что является заказчиком распространения в
мире «оранжевой чумы» - технологий подрыва суверенитета, атомизации
общества, разложения морали, разрушения политической культуры и
Культуры в целом.
Национальная
бюрократия США является тактическим союзником только в борьбе с
фининтерном, для поддержания баланса. Национальные бюрократии
континентальной Европы являются потенциальными союзниками против США и
фининтерна, но лишь в той степени, в которой они готовы отстаивать
вместе с нами Право и Культуру. И то же самое касается элиты стран
«второго мира» и наши собственные «элиты». Если наша элита или ее часть
использует в политической борьбе «оранжевые технологии», насаждает
гламур и потреблятство, разрушает национальную культуру, то это такие
же лютые враги России, как и все эти «соросы», «блеры», «бжезинские»,
прочие адепты неоколониализма и разносчики «оранжевой чумы» 21 века.
Но
это же правило относится и ко мне, и к вам, уважаемые читатели. Враг
вовсе не вовне, враг рода человеческого всегда внутри нас и только
ждет, когда Вы сами позволите себе «выйти за рамки» культуры и
цивилизованности, полить грязью оппонента, призывать судить политика, а
не обличать политику.
Этот
главный фронт Третьей Мировой проходит сегодня не только внутри Запада,
и внутри Востока, внутри России, Москвы и Кремля. Борьба Культуры с
«оранжевой чумой» Деградации проходит сегодня внутри каждого из нас,
настоятельно требуя выбора. Нам с Вами здесь в России и в русском ЖЖ
повезло лишь в том, что именно от нашего личного выбора зависит, в
какую сторону сдвинется баланс сил в глобальном противостоянии.
Sv0p ты замучал. Найди меня и всё поправим. У меня нет проблем с редактором, я его сам и настраивал. Что тут может быть не так. Уже хочется сказать, бляха муха.
Начало 70-х годов было ознаменовано масштабным ребрендингом
пионер-геройской кино-франшизы. Стремясь приблизить подвиг юных героев
зрителю, новое поколение режиссеров привнесло в мрачные кино-миры
«Малыша» фантастические мотивы. Первое путешествие во времена
супергероев совершил еще заблудившийся в музее Революции пионер из
манга-эйги Витольда Бордзиловского «Орленок». Телепортировавшийся во
времена Гражданской войны пионер спас от расстрела красного трубача
Василия Степанова, но не смог уберечь его от шальной пули в открытом
бою. В игровом фильме Леонида Мартынюка «Пятерка отважных»
(Беларусьфильм, 1970) сразу пятеро школьников переносятся в 1941 год во
время посещения Музея Великой Отечественной войны. Оказавшись в
пограничном городке, пятеро отважных открывают боевые действия, попутно
спасая сбитого летчика. Если в «Орленке» и «Пятерке…» необходимым
условием телепортации было посещение Музея, то в великолепной картине
Игоря Николаева “Если это случится с тобой” (студия Горького, 1972)
модулем нуль-транспортировки становится танк. Пионер Вова Кабаченко
(юный Сергей Образов), отправившийся в поход по местам боевой славы,
находит в овраге обгоревший Т-34, забирается в него и – с легкостью,
удивившей бы и доктора Манхэттена - телепортируется в 1942-й год, в
самую гущу танкового сражения. Вова – вместе со случайно оказавшимися в
прошлом одноклассниками Катей и Алешей (Катя Малинина и Сережа Комолов)
– начинает партизанскую войну, попутно вызволяя из плена раненного
танкиста, и – после множества приключений – возвращается в свое время.
После
череды удач пионер-геройский кинокомикс вступил в затяжную полосу
кризиса. Место отважных супергероев заняли сыновья полка –
криптозооморфные русские Маугли, не способные действовать
самостоятельно, вне коммунального телесного ансамбля. Режиссер Георгий
Кузнецов блестяще раскрыл формулу Вани Солнцева в картине «Сын полка»
(Свердловская киностудия, 1981), а годом позже Вадим Костроменко снял
фильм «Сто первый» о деревенском пареньке Вове Диденко, ставшем
воспитанником взвода разведки. 13.50 КБ Усыновление полком и
коммунальная социализация означали, фактически, высылку феномена
пионера-героя за сто первый километр. Комикс и кино на долгие годы
отвернулись от удивительных супергероев, населяющих вселенные «Молодой
гвардии» и «Малыша».
Но сейчас, когда вокруг нашей Родины
сжимается вражеское кольцо стран-изгоев, время юных супер-героев
возвращается. И, еще не раз, взяв в руки один из тоненьких зачитанных
до дыр выпусков «Пионеров-героев» или пересмотрев любимый кино-комикс,
благодарные зрители и читатели повторят любимые строки: «В страхе
побегут враги, громко проклиная эту страну с ее удивительным народом, с
ее непобедимой армией и с ее неразгаданной Военной Тайной».
А какие кинокомиксы нравятся вам? Было бы интересно узнать.
А представьте ситуацию: спецназ Кубы высаживается где–то во Флориде,
что бы захватить или уничтожить очередного кубинского угонщика
самолета/корабня[-1 за мат]. Попутно убивают пару десятков американцев. Какова будет реакция США? Погрозит пальчиком и и попугает осложнениями в деле борьбы с терроризмом?Вывод: хорошо быть сильным и богатым. Можно делать то, что считаешь нужным.
На площади рядом с администрацией собираются вооруженные люди.
Выясняем,- это местная милиция, ополченцы и военные Южной Осетии. Под
парами стоят БТР, грузовик и несколько легковых машин. Группа из
пятидесяти человек выезжает на зачистку в грузинские села, те, что уже
на территории Грузии, но вплотную прилегают к Знауру. Бойцы объясняют
нам, что надо собрать оружие, чтобы предотвратить обстрелы в будущем.
Плюс к этому, ищут спрятавшихся грузинских военных.
Просимся на операцию. Осетины соглашаются, но рекомендуют быть осторожными.
Въезжаем в грузинское село (названия не помню). Бойцы идут вдоль
улицы, заходят в дома, требуют добровольно сдать оружие. Тихо
получается не всегда. Крики, автоматная стрельба, женский плачь. С
поднятыми руками выводят нескольких местных грузин, но тут же
отпускают. Опять стреляют. Прижимаемся к железному забору, но это
больше инстинктивно. Откуда идет стрельба непонятно. На минуту
наступила тишина. Быстро срываемся с места и к машине.
Дорога на Цхинвал почти пустынна, хотя в попутном направлении
попадается даже комбайн. Война войной, а уборку урожая никто не отменял.
Километров за шесть до Цхинвала проезжаем покинутое грузинское село.
В его глубине полыхает дом. Сворачиваем с дороги, чтобы снять ближе.
Алан недоволен нашей затеей.
-Зачем туда едем?!
-Надо!
Село кажется вымершим. На перекрестке возле горящего дома высаживаем
корреспондента и оператора. Водитель проезжает чуть дальше и
разворачивается. Далее события развиваются совсем непонятно.
Водитель берет автомат, передергивает затвор и выходит из машины.
Направляется к соседнему дому из серого камня. Идет бесшумно вдоль
забора. Тоже выхожу из машины от греха подальше. Минута гробовой тишины
и выстрел. Присаживаюсь на корточки. Мои ребята ниже по улице, метрах в
пятидесяти тоже присели.
-Саня, ты живой?!
-Живой....
В этот день водитель Алан спас нам жизнь. В доме прятался грузинский
армеец-гранатометчик и Алан успел выстрелить в него первым. Страшно об
этом вспоминать, но если бы не «Мы его», то «Он бы нас». Выбора не
было. Наша машина внизу, как на ладони и одной гранаты достаточно,
чтобы уложить всех. И бронежилет бы не спас.
-Алан, ты как его заметил?
-Когда к дому подъезжали, в окне что-то мелькнуло. Пошел проверить...
В Цхинвал въезжаем молча на душе тошно. Алана мутит, он бледен. Пытаемся его успокоить.
-Как ты себя чувствуешь, Алан?
-А как может себя чувствовать человек, только что убивший другого человека, пусть даже врага....
Окончание
Я больше ничего не помню. До сих пор, вот уже две недели, все,
как в тумане. Дни сливаются в один нелепый и бессмысленный марш-бросок,
где питаешься только адреналином. Даже водка не помогает. Ты пьешь,
чувствуешь ее обжигающий горький вкус, но не пьянеешь. Ты пытаешься
забыться на несколько часов, но мысли твои там, на войне, со всеми ее
победами и поражениями, благородством и подлостью, чистотой и грязью...
Мне искренне жаль и тех и других, мне хочется мира, как никогда не
хотелось ранее. Моя младшая дочка пошла сегодня в третий класс, совсем
взрослая. Святой ребеночек. Беззаботная хохотушка. Она хорошо читает,
но я не дам ей читать этот дневник. Пусть для нее это останется тайной.
Подбегаем к горящей технике. Тимур снимает. Пытаемся записать
корреспондента на фоне последствий обстрела. Присели на корточки, —
мало ли что. Камера ни на секунду не выключается. Со стороны Цхинвали в
нашу сторону едет УАЗ «буханка». Сразу за машиной еще один взрыв,
где-то в ста метрах от нас! Понятно, что грузины видят дым от пожара и
лепят по тому же месту. Может, я военных книжек начитался, но понимаю,
что враги тоже стреляют «вилочкой» и следующий снаряд прилетит именно
сюда.
— Мужики, сваливаем, сейчас по нам долбанут!
И мы побежали! Побежали прочь, вверх по дороге. За спиной еще два
взрыва. Водитель Артур на удивление завел «копейку» (у нас еще и
проблемы с аккумулятором). Тимур снимает. Утыкаемся в пробку. Наши
вояки заняли оба ряда. Слева обрыв, справа отвесная скала. Не проехать.
Стоим курим. Бойцы дали водички, и ох как кстати!
Появился осетин в камуфляже. Выяснили, что это глава РУВД Знаурского
района Георгий Ванеев. Едет в Цхинвали в прокуратуру с уголовными
делами. Наши объяснения, что дорога простреливается, подействовали.
Пишем интервью. Он приглашает нас в гости. Обмениваемся телефонами.
Снова едем. Путь на Цхинвал закрыт, и судьбу искушать сегодня не
будем, лучше поснимаем беженцев и медиков в Джаве. Машина кипит на
подъеме. Останавливаемся. До 16-ти часового эфира 2 часа, но надо
успеть. Пересаживаю Вадима и Гену в джип с ополченцами в сторону Джавы.
Остаемся втроем: Тимур, Артур и я.
Стою на дороге, курю. В гору поднимается кортеж из трех машин.
Первой едет тонированная Нива за ней два джипа. Кортеж притормаживает,
открывается окно Нивы. На переднем сиденье Президент Южной Осетии Э.
Кокойты. Я опешил!
— НТВ, проблемы есть?
— Да вот кипим, остываем...
— Кто корреспондент?
— Фефилов. Он сейчас в Джаве.
— Вадику привет!
И кортеж уехал, а мы остались.
С горем пополам доехали до Джавы. Возле моста работает армейская
ПВО. Грохот ужасный, аж ушам больно. Местные же коровы на выстрелы не
реагируют.
Прохожие военные говорят, что днем к мосту пытались пройти
грузинские диверсанты, и армейцы долго обстреливали склон перед мостом
из крупнокалиберных пулеметов.
На эфир 16 часов мы успели. Следующий выпуск в 19.00 и надо еще поработать.
Гуманитарная составляющая
В этот вечер 9-го августа мы больше ничего не снимали. Наша
«копейка» сломалась окончательно. Видимо, езда по горным дорогам без
охлаждения двигателя бесследно не проходит. Заказали прокладку и масло
с фильтром во Владикавказе, но приедет все это только завтра. Надо
искать другой транспорт.
Отчасти я рад вынужденному безделью. За последние сутки с нами
случилось столько всего, что многим хватило бы этого на несколько лет.
По крайней мере, до приезда сюда я и подумать не мог в то, что такое
бывает на самом деле.
Состояние дурацкое. С одной стороны,- я рад, что ни царапины и
голова на месте. С другой, — страшно подумать о том, что могло бы
случиться, если бы... Впрочем, об этом хватит!
Вечером хозяйка дома приготовила нам осетинские пироги, которые мы
съели с большим аппетитом, запивая домашним вином и тем, что покрепче.
На удивление после нашего сюжета с «ночным Цхинвалом» и «минометным
обстрелом» нас никто из Москвы не дергал. Даже на мгновение показалось,
что война закончилась, и нас об этом не известили. Странно, когда в
такой информационной обстановке дают время на отдых, пусть даже
кратковременный.
Ночь прошла тихо. Пушки стреляли, но я их не слышал.
Просыпаюсь от гортанной немецкой речи во дворе дома. Первая мысль —
все, нас взяли в плен!!! Оказывается, наконец, появилась западная
пресса. ZDF и RTL — первые иностранные журналисты, которых я увидел
здесь. Они еле нашли улицу Сталина и пришли перегонять свой материал в
Берлин. Поздновато, коллеги...
На «попутных ополченцах» добираюсь до джавской площади. Надо найти
машину. Подхожу поочередно к владельцам авто с одним вопросом-
просьбой: «Здравствуйте! Телекомпания НТВ. У нас машина сломалась,
„копейка?, перегрели двигатель. Может, согласитесь с нами поработать?
Очень надо!»
Ответ один — «нет!»
Такой ответ не потому, что телевидение не любят. Просто все машины
при деле. Кто беженцев эвакуирует, кто ополченцев в Цхинвал везет...
Встречаю нескольких коллег с других каналов. У них та же проблема и
такой же результат поиска. Машин нет, нет и бензина... За любые деньги!
Подхожу к администрации (Ну, там-то помогут!!!?). Результат- ноль!
Правда, депутат парламента от Джавы по имени Адольф, узнав, что я с НТВ
говорит:
— Так, ваши на площади стоят!
— Какие наши?
— НТВ! Всю ночь стоят.
Иду на площадь. Действительно, на ней стоят несколько машин с
надписью TV. Узнаю махачкалинскую тарелку и их же «Лэнд-Крузер». Кроме
этого стоит «Нива» с пробитым пулями лобовым стеклом. Других стекол в
машине нет.
— Мужики!!!!!!!
Мы, конечно, узнали друг друга. Хотя со многими не вделись с
бесланских событий. Оказывается, ребята выехали из Цхинвала вечером в
составе колонны. Вместе с беженцами. Накануне 50 журналистов обратились
к России, США и Грузии с открытым письмом. Они попросили гуманитарный
коридор для выхода из пекла. Проскочили.
— Где Гусаров?
— Он остался в Цхинвале. Работает.
— Вы почему к нам не приехали сразу, на Сталина?
— Адреса не знали....
— Ну, ведь Москва его знает, что же вы не позвонили!?
— ................
Супер! Теперь у нас джип и можно ехать в Цхинвали. Но ребята расстраивают. На «Тойоте» не работают тормоза, и в горы мы не едем.
Всем «табором» приезжаем на Сталина в наш дом. Хозяйка рада, хотя по
нашим русским меркам впору вешаться. Толпа журналистов с разных
каналов. Проходной двор, блин!
— Разместимся как-нибудь....
Звоню в Москву, объясняю ситуацию. Поступил приказ, — беженцы,
раненые и все, что вокруг. Короче, гуманитарная составляющая конфликта.
В Цхинвал не соваться! Не рисковать!
Снова на площадь. Теперь все вместе. Едем на джипе без тормозов. Снова Адольф и глава администрации.
— Где беженцы?
— В школе! Вчера было 2000 человек, но многих увезли во Владикавказ.
— С нами не съездите?
— Съезжу.
Часть группы размещается в «Круизёре», мы садимся в «Ниву» Адольфа.
Через глухую пробку в «исполнении» псковской дивизии ВДВ и 42
дивизии (Ханкала) продираемся к школе (номер не помню). В классах
кровати, в коридоре просто матрацы. На подоконниках армейские каски.
Пишем интервью с беженцами. Ком к горлу! У кого убило близких, кто кого
потерял, кого угнали грузины... Запомнилась бабушка по фамилии Плиева.
Раньше она была педагогом, учила детей, а сейчас «многие из них
погибли, защищая Родину». Страшно слушать! Всегда любил учителей.
Только они могут довести свою мысль эмоционально и внятно.
В школьном дворе женщины с котомками. Кто-то уже в трауре. Плачут все.
Детишки бегают по пришкольной площадке. Бедные, они не понимают всего ужаса происходящего.
Прибыли автобусы из Владикавказа. Беженцы уезжают, но все утверждают, что обязательно вернутся! Южная Осетия, их дом и их земля!
Едем к сортировочному медицинскому пункту. Врачи молодцы, у них все
готово к приему пострадавших. Знают, что в Цхинвале много раненых, но
вывести их нет возможности. Возле пункта пишем интервью с двумя
пострадавшими. Семья выбиралась из Цхинвала, попала под обстрел. Сын и
отец выжили, а жена убита. Отец еле убежал, а сын был ранен, но
притворился мертвым. Его тело грузины заминировали. Все обошлось.
Возвращаемся к тарелке. Перегоняем материал в Москву.
После обеда от сортировочного пункта выезжает колонна машин «Скорой
Помощи». Мигалки и сирены включены. Во главе колонны — джип с белым
флагом. Пытаемся догнать на «Круизере» колонну, но ее скорость огромна
и мы снимаем только самый хвост.
Бегом на тарелку. Грузины тоже смотрят наши телевизионные каналы.
Надо сообщить в эфире о колонне, чтобы не дай Бог не расстреляли. Звоню
на выпуск, предупреждаю.
Через полтора часа колонна возвращается с ранеными.
Остаток вечера я не помню. Разве что, был разговор с шефом, который
сообщил, что завтра будет проходить колонна МЧС и надо на нее
«запихнуть» тарелку и довезти ее в Цхинвал.
Тарелка, — понятие священное. Можно снять массу интересного, но главное — доставить это к эфиру вовремя.
Так прошло 10 августа 2008 года.
Суета сует. Снова Цхинвал.
Утром 11 августа в 9.00 утра мы на площади Джавы. Вадим и Тимур
уезжают в Цхинвал попутным транспортом, может к нашему приезду
чего-либо снимут. Мы с Геной, тарелочниками и оборудованием, общим
весом в килограмм 400, остаемся ждать колонну МЧС. Я неоднократно
передвигался с разными колоннами ранее, поэтому иллюзий не строю.
Быстро провернуть мероприятие не получится. Армия, есть армия, хоть и
называется теперь МЧС.
В 10.30 колонна приходит. Грузимся в автобус, в котором уже едут
журналисты (в т.ч. иностранные) из Владикавказа. Двинулись! Но не на
долго. Перед мостом в Джаве колонну из 80 машин ставят на обочину.
Ждем, пока пройдут военные, до 700 единиц техники. Здесь командует
Главком сухопутных войск. Его приказы приоритетны. Через 2 часа
двинулись дальше, но колонну доводят до развилки, разворачивают, и мы
снова ждем. Познакомился с японским фотокорреспондентом. Хороший
парень. Одет в тяжеленный армейский бронежилет, на нем он, как платье.
Вот уж где наших «журналюг» прорвало... Наливаем японцу водки, —
отведай, мол, русского «саке», может подогреть? Открываем банку
ставриды, — русское «суши». Но когда мимо пошла наша бронетехника и
кто-то запел песню «...в эту ночь решили самураи перейти границу у
реки...», — народ просто лег. Японец хохочет вместе с нами, он эту
песню знает.
Время 16.00. Въезжаем колонной в грузинские села, что на окраине
Цхинвала. Разрушений нет. Кое-где горит пара домов. Грузин не видно, —
все бежали. Остались лишь старики. По всему видно, что Грузия хотела
создать у местных грузин ощущение жизни в единой стране. Вдоль дороги
построены супермаркеты, автозаправки, школы. Кульминация увиденного,-
красно-белое здание, на котором написано «Bank of Georgia».
Опять пробка. Впереди колонны МЧС стоит колонна ПАЗиков с пустыми гробами. Жуть!
Появились два самолета. Чьи они? Сначала крылатые машины идут в
кильватер, потом расходятся в разные стороны. По левому самолету кто-то
выпустил «Стрелу», но летчик увернулся. Стало понятно, что самолеты
грузинские (позже выяснилось, что второй самолет нанес удар по
бензовозу в военной колонне за нами).
Въезжаем в Цхинвал. Город сильно разрушен. Многие дома выгорели, на
стенах следы от пуль и осколков, и ни одного целого оконного стекла.
Воронки от разрывов и оборванные провода. Улицы пустынны. На
перекрестке возле главной площади два сгоревших грузинских танка и наша
замаскированная «Шилка». Красивый фон для работы прессы на все случаи
жизни.
Колонна останавливается на площади. Надо срочно доставить нашу
тарелку к штабу миротворцев, но «старший» в машине МЧС говорит, что без
команды отвернуть от маршрута не может. Ругаюсь, посылаю,
выгружаемся... Бегу в пожарную часть по соседству, прошу добровольцев о
помощи. Отзываются на просьбу человек шесть. Перетаскиваем ящики к
сгоревшим танкам.
Встречаю Руслана Гусарова. Обнимаемся. Короткая беседа. В конце ее вопрос Руслана:
— Ты сколько танков на перекрестке видишь?
— Два..
— А их тут три!
И действительно, на ступенях соседнего здания лежит башня третьего
танка, а рядом с теми двумя воронка глубиной в метр. Видимо, при
попадании из гранатомета, боезапас сдетонировал и танк просто разнесло
на молекулы. От экипажа ничего не осталось. Вся площадь была усеяна
мелкими кусочками человеческой плоти, но собаки все съели.
Прибыли в штаб миротворцев. Нахожу Вадима Фефилова. Они с Тимуром
были в Грузии, причем на том участке, куда наши войска еще не вошли, а
грузины уже свалили. Опять попали под обстрел. Ехали по брошенным
местам и наткнулись на изрешеченный пулями джип, в багажнике которого
нашли два профессиональных телевизионных штатива. Судя по надписям, в
джипе были турецкие телевизионщики. Связались с Москвой, попросили
найти хозяев.
Перегнали материал на 19.00. Москва довольна, но умоляет не рисковать.
Гусаров уезжает в Джаву, мы его меняем. Грустно, но человеку
надо отдохнуть. Далее работаем с Петей Гасиевым, — местным стрингером,
хозяином той самой раздолбанной Нивы. У него и будем жить. Первый этаж,
окон нет, но есть кровати и кухня. Туалет в разрушенном здании ТЭЦ по
соседству.
К полуночи добираемся на улицу Островского к Петру. Ужин при
единственной свече и сразу спать! «Наши» еще долбят по грузинским
целям, но интенсивность обстрела стала меньше. Фронт отодвинулся от
Цхинвала.
11 августа осталось позади. Для меня оно стало пустым, но быть
всегда на втором плане — это моя работа. Телевидение, — искусство
коллективное, где от мастерства каждого, зависит результат всех.
Страшно бывает потом
12 августа. Над Цхинвалом барражируют наши вертолеты. Артиллеристы
долбят по врагу из всех видов оружия. То здесь, то там небо
прочерчивают залпы «Градов». Вроде привык, но все равно с ужасом взираю
на черные полосы в небе. Армия наступает.
Дозвонился до корреспондента «Вестей» Дмитрия Писаренко (наш бывший
сотрудник и настоящий друг). Он возле Гори, исполняет свой
журналистский долг,- ждет российские войска. В телефонной трубке слышны
глухие разрывы наших снарядов. В век информационных технологий и такое
возможно.
В полдень в расположение наших миротворцев влетает Андрей Бобрун, — бравый подполковник, начальник пресс-службы СКВО.
-Так, мужики, берите камеры и поехали.
-Мы взяли Тбилиси?!
— Почти... (смеется) Нет, раненый грузинский пленный, только привезли из-под Гори.
Расселись по машинам. Перед выездом на место Бобрун предупреждает,
чтобы ничего не снимали вокруг. Привязки к местности быть не должно.
Прибываем (как оказалось) в штаб группировки. Возле одной из палаток
лежит раненый рядовой грузинской армии родом из Кутаиси. У парня
закрытый перелом бедренной кости и явно болевой шок. По-русски почти не
говорит. Знает слова «Спасибо» и «Больно». Осетинский разведчик задает
вопросы и переводит.
-Ты как в плен попал?
— Когда русские подошли к Гори, наша часть начала отходить. Я запрыгнул на машину, но не удержался и упал. Сломал ногу.
-Почему тебя «свои» не забрали?
-Они уехали, я сутки лежал на дороге. Больно.
Появились армейские медики. В ход пошли противошоковые препараты,
после на ногу наложили шину. У парня плохо с сердцем, он задыхается.
Врачи колют еще укол и укладывают парня на носилки. Кто-то дает
пленному свой мобильный телефон, но парень не может вспомнить номер в
Кутаиси. В итоге, звонит на мобильный своей девушке.
— Я жив. Я в плену. Ранен. Скоро буду дома. Не переживай.
Появляются штабные офицеры. Интересуюсь у них дальнейшей судьбой пленного солдата:
-Куда его теперь?
-А, фиг знает! По идее, его надо передать «Красному Кресту» или в
посольство какой-нибудь страны, но их здесь нет. Пусть начальники
решают...А сейчас в наш госпиталь положим.
Жалко этого грузинского парня. Может это особенность русского характера. Поверженных нам всегда жалко.
Вечер прошел мирно. Президент России подписал указ о том, что цели
кампании «по принуждению к миру» достигнуты, Россия останавливает
военные действия. Непривычная тишина, но иногда слышны орудийные
выстрелы с нашей стороны. Задаю вопрос военным:
-Что это?
Смеются:
— Это случайно. Боец контакты замкнул и... выстрел.
-Что-то очень часто!
-Война....
Вечером сижу на лавочке возле дома. В небо взмывают сигнальные ракеты, видимо, в честь Дня Победы.
13 августа. Утром едем в Знаур, — это самый дальний район от
Цхинвала. За рулем местный водитель Алан. Между передними сиденьями
лежит заряженный автомат. Так, на всякий случай. Ехать часа полтора.
Выезжаем из города в сторону объездной дороги. Проехав от хлебозавода
метров пятьсот, попадаем на то место, где закончилась наша первая
ночная вылазка. Еще выше, мимо развороченного танка. В нос ударяет
невыносимый запах тлена.
На поляне возле дороги работает прокуратура. Сюда стащены тела
погибших грузинских солдат. Посчитать не возможно, но прокурорские
говорят, что их на этом участке 22. Это жертвы того самого ночного боя.
Тела выглядят ужасно. Раздутые до нечеловеческих размеров и форм, без
одежды, в неестественных позах. Под каждым телом зловонная лужа.
Закуриваю сразу две сигареты. Дым частично глушит смрад, но все
равно ощущаю рвотные позывы. Смерть вообще омерзительна, а несвежая
смерть вдвойне. Прокурорские копошатся в останках, в поисках документов
и доказательств, без масок и противогазов. Смотрю и думаю, что никогда
бы не выбрал себе такую профессию как у них.
Записываем интервью со следователем из Краснодара Александром Валиевым. В его ответах сухая статистика, но она кошмарна.
Едем дальше. Проезжаем разрушенное село Хитагурово, здесь были самые
страшные уличные бои. Разбитая техника на каждом шагу. Скорее всего,
грузины пытались перерезать окружную дорогу в Цхинвал, но сопротивление
югоосетинских бойцов было ожесточенным и у грузин ничего не вышло.
Минут сорок пути и мы в Знауре. Пытаемся найти того самого
начальника РУВД, но он уехал в Цхинвал. Обидно, а ведь приглашал ??!
Местные жители охотно соглашаются показать последствия боев. Собственно
боев в Знаури почти не было, но школа и некоторые дома разрушены. По
ним грузины стреляли из танков прямой наводкой.
В городе четыре дня находились их войска. Восемьсот человек пехоты,
семь танков и несколько «Градов». Когда российские войска стали
перерезать дорогу на Гори грузины спешно, но организованно ушли.
Перспектива стать военнопленными никого из них не устраивала.
На площади рядом с администрацией собираются вооруженные люди.
Выясняем,- это местная милиция, ополченцы и военные Южной Осетии. Под
парами стоят БТР, грузовик и несколько легковых машин. Группа из
пятидесяти человек выезжает на зачистку в грузинские села, те, что уже
на территории Грузии, но вплотную прилегают к Знауру. Бойцы объясняют
нам, что надо собрать оружие, чтобы предотвратить обстрелы в будущем.
Плюс к этому, ищут
http://news.mgdn.ru/story/14185.html
Москва. 16 сентября. INTERFAX.RU — Падение российских акций в середине дня вновь возобновилось, снижение индекса ММВБ к 15:22 мск превысило 10% — до 960,14 пункта. На рынке в полной мере ощущаются панические настроения, поддержка рынка практически вольностью отсутствует, покупателей нет
Нефть подешевела на 5% из-за опасений сокращения спроса
Лондон. 16 сентября. INTERFAX.RU — Нефть подешевела на 5% на опасениях сокращения спроса на топливо и сырье из-за обострения финансового кризиса в США, сообщает агентство Bloomberg.Цена октябрьского фьючерсных контрактов на нефть марки WTI в электронной системе Нью-йоркской товарной биржи (NYMEX) во вторник на 16:00 мск составляла $90,83 за баррель, что на $4,88 ниже итоговой котировки 15 сентября. Котировки находятся на минимальном с 8 февраля 2008 года уровне.За два последних дня цена на WTI упала более чем на $10 за баррель.
Похоже за нас взялись всерьез.
Вот еще что говорят: По оценкам экспертов, государство, взяв Фредди и Фанни на себя, взвалило обязательства размером 5,5 триллионов долларов в конечном счете на плечи налогоплательщиков. Через несколько лет сумма будет равняться уже 10 триллионам и триллиона 2 будут скорее всего чистыми потерями. А это — по 25000 долларов на каждую американскую семью.Ну что еще? Не к ночи будь помянутая компания AIG потеряла еще 61% капитализации и теперь стоит в 15 раз дешевле, чем год назад.Отсюда: podhod.in.ua/ru/articles_and_analytycs/2oo8/o9/articles43.htmlПосле череды удач пионер-геройский кинокомикс вступил в затяжную полосу кризиса. Место отважных супергероев заняли сыновья полка – криптозооморфные русские Маугли, не способные действовать самостоятельно, вне коммунального телесного ансамбля. Режиссер Георгий Кузнецов блестяще раскрыл формулу Вани Солнцева в картине «Сын полка» (Свердловская киностудия, 1981), а годом позже Вадим Костроменко снял фильм «Сто первый» о деревенском пареньке Вове Диденко, ставшем воспитанником взвода разведки.
13.50 КБ Усыновление полком и коммунальная социализация означали, фактически, высылку феномена пионера-героя за сто первый километр. Комикс и кино на долгие годы отвернулись от удивительных супергероев, населяющих вселенные «Молодой гвардии» и «Малыша».
Но сейчас, когда вокруг нашей Родины сжимается вражеское кольцо стран-изгоев, время юных супер-героев возвращается. И, еще не раз, взяв в руки один из тоненьких зачитанных до дыр выпусков «Пионеров-героев» или пересмотрев любимый кино-комикс, благодарные зрители и читатели повторят любимые строки: «В страхе побегут враги, громко проклиная эту страну с ее удивительным народом, с ее непобедимой армией и с ее неразгаданной Военной Тайной».
А какие кинокомиксы нравятся вам? Было бы интересно узнать.
На площади рядом с администрацией собираются вооруженные люди. Выясняем,- это местная милиция, ополченцы и военные Южной Осетии. Под парами стоят БТР, грузовик и несколько легковых машин. Группа из пятидесяти человек выезжает на зачистку в грузинские села, те, что уже на территории Грузии, но вплотную прилегают к Знауру. Бойцы объясняют нам, что надо собрать оружие, чтобы предотвратить обстрелы в будущем. Плюс к этому, ищут спрятавшихся грузинских военных.
Просимся на операцию. Осетины соглашаются, но рекомендуют быть осторожными.
Въезжаем в грузинское село (названия не помню). Бойцы идут вдоль улицы, заходят в дома, требуют добровольно сдать оружие. Тихо получается не всегда. Крики, автоматная стрельба, женский плачь. С поднятыми руками выводят нескольких местных грузин, но тут же отпускают. Опять стреляют. Прижимаемся к железному забору, но это больше инстинктивно. Откуда идет стрельба непонятно. На минуту наступила тишина. Быстро срываемся с места и к машине.
Дорога на Цхинвал почти пустынна, хотя в попутном направлении попадается даже комбайн. Война войной, а уборку урожая никто не отменял.
Километров за шесть до Цхинвала проезжаем покинутое грузинское село. В его глубине полыхает дом. Сворачиваем с дороги, чтобы снять ближе. Алан недоволен нашей затеей.
-Зачем туда едем?!
-Надо!
Село кажется вымершим. На перекрестке возле горящего дома высаживаем корреспондента и оператора. Водитель проезжает чуть дальше и разворачивается. Далее события развиваются совсем непонятно.
Водитель берет автомат, передергивает затвор и выходит из машины. Направляется к соседнему дому из серого камня. Идет бесшумно вдоль забора. Тоже выхожу из машины от греха подальше. Минута гробовой тишины и выстрел. Присаживаюсь на корточки. Мои ребята ниже по улице, метрах в пятидесяти тоже присели.
-Саня, ты живой?!
-Живой....
В этот день водитель Алан спас нам жизнь. В доме прятался грузинский армеец-гранатометчик и Алан успел выстрелить в него первым. Страшно об этом вспоминать, но если бы не «Мы его», то «Он бы нас». Выбора не было. Наша машина внизу, как на ладони и одной гранаты достаточно, чтобы уложить всех. И бронежилет бы не спас.
-Алан, ты как его заметил?
-Когда к дому подъезжали, в окне что-то мелькнуло. Пошел проверить...
В Цхинвал въезжаем молча на душе тошно. Алана мутит, он бледен. Пытаемся его успокоить.
-Как ты себя чувствуешь, Алан?
-А как может себя чувствовать человек, только что убивший другого человека, пусть даже врага....
Окончание
Я больше ничего не помню. До сих пор, вот уже две недели, все, как в тумане. Дни сливаются в один нелепый и бессмысленный марш-бросок, где питаешься только адреналином. Даже водка не помогает. Ты пьешь, чувствуешь ее обжигающий горький вкус, но не пьянеешь. Ты пытаешься забыться на несколько часов, но мысли твои там, на войне, со всеми ее победами и поражениями, благородством и подлостью, чистотой и грязью...
Мне искренне жаль и тех и других, мне хочется мира, как никогда не хотелось ранее. Моя младшая дочка пошла сегодня в третий класс, совсем взрослая. Святой ребеночек. Беззаботная хохотушка. Она хорошо читает, но я не дам ей читать этот дневник. Пусть для нее это останется тайной.
01.09.2008
Подбегаем к горящей технике. Тимур снимает. Пытаемся записать корреспондента на фоне последствий обстрела. Присели на корточки, — мало ли что. Камера ни на секунду не выключается. Со стороны Цхинвали в нашу сторону едет УАЗ «буханка». Сразу за машиной еще один взрыв, где-то в ста метрах от нас! Понятно, что грузины видят дым от пожара и лепят по тому же месту. Может, я военных книжек начитался, но понимаю, что враги тоже стреляют «вилочкой» и следующий снаряд прилетит именно сюда.
— Мужики, сваливаем, сейчас по нам долбанут!
И мы побежали! Побежали прочь, вверх по дороге. За спиной еще два взрыва. Водитель Артур на удивление завел «копейку» (у нас еще и проблемы с аккумулятором). Тимур снимает. Утыкаемся в пробку. Наши вояки заняли оба ряда. Слева обрыв, справа отвесная скала. Не проехать. Стоим курим. Бойцы дали водички, и ох как кстати!
Появился осетин в камуфляже. Выяснили, что это глава РУВД Знаурского района Георгий Ванеев. Едет в Цхинвали в прокуратуру с уголовными делами. Наши объяснения, что дорога простреливается, подействовали. Пишем интервью. Он приглашает нас в гости. Обмениваемся телефонами.
Снова едем. Путь на Цхинвал закрыт, и судьбу искушать сегодня не будем, лучше поснимаем беженцев и медиков в Джаве. Машина кипит на подъеме. Останавливаемся. До 16-ти часового эфира 2 часа, но надо успеть. Пересаживаю Вадима и Гену в джип с ополченцами в сторону Джавы. Остаемся втроем: Тимур, Артур и я.
Стою на дороге, курю. В гору поднимается кортеж из трех машин. Первой едет тонированная Нива за ней два джипа. Кортеж притормаживает, открывается окно Нивы. На переднем сиденье Президент Южной Осетии Э. Кокойты. Я опешил!
— НТВ, проблемы есть?
— Да вот кипим, остываем...
— Кто корреспондент?
— Фефилов. Он сейчас в Джаве.
— Вадику привет!
И кортеж уехал, а мы остались.
С горем пополам доехали до Джавы. Возле моста работает армейская ПВО. Грохот ужасный, аж ушам больно. Местные же коровы на выстрелы не реагируют.
Прохожие военные говорят, что днем к мосту пытались пройти грузинские диверсанты, и армейцы долго обстреливали склон перед мостом из крупнокалиберных пулеметов.
На эфир 16 часов мы успели. Следующий выпуск в 19.00 и надо еще поработать.
Гуманитарная составляющая
В этот вечер 9-го августа мы больше ничего не снимали. Наша «копейка» сломалась окончательно. Видимо, езда по горным дорогам без охлаждения двигателя бесследно не проходит. Заказали прокладку и масло с фильтром во Владикавказе, но приедет все это только завтра. Надо искать другой транспорт.
Отчасти я рад вынужденному безделью. За последние сутки с нами случилось столько всего, что многим хватило бы этого на несколько лет. По крайней мере, до приезда сюда я и подумать не мог в то, что такое бывает на самом деле.
Состояние дурацкое. С одной стороны,- я рад, что ни царапины и голова на месте. С другой, — страшно подумать о том, что могло бы случиться, если бы... Впрочем, об этом хватит!
Вечером хозяйка дома приготовила нам осетинские пироги, которые мы съели с большим аппетитом, запивая домашним вином и тем, что покрепче.
На удивление после нашего сюжета с «ночным Цхинвалом» и «минометным обстрелом» нас никто из Москвы не дергал. Даже на мгновение показалось, что война закончилась, и нас об этом не известили. Странно, когда в такой информационной обстановке дают время на отдых, пусть даже кратковременный.
Ночь прошла тихо. Пушки стреляли, но я их не слышал.
Просыпаюсь от гортанной немецкой речи во дворе дома. Первая мысль — все, нас взяли в плен!!! Оказывается, наконец, появилась западная пресса. ZDF и RTL — первые иностранные журналисты, которых я увидел здесь. Они еле нашли улицу Сталина и пришли перегонять свой материал в Берлин. Поздновато, коллеги...
На «попутных ополченцах» добираюсь до джавской площади. Надо найти машину. Подхожу поочередно к владельцам авто с одним вопросом- просьбой: «Здравствуйте! Телекомпания НТВ. У нас машина сломалась, „копейка?, перегрели двигатель. Может, согласитесь с нами поработать? Очень надо!»
Ответ один — «нет!»
Такой ответ не потому, что телевидение не любят. Просто все машины при деле. Кто беженцев эвакуирует, кто ополченцев в Цхинвал везет...
Встречаю нескольких коллег с других каналов. У них та же проблема и такой же результат поиска. Машин нет, нет и бензина... За любые деньги!
Подхожу к администрации (Ну, там-то помогут!!!?). Результат- ноль! Правда, депутат парламента от Джавы по имени Адольф, узнав, что я с НТВ говорит:
— Так, ваши на площади стоят!
— Какие наши?
— НТВ! Всю ночь стоят.
Иду на площадь. Действительно, на ней стоят несколько машин с надписью TV. Узнаю махачкалинскую тарелку и их же «Лэнд-Крузер». Кроме этого стоит «Нива» с пробитым пулями лобовым стеклом. Других стекол в машине нет.
— Мужики!!!!!!!
Мы, конечно, узнали друг друга. Хотя со многими не вделись с бесланских событий. Оказывается, ребята выехали из Цхинвала вечером в составе колонны. Вместе с беженцами. Накануне 50 журналистов обратились к России, США и Грузии с открытым письмом. Они попросили гуманитарный коридор для выхода из пекла. Проскочили.
— Где Гусаров?
— Он остался в Цхинвале. Работает.
— Вы почему к нам не приехали сразу, на Сталина?
— Адреса не знали....
— Ну, ведь Москва его знает, что же вы не позвонили!?
— ................
Супер! Теперь у нас джип и можно ехать в Цхинвали. Но ребята расстраивают. На «Тойоте» не работают тормоза, и в горы мы не едем.
Всем «табором» приезжаем на Сталина в наш дом. Хозяйка рада, хотя по нашим русским меркам впору вешаться. Толпа журналистов с разных каналов. Проходной двор, блин!
— Разместимся как-нибудь....
Звоню в Москву, объясняю ситуацию. Поступил приказ, — беженцы, раненые и все, что вокруг. Короче, гуманитарная составляющая конфликта. В Цхинвал не соваться! Не рисковать!
Снова на площадь. Теперь все вместе. Едем на джипе без тормозов. Снова Адольф и глава администрации.
— Где беженцы?
— В школе! Вчера было 2000 человек, но многих увезли во Владикавказ.
— С нами не съездите?
— Съезжу.
Часть группы размещается в «Круизёре», мы садимся в «Ниву» Адольфа.
Через глухую пробку в «исполнении» псковской дивизии ВДВ и 42 дивизии (Ханкала) продираемся к школе (номер не помню). В классах кровати, в коридоре просто матрацы. На подоконниках армейские каски. Пишем интервью с беженцами. Ком к горлу! У кого убило близких, кто кого потерял, кого угнали грузины... Запомнилась бабушка по фамилии Плиева. Раньше она была педагогом, учила детей, а сейчас «многие из них погибли, защищая Родину». Страшно слушать! Всегда любил учителей. Только они могут довести свою мысль эмоционально и внятно.
В школьном дворе женщины с котомками. Кто-то уже в трауре. Плачут все.
Детишки бегают по пришкольной площадке. Бедные, они не понимают всего ужаса происходящего.
Прибыли автобусы из Владикавказа. Беженцы уезжают, но все утверждают, что обязательно вернутся! Южная Осетия, их дом и их земля!
Едем к сортировочному медицинскому пункту. Врачи молодцы, у них все готово к приему пострадавших. Знают, что в Цхинвале много раненых, но вывести их нет возможности. Возле пункта пишем интервью с двумя пострадавшими. Семья выбиралась из Цхинвала, попала под обстрел. Сын и отец выжили, а жена убита. Отец еле убежал, а сын был ранен, но притворился мертвым. Его тело грузины заминировали. Все обошлось.
Возвращаемся к тарелке. Перегоняем материал в Москву.
После обеда от сортировочного пункта выезжает колонна машин «Скорой Помощи». Мигалки и сирены включены. Во главе колонны — джип с белым флагом. Пытаемся догнать на «Круизере» колонну, но ее скорость огромна и мы снимаем только самый хвост.
Бегом на тарелку. Грузины тоже смотрят наши телевизионные каналы. Надо сообщить в эфире о колонне, чтобы не дай Бог не расстреляли. Звоню на выпуск, предупреждаю.
Через полтора часа колонна возвращается с ранеными.
Остаток вечера я не помню. Разве что, был разговор с шефом, который сообщил, что завтра будет проходить колонна МЧС и надо на нее «запихнуть» тарелку и довезти ее в Цхинвал.
Тарелка, — понятие священное. Можно снять массу интересного, но главное — доставить это к эфиру вовремя.
Так прошло 10 августа 2008 года.
Суета сует. Снова Цхинвал.
Утром 11 августа в 9.00 утра мы на площади Джавы. Вадим и Тимур уезжают в Цхинвал попутным транспортом, может к нашему приезду чего-либо снимут. Мы с Геной, тарелочниками и оборудованием, общим весом в килограмм 400, остаемся ждать колонну МЧС. Я неоднократно передвигался с разными колоннами ранее, поэтому иллюзий не строю. Быстро провернуть мероприятие не получится. Армия, есть армия, хоть и называется теперь МЧС.
В 10.30 колонна приходит. Грузимся в автобус, в котором уже едут журналисты (в т.ч. иностранные) из Владикавказа. Двинулись! Но не на долго. Перед мостом в Джаве колонну из 80 машин ставят на обочину. Ждем, пока пройдут военные, до 700 единиц техники. Здесь командует Главком сухопутных войск. Его приказы приоритетны. Через 2 часа двинулись дальше, но колонну доводят до развилки, разворачивают, и мы снова ждем. Познакомился с японским фотокорреспондентом. Хороший парень. Одет в тяжеленный армейский бронежилет, на нем он, как платье. Вот уж где наших «журналюг» прорвало... Наливаем японцу водки, — отведай, мол, русского «саке», может подогреть? Открываем банку ставриды, — русское «суши». Но когда мимо пошла наша бронетехника и кто-то запел песню «...в эту ночь решили самураи перейти границу у реки...», — народ просто лег. Японец хохочет вместе с нами, он эту песню знает.
Время 16.00. Въезжаем колонной в грузинские села, что на окраине Цхинвала. Разрушений нет. Кое-где горит пара домов. Грузин не видно, — все бежали. Остались лишь старики. По всему видно, что Грузия хотела создать у местных грузин ощущение жизни в единой стране. Вдоль дороги построены супермаркеты, автозаправки, школы. Кульминация увиденного,- красно-белое здание, на котором написано «Bank of Georgia».
Опять пробка. Впереди колонны МЧС стоит колонна ПАЗиков с пустыми гробами. Жуть!
Появились два самолета. Чьи они? Сначала крылатые машины идут в кильватер, потом расходятся в разные стороны. По левому самолету кто-то выпустил «Стрелу», но летчик увернулся. Стало понятно, что самолеты грузинские (позже выяснилось, что второй самолет нанес удар по бензовозу в военной колонне за нами).
Въезжаем в Цхинвал. Город сильно разрушен. Многие дома выгорели, на стенах следы от пуль и осколков, и ни одного целого оконного стекла. Воронки от разрывов и оборванные провода. Улицы пустынны. На перекрестке возле главной площади два сгоревших грузинских танка и наша замаскированная «Шилка». Красивый фон для работы прессы на все случаи жизни.
Колонна останавливается на площади. Надо срочно доставить нашу тарелку к штабу миротворцев, но «старший» в машине МЧС говорит, что без команды отвернуть от маршрута не может. Ругаюсь, посылаю, выгружаемся... Бегу в пожарную часть по соседству, прошу добровольцев о помощи. Отзываются на просьбу человек шесть. Перетаскиваем ящики к сгоревшим танкам.
Встречаю Руслана Гусарова. Обнимаемся. Короткая беседа. В конце ее вопрос Руслана:
— Ты сколько танков на перекрестке видишь?
— Два..
— А их тут три!
И действительно, на ступенях соседнего здания лежит башня третьего танка, а рядом с теми двумя воронка глубиной в метр. Видимо, при попадании из гранатомета, боезапас сдетонировал и танк просто разнесло на молекулы. От экипажа ничего не осталось. Вся площадь была усеяна мелкими кусочками человеческой плоти, но собаки все съели.
Прибыли в штаб миротворцев. Нахожу Вадима Фефилова. Они с Тимуром были в Грузии, причем на том участке, куда наши войска еще не вошли, а грузины уже свалили. Опять попали под обстрел. Ехали по брошенным местам и наткнулись на изрешеченный пулями джип, в багажнике которого нашли два профессиональных телевизионных штатива. Судя по надписям, в джипе были турецкие телевизионщики. Связались с Москвой, попросили найти хозяев.
Перегнали материал на 19.00. Москва довольна, но умоляет не рисковать.
Гусаров уезжает в Джаву, мы его меняем. Грустно, но человеку надо отдохнуть. Далее работаем с Петей Гасиевым, — местным стрингером, хозяином той самой раздолбанной Нивы. У него и будем жить. Первый этаж, окон нет, но есть кровати и кухня. Туалет в разрушенном здании ТЭЦ по соседству.
К полуночи добираемся на улицу Островского к Петру. Ужин при единственной свече и сразу спать! «Наши» еще долбят по грузинским целям, но интенсивность обстрела стала меньше. Фронт отодвинулся от Цхинвала.
11 августа осталось позади. Для меня оно стало пустым, но быть всегда на втором плане — это моя работа. Телевидение, — искусство коллективное, где от мастерства каждого, зависит результат всех.
Страшно бывает потом
12 августа. Над Цхинвалом барражируют наши вертолеты. Артиллеристы долбят по врагу из всех видов оружия. То здесь, то там небо прочерчивают залпы «Градов». Вроде привык, но все равно с ужасом взираю на черные полосы в небе. Армия наступает.
Дозвонился до корреспондента «Вестей» Дмитрия Писаренко (наш бывший сотрудник и настоящий друг). Он возле Гори, исполняет свой журналистский долг,- ждет российские войска. В телефонной трубке слышны глухие разрывы наших снарядов. В век информационных технологий и такое возможно.
В полдень в расположение наших миротворцев влетает Андрей Бобрун, — бравый подполковник, начальник пресс-службы СКВО.
-Так, мужики, берите камеры и поехали.
-Мы взяли Тбилиси?!
— Почти... (смеется) Нет, раненый грузинский пленный, только привезли из-под Гори.
Расселись по машинам. Перед выездом на место Бобрун предупреждает, чтобы ничего не снимали вокруг. Привязки к местности быть не должно.
Прибываем (как оказалось) в штаб группировки. Возле одной из палаток лежит раненый рядовой грузинской армии родом из Кутаиси. У парня закрытый перелом бедренной кости и явно болевой шок. По-русски почти не говорит. Знает слова «Спасибо» и «Больно». Осетинский разведчик задает вопросы и переводит.
-Ты как в плен попал?
— Когда русские подошли к Гори, наша часть начала отходить. Я запрыгнул на машину, но не удержался и упал. Сломал ногу.
-Почему тебя «свои» не забрали?
-Они уехали, я сутки лежал на дороге. Больно.
Появились армейские медики. В ход пошли противошоковые препараты, после на ногу наложили шину. У парня плохо с сердцем, он задыхается. Врачи колют еще укол и укладывают парня на носилки. Кто-то дает пленному свой мобильный телефон, но парень не может вспомнить номер в Кутаиси. В итоге, звонит на мобильный своей девушке.
— Я жив. Я в плену. Ранен. Скоро буду дома. Не переживай.
Появляются штабные офицеры. Интересуюсь у них дальнейшей судьбой пленного солдата:
-Куда его теперь?
-А, фиг знает! По идее, его надо передать «Красному Кресту» или в посольство какой-нибудь страны, но их здесь нет. Пусть начальники решают...А сейчас в наш госпиталь положим.
Жалко этого грузинского парня. Может это особенность русского характера. Поверженных нам всегда жалко.
Вечер прошел мирно. Президент России подписал указ о том, что цели кампании «по принуждению к миру» достигнуты, Россия останавливает военные действия. Непривычная тишина, но иногда слышны орудийные выстрелы с нашей стороны. Задаю вопрос военным:
-Что это?
Смеются:
— Это случайно. Боец контакты замкнул и... выстрел.
-Что-то очень часто!
-Война....
Вечером сижу на лавочке возле дома. В небо взмывают сигнальные ракеты, видимо, в честь Дня Победы.
13 августа. Утром едем в Знаур, — это самый дальний район от Цхинвала. За рулем местный водитель Алан. Между передними сиденьями лежит заряженный автомат. Так, на всякий случай. Ехать часа полтора. Выезжаем из города в сторону объездной дороги. Проехав от хлебозавода метров пятьсот, попадаем на то место, где закончилась наша первая ночная вылазка. Еще выше, мимо развороченного танка. В нос ударяет невыносимый запах тлена.
На поляне возле дороги работает прокуратура. Сюда стащены тела погибших грузинских солдат. Посчитать не возможно, но прокурорские говорят, что их на этом участке 22. Это жертвы того самого ночного боя. Тела выглядят ужасно. Раздутые до нечеловеческих размеров и форм, без одежды, в неестественных позах. Под каждым телом зловонная лужа.
Закуриваю сразу две сигареты. Дым частично глушит смрад, но все равно ощущаю рвотные позывы. Смерть вообще омерзительна, а несвежая смерть вдвойне. Прокурорские копошатся в останках, в поисках документов и доказательств, без масок и противогазов. Смотрю и думаю, что никогда бы не выбрал себе такую профессию как у них.
Записываем интервью со следователем из Краснодара Александром Валиевым. В его ответах сухая статистика, но она кошмарна.
Едем дальше. Проезжаем разрушенное село Хитагурово, здесь были самые страшные уличные бои. Разбитая техника на каждом шагу. Скорее всего, грузины пытались перерезать окружную дорогу в Цхинвал, но сопротивление югоосетинских бойцов было ожесточенным и у грузин ничего не вышло.
Минут сорок пути и мы в Знауре. Пытаемся найти того самого начальника РУВД, но он уехал в Цхинвал. Обидно, а ведь приглашал ??! Местные жители охотно соглашаются показать последствия боев. Собственно боев в Знаури почти не было, но школа и некоторые дома разрушены. По ним грузины стреляли из танков прямой наводкой.
В городе четыре дня находились их войска. Восемьсот человек пехоты, семь танков и несколько «Градов». Когда российские войска стали перерезать дорогу на Гори грузины спешно, но организованно ушли. Перспектива стать военнопленными никого из них не устраивала.
На площади рядом с администрацией собираются вооруженные люди. Выясняем,- это местная милиция, ополченцы и военные Южной Осетии. Под парами стоят БТР, грузовик и несколько легковых машин. Группа из пятидесяти человек выезжает на зачистку в грузинские села, те, что уже на территории Грузии, но вплотную прилегают к Знауру. Бойцы объясняют нам, что надо собрать оружие, чтобы предотвратить обстрелы в будущем. Плюс к этому, ищут