Повадились к нам люди в обратку с упрёком. Типа, мда, ну вы и охранота, оказывается, нет, я и сам против революции, но вы прям вообще охраневшие в конец, не ожидал, разочарован, отписка.

А ведь мы ещё четыре года назад выводили, что это тяжёлый охранительский канал. Попрекать нас охранительством – это всё равно, что к дворнику на улице подойти и предъявить ему, что «ну ты ваще дворник, конечно, не ожидал от тебя такого; нет, я и сам иногда веник в руки беру, но ты прям вообще метёшь, как я посмотрю, разочарован».

Это глупо. Если вы хотите кого-то обидеть охранительством – идите к крайне левым или крайне правым ЛОМам, обвиняйте их, если вам непременно хочется эффекта ментоса с колой. Успехов!

Теперь к делу.

Отечественная околополитическая медийка в последний год стала настолько пёстрой, что мы уже некоторое время сами не понимаем, кто в ней к какому лагерю принадлежит. Каких-то года три назад было просто и ясно: поляна делилась в основном на патриотов и прозападных либерах. Это стандартная, многовековая уже, российская конфигурация: славянофилы и западники, в Европу нам или по своему особому пути? — к ней все давно привыкли.

По бокам там были полумаргинальные правые и полумаргинальные левые, мнение которых в инфополе особо не купировалось, но в силу известной отбитости шансов на широкое представление также не имело.

Сейчас всё, конечно, гораздо сложнее стало, потому что, когда из привычного социального уравнения выбили сдувшихся либерах, прежнюю целостность следом потерял и патриотический лагерь тоже, на фоне СВО чуть больше раскатившийся по левым-правым полумаргинальным флангам, которые теперь чуть увереннее занимают нишу оппозиционных сил.

Та же часть бывшего патриотического лагеря, которая пожала плечами и осталась в центре, для обоих краёв политического спектра, соответственно, стала новой «охранотой». То есть раньше этим термином в адрес совокупных патриотов пользовались либерахи, но сегодня политические акценты чуть сместились, у аффективной поляризации появилась новая тональность: пришло время узнать, кто на Руси самый дерзкий и патриотистый патриот; кто точно знает, в каком направлении государство теперь должно развиваться — пора выяснить.

Дорогие друзья, если кого-то вдруг когда-то расстраивало, что его или её презрительно называют «охранотой» — то совершенно напрасно.

Если сам термин перевести с древнелиберахиного языка на человеческий, то охранительство в России — это, по сути, центризм. Политическая позиция, которая в моменте довольно спокойно относится к умеренным правым и левым кренам, но вносить радикальные изменения в устоявшуюся систему социального договора не хотела бы. Точнее, в эволюционном порядке глобальные изменения она вполне допускает — пожалуйста – но без открытых переломов.

Центризм, как вы наверняка понимаете, является величиной относительной. К примеру, если государство имеет склонность к социалистической модели развития, то местный центристский блок по умолчанию будет более левым (относительно абстрактного идеала) по своим характеристикам. Проще говоря, российский центрист от венесуэльского или никарагуанского центриста будет сильно отличаться уже на уровне базовых настроек. Точно так же российский центрист будет отличаться от центриста британского или американского.

В отличие от правых и левых сил, центризм сам по себе ярко выраженной окраски не имеет, что немного подбешивает обитателей краёв идеологического спектра, упрекающих центризм в инертности, деидеологизированности и игнорировании их высших идеалов.

Мы не берёмся однозначно сказать, в чём тут дело, но очень похоже, что центризм просто определяется не через идеологические аспекты, а через социально-экономические. Попробуем смоделировать.

Предположим себе хорошего инженера Василия. Ему в районе сорока, у него семья, двое детей, приличная работа, квартира по умеренной ипотеке, машина, карьерные перспективы и потихоньку наполняемая кубышка на приличную старость. Это прям максимально нейтральный пример, таких в России плюс-минус полно: у кого-то, может, нет квартиры, у кого-то нет машины, кто-то пока не начал откладывать на старость или не обзавёлся двумя детьми, но в целом и общем наш Василий, исходя из описания – это более или менее средний класс, который к своим сорока сумел встроиться в сложную социальную иерархию развитой цивилизации.

С такой биографией, на ваш взгляд, Василий наиболее вероятно будет:

— сторонником радикальных изменений в государстве?
— сторонником поступательных изменений в государстве?

Внимание, речь именно о наиболее вероятном варианте. Разумеется, отдельный Василий в такой сборке может быть и ультранационалистом, и анархистом (хотя вряд ли), и фундаменталистом, и даже серийным маньяком, но как правило люди, сумевшие закрепиться в социальной иерархии на нормальной ступени, редко стремятся обнулить собственные достижения резкими антигосударственными финтами.

Это, на самом деле, важный момент, который обитатели идеологических флангов, кажется, до сих пор не очень понимают, но нам не жалко объяснить.

Абсолютное большинство центристов, которых сегодня широкими мазками обвиняют в охранительстве, защищают не конкретных представителей вертикали. Они защищают собственные – сугубо индивидуальные — достижения последних 10-15 лет, которые при нынешней вертикали стали возможными.

Удивительную вещь скажем: большинство охранителей-центристов за свою жизнь не познакомились и не познакомятся лично ни с одним чиновником федерального уровня, многие даже с региональными чиновниками не будут знакомы – хоть и могут их в дискуссии защищать.

На уровне известных политических лиц граждане эти по-настоящему поддерживают исключительно с пяток-десяток знаковых, с деятельностью которых прямо ассоциируют подъём государства в последние полтора-два десятилетия —

Рост доходов, рост продолжительности жизни, успешная борьба с терроризмом, борьба с ОПГ, борьба с наркоманией и алкоголизмом. Особенно с девяностыми и ранними нулевыми по этим пунктам сравнение контрастным получается. Это не значит, что доходы за последние годы выросли у всех абсолютно, что все террористы и ОПГ были побеждены, а наркомания полностью искоренена. Но вряд ли вы сегодня найдёте психически здорового человека, который скажет, что в девяностые страна в целом чувствовала себя лучше, чем сегодня.

Мы всего лишь канал про аниме и арбузы, дорогие друзья, на глубокую социологию не претендуем, но, судя по всему, политический центризм в стране, тем более массовый, является не результатом планомерного идеологического воздействия, а результатом постепенного повышения уровня жизни.

И та военно-политическая вертикаль, которая это постепенное повышение смогла обеспечить, будет иметь у народа некоторый кредит доверия.

Это не хорошо и не плохо, это просто реальность. Её можно ругать, об неё можно разбивать башку, в ней можно сжигать нервные клетки, но сложившаяся в России система общественного договора имеет неплохой запас прочности. Об этом запасе вполне можно судить, приняв во внимание, что за последние одиннадцать месяцев, хоть они и были невероятно сложными, в России не было ни одной массовой акции неповиновения и ни одной резонансной – коллективной — попытки выступить против военно-политической вертикали и её непростых решений. В смысле в реальном мире, истерику в социальных сетях сейчас в расчёт не берём.

Центризму, как явлению (в России) деиделогизированному, разумеется, свойственна некоторая политическая инертность и неповоротливость. Но природа их кроется не в хатаскрайности и не в нежелании погружаться в сложные вопросы госуправления. Вполне вероятно даже, что среднестатистический центрист о проблемах государственных институтов знает больше, чем его более радикальные и пассионарные правые-левые современники – попросту потому, что центрист с этой системой куда теснее взаимодействует, он в неё когда-то добровольно встраивался и в ней добровольно живёт.

Но этот же опыт обычно даёт человеку и унылое понимание, что в современном мире жизнь нормального государства всегда больше похожа на нудный бизнес-план, чем на яркую прозу или звонкий запоминающийся стишок.

В ней очень много цифр, законодательных норм, указов, актов, регламентов, графиков, ставок, договоров, бюджетов и бухгалтерии, об которые духоподъёмная проза и бойкие стишки как раз и разбиваются — при первой же попытке натянуть их на государственный механизм. Просто потому, что в эффективном управлении государством должно быть больше математики, чем экзальтированного популизма.

Во что превращается социальный договор, когда популизма становится больше, чем математики, можно уточнить у хохлов, когда у них со связью проблем нет.

Поэтому.

Чтобы российский массивный инертный центризм – на фоне экономических достижений государства последних 10-15 лет – двигать хотя бы на йоту вправо или влево, иногда даже ради его собственного блага, требуется как минимум мощное политическое движение или политическая партия. С нормальными программами, с понятным финансированием, с лидерами, имеющими подходящую биографию – вот такое социальное образование массовый российский центризм понимает.

И образование это должно добиваться желаемых результатов в рамках установленного правового поля, по принятым и привычным правилам игры, а не угрожая каждый день перевернуть нафиг всю шахматную доску ради собственных – зачастую довольно криво сформулированных – задач и целей.

Центризм, охранота эта, прекрасно понимает, что Россию от небытия (как и любое другое крупное государство, впрочем) сегодня отделяет всего лишь одна гражданская революция, поэтому неудивительно, что любой дегенеративный идеологический цирк центризм будет воспринимать как угрозу и будет заранее по нему лупить. Не со злости даже, а чисто на всякий, чтобы себя обезопасить. Себя и все те личные достижения последних десяти-пятнадцати лет, на которые было потрачено немало физических и душевных сил: семью, карьеру, перспективы, материальные и нематериальные блага.

(Нота бене: пока мы тут, можем просто договориться все, что если гражданская революция у нас когда-нибудь случится, то победитель в ней должен в конце обязательно нажать на все красные кнопки одновременно – и пусть Земля не достанется никому.)

Ну, и напоследок.

Вопреки расхожему мнению, центриская охранота, конечно, понимает, что нынешняя специальная военная операция должна стать и непременно станет катализатором социальных преобразований. Это и МО РФ касается, и работы Минкульта, и некоторых аспектов макроэкономической деятельности, и ОПК, и образования – короче, всего того, о чём все и так знали, но после дикой скачки девяностых и нулевых не кинулись решать с ходу, потому что всем хотелось хоть чуток пожить расслабленно.

А теперь всем снова придётся засучить рукава.

Но в нынешней ситуации ретроспективным нытьём («а почему не раньше?!») делу не поможешь – это во-первых.

И во-вторых, изменения эти, конечно, будут осуществляться в привычных рамках общественного договора, а не через феерию в социальных сетях и мессенджерах. Недавно совсем один турникмен подобное провернуть пытался, но не фартануло, теперь шьёт рукавички бойцам на фронт.

Как-то так у нас сегодня.

Хорошего тебе дня, дорогая охранота, и плодотворной рабочей недели.