Пытался детям объяснить, что такое компостер. Чуть с ума не сошел. Выглядело это так:

Значит, предположим, заходите вы в троллейбус. Их уже, считайте, что нет — но тогда они еще были. Туда нужно было заходить и покупать билетик. Билетиков теперь тоже нет. Покупать их надо было у кондукторов. И кондукторов больше нет. Или не у кондукторов, а на остановке в специальном ларьке. Таких ларьков тоже уже нет.

Можно было купить билетик у водителя. Водитель сейчас еще есть, но билетиков он не продает. Контроллеры, которых тоже уже нет, должны были понять, что этот билетик предназначен для проезда именно в этом троллейбусе. Но все билетики были одинаковые. Хотя у каждого был свой номер. Среди них были «счастливые» номера. Их больше нет. Ни счастливых, ни несчастных. Некоторые билетики назывались «талоны», и их продавали книжечками по 10 штук, и покупали впрок. Их нету тоже.

Номера на билетиках были уникальные, но каждый билетик нужно было пробить специальным аппаратом. Этот аппарат, которого уже нет, и уже не будет, ставил на билетике узор. В каждом троллейбусе — хорошо, хорошо, в автобусе и трамвае тоже — этот узор был свой. Нет, не красивый. Просто дырки. Дырки были расположены в виде узора. Хорошо, не узора, а геометрической фигуры.

— И контролеры, что ли, знали, в каком троллейбусе какая фигура? — спрашивают дети.

Действительно, глупость какая-то. Я же помню этих контролеров, которых я застал в девяностые, они высаживали меня и штрафовали, ходили гурьбой по пять здоровых мужиков, и размытые удостоверения болтались у них на толстых цепях, прицепленных к карманам.

Кажется, историку будет проще объяснить все это как избыточный каприз, как девайс-таймкиллер. Что-то вроде спиннера или фиджета поп-ит. Да, дети, вот такие фиджеты были у наших предков. Несколько моделей. Можно нажимать на круглую черную кнопку, можно дергать за рычаг. Что происходит? Ничего не происходит.

— А в этом зале вы видите спиннеры начала прошлого века. Правда же, они смешные?

Образование вообще загадочный процесс. Таинство непостижимое. Я бы не вмешивался. Был вчера на родительском собрании. Учительница вошла в класс и весьма патетически начала — «Всё начинается со школьного звонка. В далекий путь отчаливают парты»! Родители стали недоуменно озираться — нет ли вокруг плавучих парт.

— Родители, я прошу вас — пусть каждый из вас покажет мне свою ладонь!

Двадцать шесть взрослых людей, не найдя плавучих парт, которыми бы можно было отвлечь внимание, смущаясь, действительно выставили ладони вперед.

— А теперь попробуйте хлопнуть одной ладонью! — не унималась учительница начальных классов с двадцатипятилетним стажем.

— Вот видите! Хлопнуть одной ладонью невозможно!

Хотелось возразить ей чем-то вроде — «Маленький Тоё достиг подлинной медитации и перешёл пределы звуков. Тоё уразумел хлопок одной ладони».

Но учительница продолжала — «Школа — это ад одна ладонь, а семья — вторая. Для хлопка по ушам нужны обе ладони!».

Метафора, конечно, интересная. Толковать ее можно так, что кому-то и ладонь — семья. А кто-то видит суть образования в том, чтобы извлекать шлепки из детей.

Образование — таинство, но у меня к нему требований немного. Главное, чтобы дети читать и писать не разучились.