magSpace.ru

Непродуманные реформы образования и науки как угроза национальной безопасности страны

Непродуманные реформы образования и науки как угроза национальной безопасности страны

С.Е.Рукшин, член Общественного Совета Минобрнауки РФ, проф. РГПУ им. Герцена, зам.директора Президентского Физико-математического Лицея № 239

(Санкт-Петербургский Союз Ученых)

«Суверенитет, самостоятельность, целостность

России — безусловны. Это те „красные линии“,

за которые никому нельзя заходить» В.В.Путин

Еще древние греки говорили, что в обществе есть две важнейших профессии – (это) преподаватели и врачи. Но если ошибка врача влияет лишь на ближайшее будущее одного человека, то ошибки педагогов – на отдаленное будущее всего общества. Стоит ли говорить о масштабах последствий малейшей оплошности людей, в руках которых находится такой мощный рычаг, как управление образованием и наукой целого государства? И тем более кардинальные реформы образования и науки?! И если свое здоровье и здоровье своих детей никто из нас не готов доверить случайному человеку, то почему же решение накопившихся проблем образования и науки государство с легкостью (а подчас и без всякого обсуждения!) должно доверять людям, которые не доказали своего профессионализма ни личными достижениями, ни успехами образовательных и научных систем, которые они возглавляли?

И не уподобимся ли мы, слепо копируя по подсказкам таких людей американские и другие иностранные модели школы, университета и организации фундаментальной и прикладной науки, Соединенным Штатам Америки, вынужденным “импортировать” лучших ученых, инженеров, конструкторов, программистов, а теперь еще и студентов и аспирантов ведущих научно-технических специальностей из других стран? Давайте вспомним, сколько замечательных американских ученых, нобелевских лауреатов, выдающихся инженеров, конструкторов авиационной и космической техники, не являются продуктом американской системы образования?.. Достаточно напомнить такие имена, как Сикорский, Зворыкин, Г.Гамов, Вернер фон Браун, Эйнштейн, Энрико Ферми, В.Леонтьев…

Но ведь не уподобимся — у нас просто не хватит денег на этот «импорт мозгов»! Поэтому Россия исторически и экономически обречена опираться лишь на собственные силы, на собственные ресурсы, и именно с этой точки зрения мы должны оценивать социально-политические, военные и экономические последствия реформирования российского образования и науки. И именно поэтому затронутый вопрос перерос свои естественные рамки и является по сути флагом борьбы за национальную безопасность и государственный суверенитет России. Без его решения не будет ни инновационной экономики, ни миллионов новых высокотехнологичных рабочих мест, о которых говорил В.В.Путин, ни надежных систем защиты информации и систем связи, ни передовой военной техники, ни новых реакторов, ни безопасной энергетики, ни успешных запусков новых ракет. И по-прежнему наши спутники, как «Фобос-грунт» будут покоиться не на поверхности спутника Марса, а на дне Мирового океана, ракеты-носители с дорогостоящими спутниками связи взрываться над стартовыми позициями, а «Булава» будет взлетать в половине случаев, представляя больше угроз для проводящих испытания, чем для потенциальных военных противников… Не пора ли задуматься и остановить непродуманную бессистемную и непрофессиональную вакханалию реформ? Все происходит не так, как надо, не тогда, когда надо, и этим занимаются не те люди, — вот триединая формула их предсказуемого провала.

Напомним основные этапы реформирования образования и науки за последние 15 лет и их наиболее одиозные последствия:

— насильственное внедрение ЕГЭ (Единого Государственного Экзамена), в корне изменившее как обучение в школе, так и уровень подготовки абитуриентов, принятых в ВУЗы. Уже в самой концепции ЕГЭ заложена принципиальная ошибка о совмещении сразу двух функций – и выпускного, и вступительного экзамена. Между тем, выпускной и вступительный экзамены преследуют совершенно различные цели, которые невозможно объединить в одном пакете заданий. Косвенным признанием этого факта является то, что среди ВУЗов страны выделяется группа, которой разрешено устраивать собственные испытания, не принимая во внимание результаты ЕГЭ;

— так называемый «Болонский процесс» и переход на двухуровневую систему «бакалавров и магистров», разрушившие продуманные и сбалансированные учебные планы подготовки специалистов и увеличившие без какой-либо необходимости сроки обучения в университетах;

— переход на новые стандарты, обрекающие на отсутствие в профильном обучении в старших классах полного набора фундаментальных научных дисциплин;

— всевозможные «дорожные карты» и новый Закон об образовании, обернувшиеся увольнениями преподавателей ВУЗов и школ с повышением аудиторных нагрузок оставшихся. Вдобавок, новый закон создал базу для сворачивания сети школ с углубленным изучением ряда предметов, создававшуюся с начала 60-х годов и давшую стране выдающихся ученых и инженеров, программистов, не говоря уж о сотнях тысяч грамотных специалистов;

— извращение системы олимпиад, которые вместо средства поиска и ранней профессиональной ориентации научно-одаренных детей стали всего лишь альтернативным ЕГЭ способом поступления в ВУЗы. Стали появляться сайты, где за деньги обещают дипломы олимпиад и помощь на вступительных экзаменах вплоть до МГУ! Верхом цинизма стало известие о том, что в течение многих лет начальник Департамента Общего образования

Минобрнауки РФ Елена Низиенко умудрялась организовывать приписки к спискам победителей финалов Всероссийских олимпиад. А эти приписки давали липовым победителям олимпиад не только премии в 60 тыс. рублей, но и стобалльный ЕГЭ и внеконкурсное поступление в выбранный ВУЗ. В МГИМО, например. Приписывали при этом тех, кто вообще в олимпиадах не участвовал! В итоге никто из организаторов приписок не был наказан, и они по-прежнему будут сеять ложь и грязь там, где должно быть разумное, доброе, вечное;

— чуждые образовательным ценностям принципы оценки деятельности школ и ВУЗов, основанные на странных и не выдерживающих критики принципах;

— реформа РАН, поставившая под угрозу существование в РФ фундаментальной и прикладной науки;

— невнятная политика в области системы подготовки научных кадров высшей квалификации и скандалы с защитами странных, если не сказать больше, диссертаций во многих ученых советах;

— непонятная ситуация с РАО (Российской Академией Образования), которая за последние 20 лет не откликнулась содержательными достижениями педагогической науки ни на один из вызовов современности и постыдно ушла от дискуссий о путях реформ. Следует ли говорить, что ее деятельность исправно финансируется? И ее реформа давно назрела;

— начавшаяся в 2014 году реформа подготовки педагогических кадров, грозящая окончательно подорвать последний бастион нашей обороны — систему подготовки учителей. Последние заявления деятелей Высшей школы, которые «на ура» приняли идеи разработанной ими же реформы, в случае осуществления грозят превратить педвузы в педагогические ПТУ…

Причем принцип и последовательность проведения всех реформ одинаков: декларация благих намерений, их всеобщая поддержка (кто ж с ними поспорит?), затем ожидаемый «одобрямс» зависимыми от министерства ректорами и директорами институтов, затем — панегирики директоров школ и лизоблюдствующих управленцев низшего уровня. А в итоге, разумеется, сокрушительный провал при попытке достичь декларированных результатов. Впрочем, компетентность, подобно красоте и контактным линзам, находится? в глазах ценителя. И, возможно, авторы реформ оценивают (их) результаты по-другому. Но почему же тогда они всячески (ИЗБЕГАют) уходят от дискуссий и оценки результатов реформ, предпочитая не анализировать достигнутое, а всякий раз выкидывать новые флаги, новые лозунги, новые идеи, и (УХОДИТЬ) уходя от ответственности за содеянное?

Да и механизмы проведения экспертизы их идей далеки от стандартов профессионального обсуждения — коллектив разработчиков реформ

из ВШЭ, возглавляемый одним из идеологов реформ ректором ВШЭ Я.И.Кузьминовым выносит свои идеи на одобрение профильной комиссией Общественной Палаты РФ, которую возглавляет… сам Ярослав Иванович Кузьминов. Он реформу предлагает — и он же ее одобряет. Невольно вспоминается «Теркин на том свете»: «Это вроде как машина скорой помощи идет: сама режет, сама давит, сама помощь подает». Именно поэтому ужас наших реформ состоит не только в том, каковы они, а в механизме принятия решений. Самый возмутительный пример, когда «под покровом ночи, без объявления войны» в нарушение всех сроков в Госдуму был внесен закон о реформе РАН. Реформы образования проводились примерно так же. Только иногда создавалась иллюзия их общественного обсуждения без участия профессионалов.

Результате 15 лет таких реформ наше образование и науку на грань, за которой их уже не будет. Из системообразующего института нации, который формирует нас как граждан этой страны, образование превратилось в услугу. Вместо специалиста, который социализирован в этой стране, с дипломом и специальностью, мы даем бумажки никому не нужных, недоученных бакалавров, которые знают реальную жизнь, науку и производство хуже, чем выпускники техникума много лет назад. Да и воспринимают страну как место работы. (А)Место работы, которое в случае чего, можно и поменять. Поэтому мы утратили и содержание образования, и его социальную функцию.

При всей моей нелюбви к конспирологическим теориям вспоминается фраза, сказанная несколько лет назад Элен Вулфенсон, женой бывшего президента Всемирного Банка: «Мы в Америке считаем, что Россия недостаточно богата, чтобы иметь общедоступное хорошее среднее образование». (Примечательно, что) А ведь сотрудник ВШЭ И.Фрумин является представителем по образованию Всемирного Банка в России, а Александр Сидоркин, директор департамента образовательных программ НИУ ВШЭ, в 90-х защитил диссертацию и работал на педагогических факультетах в провинциальных университетах США. И лишь в 2013 году, как нас оповестил 12 апреля 2014 г. журнал «Русский Репортер», «Высшей школе экономики удалось заманить его обратно в Россию»… Объяснили ли нам хотя бы раз за весь период реформ зачем, для какого будущего надо уничтожать то, что мы умели делать лучше американцев, которые давно и плотно опекают наше образования и науку, указывая нам дорогу во все тупики, в которых уже побывало американское, но ещё не побывало российское образование? И не стоит верить их утешительным словам, что все к лучшему в нашем лучшем из миров. На это им еще 2000 лет назад ответил святой апостол Иаков: покажи мне веру твою из слов твоих, а я покажу тебе веру твою из дел твоих.

Понятно, что реформы в таких областях, как образование и наука, касаются судеб всех граждан страны, хотя и происходят не во благо им и не по их желанию.( А) Их инициаторы — проводники убийственной для российского образования и науки политики, знающие, что они творят. Между тем, подобные судьбоносные решения стоило бы принимать после серьезного изучения профессионалами, а, может быть, и после общенационального референдума с использованием всех механизмов гражданского общества. (И) Вряд ли население ответило бы, что России больше не требуется хорошее образование и наука, здравоохранение и прочие достижения, от которых наши младореформаторы готовы отказаться. (И) Создается неприятное впечатление, что за нас уже всё решили. И, кажется, не в России.

Именно поэтому отцы-основатели реформ избегают открытых дискуссий с крупными и полемически острыми противниками. Именно поэтому вопросы образования и науки пытаются обсуждать и решать в основном не с привлечением профессионалов, а на уровне принятия политических решений. Иногда — используя уважаемых политических деятелей страны “втемную”, как агентов влияния, которые вольно или невольно способствуют сокрушительным реформам. Потому, что авторам и разработчикам предельно очевиден истинный смысл и последствия таких реформ, и они выполняют социальный заказ, который станет ясен всем в процессе публичного обсуждения с неангажированными ни политически, ни финансово оппонентами. Заодно очень хотелось бы спросить авторов и идеологов реформ, связавших свои профессиональные и экономические интересы с внедрением этих концепций, куда же ушли народные деньги (а это сотни миллионов долларов!), потраченные на разработку концепции модернизации российского образования и проведение экспериментов. Но публичная дискуссия может обернуться для них (политическим) крахом политической карьеры. И это еще один аргумент, препятствующий открытому обсуждению проблем.

В этом случае, политикам стоит еще внимательнее отнестись к возможности подобного диалога, как к последней попытке уберечь страну от протаскивания под флагом модернизации таких реформ, последствия которых могут быть необратимы. Ибо, если эксперименты и идеи столь безупречны и результаты великолепны, то почему же они до сих пор не обсуждались открыто, чтобы все противники убедились в их достоинствах?

За пятнадцать лет, которые продолжаются эксперименты и реформы, мы слышали множество обещаний и описаний радужных перспектив того,

как мы покончим с коррупцией в образовании, повысим качество общего среднего образования, получим инструмент выравнивания регионов и создадим мощный социальный лифт, который даст стране новых Путиных и Ломоносовых, поднимая из глубинки и низших социальных слоев талантливую молодежь и обогащая научную, экономическую и политическую элиту новыми кадровыми ресурсами. И времени для заметного для глаза успеха идеологии реформ прошло уже немало.

Но, кроме связанных с ЕГЭ ежегодных скандалов, (дающих повод) и поводов убедиться в его неэффективности и разрушительности для российского образования, мы так и не увидели в прессе никаких серьезных итогов реформ.

Что же принесли нам эти годы? Прежде всего, стало очевидно, что ДЕЛО? вовсе не в «экономическом подходе» к образованию и науке. Точнее, не только в нем. Ибо существуют гораздо более дешевые способы провести и выпускные экзамены в школе, и вступительную кампанию в ВУЗы. ЭГЭ дорог, неэффективен и оказывает разлагающее влияние и на среднюю, и на высшую школу. Огромные деньги, потраченные на всевозможные конкурсы, гранты, сайты, компьютеризацию, порталы и базы данных, и, тем более разработку реформ, можно было бы гораздо более эффективно потратить напрямую на нужды образования. Например, повысить стипендии аспирантам и зарплаты молодым ученым, чтобы они могли сосредоточиться на научной работе, не отвлекаясь на посторонние заработки. Это помогло бы образованию и науке гораздо больше, чем трата денег на несвоевременные концепции и реформы. (Это) Унизительно, когда мой ученик едет в США, где его аспирантской стипендии хватает, чтобы содержать семью, не отвлекаясь на дополнительные заработки от занятий наукой. У нас аспирантской стипендии не хватает на оплату общежития и проезд к месту работы! Тем самым, даже давая хорошее образование в ВУЗе, мы катастрофически проигрываем на этапе аспирантуры! И сейчас у нас нет морального права укорять отъезжающих за границу. Можно только учить больше людей и оставаться здесь самому. (И) У нас нет другого аргумента, кроме личного примера. Потому что так хотя бы середняки останутся здесь. Кстати, во многих вузах уже сейчас некоторые молодые преподаватели — это не самые талантливые, (из бывших студентов?) а (это) зачастую лентяи и бездельники, которые готовы обходится своей зарплатой, не сильно напрягаясь на работе. Оставить в вузах лучших — (вот это) огромная проблема страны. Важная для ее будущего.

Давно назрела проблема уменьшения количества управленцев, требующих нелепой отчетности для создания видимости собственной значимости и необходимости. Не стоило вводить шестилетнее обучение там, где работали успешные программы обучения специалистов за срок в 5 лет. Заметим, что добавление к пяти годам лишнего года — это увеличение расходов на обучение на 20%! Ни много, ни мало… Поэтому экономика реформ не выдерживает разумной критики.

За время реформ колоссально снизился социальный статус профессий ученого, преподавателя ВУЗа, учителя. И дело не только в низких зарплатах и увеличении нагрузок. А в том, что добившись унизительного социального положения представителей этих профессий, мы выдавливаем из этих профессий молодежь, — и ту, которая не изберет эти профессии, и ту, которая уйдет из них, не видя перспектив нормальной работы, и ту, которая не желая изменять профессии, уедет за границу в поисках лучших условий для работы.

Об опасности подобных реформ говорило еще десять лет назад отправленное в Министерство и президенту В.В.Путину в 2004 г. открытое письмо “Нет разрушительным экспериментам в образовании”, подписанное 420 известными в стране и в мире педагогами и учеными. К сожалению, ответа на него не последовало. За десять лет в стране усилилась и продолжает нарастать кадровая деградация. И здесь мы уже вплотную подходим к проблемам национальной безопасности.

Боязнь ответственности приводит реформаторов к сознательной дезинформации высшего руководства страны о ситуации в образовании и науке и создает угрозу как национальной безопасности страны, так, в перспективе, и ее суверенитету. Иначе чем объяснить следующие слова Д.А.Медведева: «Страна в целом приняла ЕГЭ. За время поездок по стране мне не встретилось ни одного учителя, возражавшего против Единого Государственного Экзамена». Если сотрясающие нас ежегодные скандалы означают принятие, то как же будет выглядеть отторжение?! Если это — усПех реформ, то покажите, как выглядит неудача! Я посмотрю…

Отдельно стоит отметить прямую угрозу безопасности страны, которую представляет принятие недостаточно подготовленных абитуриентов с липовыми результатами ЕГЭ на военные специальности, связанные с ядерными реакторами, ракетами, космосом, авиацией, высокотехнологичным оружием, защитой информации, правительственной связью и т.д., а также допуске таких курсантов в учебные заведения ФСБ, ФАПСИ, ГРУ.

Стоит отметить, что среди наиболее крупных спонсоров образования в США, заинтересованных в выявлении и привлечении наиболее одаренных детей, — Военная академия в Уэст-Пойнт, Военно-Морская академия, Агентство по национальной безопасности США. А что же творится у нас?

Еще в 2010 году по итогам весеннего Госсовета Президент дал поручение создать в Федеральных округах и при ведущих вузах сеть Президентских лицеев, таких, как специализированные школы-интернаты при МГУ, СПбГУ, в Новосибирске. Чтобы любой талантливый школьник мог получить соответствующее не только его способностям, но и потребностям страны в целом образование, не уезжая навеки с Камчатки в Москву или Ленинград, а видясь со своими родителями на каникулах, а иногда и на выходных. Эта инициатива заглохла. А ведь (в свое время) именно руководители важных для поддержания обороноспособности и технического развития страны отраслей

промышленности способствовали созданию в тридцатые годы в стране системы работы с одаренными детьми, а затем и созданию в шестидесятые сети специализированных школ с углубленным изучением предметов естественнонаучного цикла и математики. Неужели сейчас наши военные, наши спецслужбы, наша военно-техническая интеллигенция не понимают этого и не могут понять угрозы своим, а, значит, и общенациональным интересам, исходящей от приема в ведущие военные учебные заведения курсантов, которые вместо лучших традиций отечественного образования (пробуждение самостоятельной мысли в сочетании с умением выполнять четкие алгоритмы и указания) воспитывались в духе натаскивания на выполнение примитивных тестов и зазубривания бессистемных наборов фактов? Вспоминается строчка из одного американского пособия по подготовке к экзамену по математике: “если в задаче идет речь о количестве людей или животных – в первую очередь отбросьте все нецелые ответы”. К такому ли образованию мы идем?!

Да здравствуют полтора землекопа из известного советского мультфильма!

И, наконец, сказки о доступности высшего образования и доступа в столичные ВУЗы для абитуриентов из глубинки, сдавших ЕГЭ у себя на родине. Увы, они развеиваются в прах при воспоминании о том, что возможность поступления в ведущие российские ВУЗы связана не с однократной оплатой стоимости билета от места проживания до университетского центра, а с неспособностью большинства российских семей содержать ребенка отдельно от семьи в течение 6-7 лет обучения в ВУЗе, а тем более – 9-10 лет подготовки специалистов высшей квалификации с учетом времени обучения в аспирантуре. Размеры стипендий не позволяют иногородним студентам, не получающим помощи от родителей, полностью сосредоточиться на учебном процессе. Мысль о том, что студент должен работать, чтобы содержать себя самостоятельно в условиях недоступности

образовательных кредитов, приведет к неминуемому падению качества высшего образования. Это полный провал идеи социального лифта.

Как сказал Талейран, “Это хуже, чем преступление. Это ошибка. ” Вывод из всего сказанного ясен любому непредвзятому человеку, любому социально ответственному политику. Нужно признать эксперимент по проведению сокрушительных реформ неудачным (не требуя положить на плаху головы его организаторов и вдохновителей) и создать общественный механизм принятия решений, связанных с модернизацией образования страны с учетом мнения профессионалов.

Что же делать и чего добиваться?

Будем надеяться, что нашим политическим лидерам мужества не занимать (вспомним хотя бы отказ от идеи 12-летнего обучения в школе), и принятие решений по исправлению допущенных ошибок их авторитету не повредит, а лишь укрепит его. Заодно будет в значительной степени снято социальное напряжение и усилена консолидация общества на основе идеи укрепления национальной безопасности России. Не эта ли идея в свое время принесла Путину столь впечатляющую поддержку народа?
— See more at: www.zavuch.ru/news/news_main/511/#sthash.SJ7XVExg.dpuf

Министерство образования и науки намерено ограничить объем домашних заданий для российских школьников. Это следует из проекта приказа ведомства, документ есть у редакции «Интерфакса». От учителей минстерство будет требовать, чтобы общий объем домашней работы для школьников вторых и третьих классов не превышал 1,5 часа в день, в четвертых и пятых классах — 2 часа в день, в шестых-восьмых — 2,5 часа в день, а в девятых-одиннадцатых — 3,5 часа в день.

Учебные предметы, на домашнюю подготовку по которым уходит много времени, запретят группировать в один день.

В проекте также говорится, что в первом классе домашних заданий быть не должно вовсе, а обучение для первоклассников должно проводиться «без балльного оценивания знаний учащихся».

Проект приказа проходит процедуру общественного обсуждения до начала марта.