magSpace.ru

До 1815 года с «благословения» РПЦ издавалось школьное пособие «Разрушение коперниковской системы», в котором автор называл гелиоцентрическую систему «ложной системой философической» и «возмутительным мнением».

В 1819 году были преданы земле все экспонаты анатомического кабинета Казанского университета, по причине того, что «мерзко и богопротивно» употреблять «создание и подобие Творца человека на анатомические препараты» (от автора: вот «распилить» тело «святого» на мощи — пожалуйста, но для поиска причин болезни и лечения оной — ни в коем случае!).

В 1850 году не допущена к печати статья В. Гутцейта «Об ископаемых Курской губернии», так как в ней «мироздание» объяснялось «по понятиям некоторых геологов, вовсе не согласных с космогонией Моисея».После публикации Рулье в 1859 году в газете «Московские ведомости» лекций по геологии, автору запретили читать публичные лекции, потребовали переделать труд таким образом, чтобы геологические факты читатель мог «согласить с первой главой книги Бытие».

В 1866 году из библиотек ряда учебных заведений изъяты книги по геологии, признанные «вредными и нигилистическими».

В 1873 году был запрещён труд немецкого философа и естествоиспытателя Эрнеста Геккеля «Естественная история мироздания».

В 1879 году уничтожены все экземпляры книги Георга Финлея «Византийская история с 716 по 1453 год», в которой, по мнению церковников, имелись «мысли, направленные против некоторых учений православной церкви».

В том же 1879 году, уничтожены 5000 экземпляров «Общедоступного календаря», изданного Академией Наук, из-за статьи о средневековой инквизиции.

В 1879—1880 годах запрещена и сожжена книга Геккеля «История племенного развития организмов».

В 1890 году запрещена книга С. Альберта «Чарлз Дарвин и его учение». 5 лет спустя «святые отцы» добрались и до первоисточника, запретив за «материалистический характер» книгу Ч. Дарвина «Происхождение человека и половой отбор».

В 1893 году изъята из распространения книга Г. H. Гетчинсона «Автобиография Земли, общедоступный очерк исторической геологии». Духовная цензура аргументировала свое решение тем, что автор не согласовал своих взглядов с церковным учением о сотворении мира, и поэтому книга «подрывает основы религии».

В 1902 году сожжён весь тираж книги Геккеля «Мировые загадки», так как в книге «красной нитью проходила идея животного происхождения человека».

В 1653 — 58 гг. патриарх Никон провел церковную реформу, разделившую священнослужителей на старообрядцев и никониан. Обе стороны объявили друг друга еретиками. Глава старообрядцев Аввакум с тремя единомышленниками был заточен в подземной тюрьме города Пустоозерска и плодотворно занимался там литературной деятельностью. Касался он и вопроса применения террора по отношению к еретикам. «Житие»: «наших на Москве жарили, да пекли: Исаию сожгли, и после Авраамия [между 1670 и 1674 годами] сожгли, и иных поборников церковных многое множество погублено, их же число бог изочтет. Чудо, как то в познание не хотят приити: огнем, да кнутом, да виселицею хотят веру утвердить! Которые-то апостолы научили так? — не знаю. Мой Христос не приказал апостолам так учить, еже бы огнем, да кнутом, да виселицею хотят в веру приводить». Это о репрессиях против своих сторонников. А вот о противниках (из письма царю Федору Алексеевичу): «А что, государь-царь, как бы ты мне дал волю, я бы их, что Илья пророк, всех перепластал в единый час (...) Перво бы Никона, собаку, и рассекли начетверо, а потом бы никониян». Вообще, обличение террористической политики по отношению к своим сторонникам и признание ее вполне нормальным явлением, когда дело обстоит наоборот, является общим местом политической пропаганды.

Казни старообрядцев приобрели массовый характер. «В Казани никонияне тридцать человек сожгли, в Сибири столько же, во Владимире — шестерых, в Боровске — четырнадцать человек», — сухо фиксировал Аввакум дошедшие до него сведения о казнях единоверцев. С 1668 по 1676 год продолжалась осада воспротивившегося церковной реформе Соловецкого монастыря. По взятию его все монахи, по выражению церковного историка, «подверглись достойной казни» — частью изрублены, частью повешены: за шею, за ноги, двое вожаков за ребро.

14 апреля 1682 года были сожжены в земляном срубе Аввакум и три других узника Пустоозерска. Летом того же года в Москве состоялось старообрядческое восстание, поддержанное стрельцами. Глава восставших Никита Пустосвят (прозвище, конечно, дано православными оппонентами) добился диспута о вере с никонианами. Несмотря на присутствие патриарха и царевны Софьи, диспут проходил бурно, ругань сменялась кулачным боем. В итоге старообрядцы покинули Грановитую палату с торжествующими криками: «Победихом, победихом! Мы всех архиреев перепрехом и посрамихом!» На следующий день восстание было подавлено, Никита Пустосвят схвачен и 11 июля 1682 года казнен на Лобном месте. В 1685 году был принят специальный указ, предусматривающий сожжение в срубе за старообрядческую агитацию и за возвращение в раскол после покаяния, и более мягкие меры (кнут, ссылка, штраф) за тайное исповедание старообрядчества и укрывательство раскольников. Основной мотив — помешать распространению ереси. В 1720 году, расколоучитель Александр Дьякон, ранее отрекшийся от раскольнических взглядов, явился в Петербург и подал Петру I донесение, в котором полностью раскаивался в своем отречении. Отважный фанатик был обезглавлен и сожжению подверглось только мертвое тело.

Раскольники постепенно переселялись за рубеж, либо на окраины государства. Крупная старообрядческая община образовалась по реке Иргизу в саратовском крае, в 1727 году казанский архиепископ писал, что без воинской команды в слободы на Иргизе «въезжать опасно». В 1762 году Екатерина II, несмотря на протест официальной церкви, объявила об амнистии беглым раскольникам. В дальнейшем, антираскольническое законодательство все больше смягчалось. В 1780 году появились даже старообрядческие церкви и монастыри (на Иргизе).

Александр I дозволил старобрядческим попам именоваться священниками, утвердил секретные инструкции 1822 года «о попах и молитвенных домах старообрядцев», которые предписывали не трогать православных попов, перешедших в старообрядчество и не касаться старообрядческих церквей. Последняя вспышка борьбы со старообрядцами пришлась на царствование Николая I, ярого сторонника унификации всех областей жизни. Вступив на престол, он объявил политику правительства: действовать так, чтобы наличные раскольники дожили свой век, а новых не появилось. В 1826 году были сняты кресты со старообрядческих церквей, запрещены постройка новых и ремонт старых зданий. В 1827 году старообрядческим попам запретили переезжать из уезда в уезд. В 1832 году было предписано возвращать епархиальному начальству попов, перешедших в раскол (большая часть раскольников продолжала считать, что благодать лежит лишь на священниках, рукоположенных церковью). Затем последовал разгром старообрядческих монастырей в Иргизе (во исполнение неоднократных требований духовенства, игнорируемых в предыдущие царствования). В Средне-Воскресенском монастыре, в ход пришлось пустить казацкую команду, действующую ногайками и пожарных, обливавших толпу из шлангов; дело было в начале марта и более тысячи человек были связаны обледеневшими. Показывая приехавшим с командой православным священнослужителям на эту груду полузамерзших тел, губернатор весело предложил: «Ну, господа-отцы, извольте подбирать, что видите». Преемники Николая окончательно прекратили преследования старообрядцев: в 1858 году было допущено раскольническое богослужение в домашних церквях и молельнях, а в 1883 — вообще дозволено свободное отправление старообрядческого культа.

Что касается церковного террора, не связанного с расколом — последние его яркие проявления относятся к концу XVII — началу XVIII века. Еще в 1687 году была основана Славяно-греко-латинская академия — первое русское высшее учебное заведение. По совместительству это учреждение занималось борьбой с инакомыслящими: «И о сем им блюстителю со учительми тщатися крепце еже бы всякого чина духовным и мирским людям, волшебных и чародейных и гадательных и всяких от церкви возбраняемых и богохульных и богоненавистных книг и писаний у себя никому весьма не держати и по оным не действовати, и иных тому не учити. А у них же таковые книги или писания ныне суть, и оным таковые книги и писания сожигати… Аще же кто сему нашему царскому повелению явится противен и отныне начнет кто от духовных и мирских всякого чина людей, волшебные и чародейные и гадательные и всякие от церкви возбраняемые и богохульные и богоненавистные книги и писания у себя коим ни буде образом держати и по оным действовати, и иных тому учити, или и без писания таковая богоненавистная дела творити, или таковыми злыми делами хвалитися, яко мощен он таковая творити, и таковый человек за достоверным свидетельством без всякого милосердия да сожжется» (14 параграф грамоты об учреждении Академии). Академия ведала духовной цензурой, надзирала, как за школьным, так и за домашним образованием, наконец, пользовалась правом судить изобличенных еретиков. Назовем только двух жертв этого весьма своеобразного учебного заведения.

В 1689 году в срубе на Красной площади был сожжен протестантский пастор Квирин Кульман. В 1691 году был приговорен к вечному заточению выдающийся русский поэт, историк и просветитель Сильвестр Медведев, обвиненный в т. н. хлебопоклонной ереси (чисто обрядовое разногласие). Через месяц Медведев был казнен, в основном по политическим мотивам (поддержка царевны Софьи против Петра), но среди обвинений фигурировало и то, что он прельщался «киевскими новотворными книгами», сближавшими православие с католицизмом.

24 октября 1714 года церковный собор в Москве осудил лютеранский кружок профессора Тверитинова, отрицавший чудеса, почитание икон и мощей (причем ранее вынесенный по этому делу приговор сената об освобождении подозреваемых был проигнорирован, на основании того, что еретики «суд гражданский обольстили»). 29 ноября один из членов кружка, Фома Иванов (изрубивший, находясь в заключении, икону с образом одного из святых), был сожжен в срубе все на той же Красной площади, характерная деталь — на медленном огне. Дальше дело перешло в Петербург и затянулось. 22 января 1716 года Петр I подписал следующий именной указ: «Указ господам Сенату. По делу Дмитрия Тверитинова, розыскав, и оное конечно вершить, и которые по тому делу приносят или принесут вины свои, тех разослать к архиереям в служение при их домах, и чтобы они имели за ними крепкий присмотр, дабы они непоколеблемы были в вере. А которые не принесут вин своих, и тех казнить смертию. Под тем приписано его царского величества собственною рукою: Петр». Имеется достаточно свидетельств весьма прохладного отношения императора к православной церкви, и столь «благочестивый» указ объясняется, с одной стороны, давлением клерикалов, с другой, необходимостью защиты государственной идеологии от любых вольнодумцев. Так как Сенат продолжал затягивать дело, Петр издал еще один именной указ, которым и разослал подозреваемых под надзор к архиереям. В связи с этим делом были написаны трактаты местоблюстителя патриаршего престола Стефана Яворского: «Увещание к православным» и «Камень веры», достойные встать рядом с «Молотом ведьм» и многочисленными наставлениями инквизиторов. Митрополит доказывал, что единственным наказанием для еретиков должна быть смерть: «самим еретикам полезно умереть». Он призывал всех православных доносить на «непокорных церкви» под страхом отлучения и проклятия (всеобщее доносительство также неотъемлемая черта террористической политики). Любопытно, однако, что позднее «Камень веры» стал запрещенной книгой, как содержащий католические идеи.

В дальнейшем законы по отношению к еретикам постепенно смягчались. В воинском уставе 1716 года сказано, «ежели кто из воинских людей найдется идолопоклонник, чернокнижник, ружья заговоритель, суеверный и богохулительный чародей: оный по состоянию дела в жестоком заключении, в железах, гонянием шпицрутен наказан или весьма сожжен имеет быть. Толкование. Наказание сожжением есть обыкновенная казнь чернокнижцам, ежели оный своим чародейством вред кому учинил, или действительно с дьяволом обязательство имеет». Профессор Латкин обнаружил, что данная статья устава была заимствована из военно-уголовных сборников Запада. В 1721 году, был казнен «работный человек» Иван Орешников за то, что он «хулил бога и царя». Однако, в 1751 году солдат В. Микулин, заявивший: «Я в бога не верую», был всего лишь сослан в монастырь (может быть потому, что о царе он благоразумно промолчал). В 1738 году еврей Борух Лейбов ухитрился обратить в иудаизм флотского капитан-поручика Александра Возницына. Возницын даже совершил обрезание и был изобличен в вероотступничестве собственной супругой. Та подала донос и, по высочайше утвержденной резолюции сената, Лейбов и Возницын были сожжены. Благочестивая вдова, кроме законной части из имения мужа, получила еще сто душ с землями «в вознаграждение за правый донос».

Наконец, последний костер в истории русской церкви вспыхнул в 1743 году. Здесь следует поговорить об еще одном назначении церковного террора (помимо борьбы с ведьмами и еретиками) — христианизация завоеванных народов. Распространение православия среди населения Поволжья началось сразу по присоединении этого района к России, но особенно ожесточилось она в первой половине XVIII века (в пику мусульманским миссионерам — после русско-турецкой войны 1735 — 1739 годов). Указом от 11 сентября 1740 года были намечены меры по скорейшему ЗАВЕРШЕНИЮ процесса христианизации (это учитывая, что христиане Поволжья не составляли и сотой части его населения).

Комиссия новокрещенских дел была реорганизована в Новокрещенскую контору, в распоряжении которой, помимо священников и проповедников, находились постоянно увеличивавшиеся воинские силы. Архиреем края был назначен ярый фанатик Дмитрий Сеченов.

Новокрещеные получали деньги, одежду, освобождение от податей и рекрутской повинности. Отказывавшиеся креститься, напротив, платили повинности за новообращенных христиан, подвергались побоям и прямому насилию — последнее впрочем происходило по личной инициативе архирея. Такая политика привела к тому, что в 1741 — 42 годах, удалось обратить в христианство более 17 тысяч человек. Но насколько было крепко подобное «обращение» показал следующий случай. В 1743 году Сеченов, проезжая через мордовскую деревеньку, благочестиво распорядился разорить языческое кладбище. С трудом избегнув рук возмущенных местных жителей, он вызвал воинскую команду, которая несколькими залпами (отнюдь не в воздух) рассеяла «бунтовщиков». На следствии выяснилось, что во главе возмущения стоял новокрещеный мордвин Несмеянко — Кривой. Последний, как выяснилось, не только отрекся от православной веры и снял с себя крест, но и расколол икону. Вероотступник был сожжен заживо. Архирею Сеченову было официально запрещено насильно крестить язычников. Кстати рубить иконы небезопасно и в наши дни. В 1998 году, художник-авангардист Тер-Аганян занялся рубкой «святых» изображений на открытии выставки «Ари-манеж», за что и был привлечен к уголовной ответственности по статье 282 УК («Действия, направленные на возбуждение религиозной вражды» — ???). Спасаясь от угрозы тюремного заключения «на срок от двух до четырех лет», художник попросил политического убежища в не имеющей соответствующих законов Чехии.

Из менее жестких мер по укреплению религиозного чувства следует упомянуть указ об изгнании некрещеных евреев от 2 декабря 1742 года, замененный, после присоединения Польши, печально известной чертой оседлости. Существовала система штрафов за разговоры в церкви и неучастие в крестных ходах. Императрица Елизавета предписала на тех, кто в церкви болтает накладывать цепи — «для знатных чинов медные вызолоченные, для посредственных белые луженые, а для прочих чинов просто железные». В 1748 году епископ Велико-Устюжский и Тотемский повелел: «Буде же кто леностью и нерадением во святую церковь ходить не будет, такого побуждать и увещевать непременно. А ежели во втором и третьем увещевании и понуждении кто непреклонен и упрям окажется, такового священником с причетником каждому своего прихожанина для наказания, и чтобы таковых исхождения лености не имел, садить в цепь и колодки и держать летним временем на площади при колокольне».

Тогда же церковь вновь пыталась оказать влияние на светский террор — в соответствии с традициями, идущими с времен князя Владимира, не в сторону смягчения. В 1754 году сенат представил на высочайшее имя доклад об освобождении от пыток преступников моложе 17 лет.

Православный Синод выступил с протестом — по учению святых отцов, совершеннолетие считается с 12 лет, с этого возраста и следует начинать пытать преступников. С. Вознесенский, в статье «Елизавета Петровна», написанной для словаря Брокгауза-Ефрона (1913 год), дал следующую оценку «милосердному» протесту православных священнослужителей: «они забыли, что постановления, на которые они ссылались, относились к населению южных стран, гораздо раньше северян достигающему совершеннолетия». Кстати, императрица утвердила доклад сената без изменений.

По законодательству, действующему накануне революции, изобличенный еретик подвергался уже только «лишению всех прав состояния и ссылке на поселение». Православные, уклоняющиеся от исповеди (а по обычаю введенному еще Петром I, исповедники сообщали полиции об услышанных на исповеди признаниях в политических преступлениях) и прочих обрядов подлежали «церковным наказаниям по усмотрению и распоряжению духовного епархиального начальства, с наблюдением токмо, чтоб при сем не были надолго отлучаемы должностные от службы, а поселяне от домов и работ своих». Всего Уложение о наказаниях уголовных и исправительных (разработано в 1845, незначительные изменения внесены в 1885 году) включало 81 статью, посвященную преступлениям против веры (для сравнения: французский Кодекс Наполеона — 5 статей, Общегерманский уголовный кодекс — 3 статьи). Еще пример из этого благочестивого законодательства, по которому жили еще наши прадеды и прабабки: за распространение сочинений, порицающих православную церковь, виновный (виновная) приговаривался к двадцати ударам плетьми и ссылке в отдаленнейшие места Сибири.

В 1866 году была издана книга И. М. Сеченова: «Рефлексы головного мозга», в которой ученый материалистически объяснил психические процессы. Петербургский митрополит потребовал, чтобы автора «сослали для смирения и исправления» в Соловецкий монастырь. Дело ограничилось тем, что книга год не допускалась в продажу. В начале 90-х годов, доля осужденных за религиозные преступления колебалось между 1 и 2 % от общего числа преступников. В 1894 — 1903 годах за них были осуждены 4671 человек, в 1904 — 1913 — более 8000. Временное правительство впервые провозгласило свободу совести, а послеоктябрьский террор уже и вовсе носил противоположный характер. Итак, история отечественной церкви показывает ее значительно более мягкую политику к еретикам, чем на Западе. Так, не получила у нас широкого применения казнь через сожжение заживо. Другой опрос — каковы были причины этого? Может гуманизм православного учения, в сравнении с католическим? Действительно, оторванность нашей отчизны от европейского развития христианства сыграла определенную роль. Ведь там массовые сожжения начались после папских булл об учреждении инквизиции, а на православную Россию их действие не распространялось. Среди ярых гонителей еретиков были несомненные поклонники католической церкви.

Геннадий Гонозов ссылался на опыт Торквемады, Стефан Яворский обучался в иезуитской коллегии. Но не отставали от них и православные ортодоксы. Первое сожжение еретиков было проведено по инициативе и настоянию церковного собора (собрания всех высших правосланых иерархов), особенный фанатизм проявил Иосиф Волоцкий, причисленный РПЦ к лику святых. В 16 веке другой церковный собор настаивал на казни последователей Башкина и Косого. Сожжение Фомы Иванова при Петре опять-таки прошло под давлением всего православного церковного Собора. Как видим, дай нашей церкви волю — она учредила бы инквизицию, не хуже папской. К счастью, этой воли ей не дали.

Здесь дело не в догматическом, а организационном отличии православия от католицизма — абсолютном подчинении церкви государству.

Государство же было к еретикам (если они не покушались на общественный строй) достаточно равнодушно, и даже (если они готовы были передать светской власти церковные богатства) оказывало им скрытую поддержку. Здесь можно привести в пример и Ивана III, и Ивана Грозного (вообще не склонного к милосердию), и петровский сенат. Но преувеличением было бы объявить светскую власть покровительницей еретиков. Какие бы разногласия не возникали между светской и духовной властью, православие оставалось государственной идеологией, которую государство охраняло от нападок. Отсюда двойственность его политики по отношению к инакомыслящим. Иван III, долго сочувствовавший «жидовствующим», в итоге дал добро на их сожжение. Иван IV в 1553 году заступившийся за сторонников Косого, через десять лет казнил одного из них. Петр, относившийся к церкви с неприязнью, настоял на наказании кружка Тверитинова. Судьбу раскола, когда обе стороны требовали от царя террора против своих противников, решило то, что никонианство вводилось по монаршему указу, а староообрядцы выступили его ослушниками. Позднее не избежал ссылки и Никон, пытавшийся противопоставить себя царю. В этом вопросе Алексея Михайловича волновали не истинность того или другого направления, но безусловность подчинения подданных его воле.

Итак, сожжения еретиков проходили на Руси с 1504 до 1743 года, хотя и редко, но достаточно регулярно. Карались еретики и другими способами, например, утоплением. Причина редкости преследований за религиозные преследования, во-первых, в разрыве с западно-европейским христианством, во-вторых, в подчиненном положении православной церкви к государству.

На самом деле, меня мало волнует факт существования Бога, ибо на данном уровне развития человечество просто не способно точно сказать, есть он или его нет, кем он является, где живёт и чем питается. А так как я человек, я и сам не могу сказать, есть он или его нет. Если есть — то это неплохо, ибо тогда мы не одни во вселенной. Если нет — не очень хорошо. Но если он такой, каким его описывают разные религии и больные на голову фанатики, а также попы и священники, то тогда он просто мерзотный урод и мразь, а также ксенофоб.