• © ЦОС ФСБ/РИА Новости

К 85-летию разгрома Квантунской армии Японии советско-монгольскими войсками на реке Халхин-Гол Центр общественных связей (ЦОС) ФСБ России опубликовал архивные документы о первом применении японскими милитаристами бактериологического оружия. Этот факт зафиксирован в протоколе допроса старшего унтер-офицера японской армии Хаяси Кадзуо от 15 января 1947 года.

Кадзуо был казначеем в отряде № 731, в ведении которого была разработка и производство подобного оружия. По словам военного, в 1939 году во время столкновения японских и советских войск на границе Монголии японское командование отдало приказ заразить местность.

«Опыты по заражению местности брюшнотифозными бактериями были произведены в ночь на 29, 30 и 31 августа 1939 года… При отступлении японской армии выбиралась местность, где предполагалось сосредоточение частей Красной Армии, и эта местность заражалась. Для распространения бактерий применялись воды рек Харуха и Хорустен», — рассказал Кадзуо.

Он отметил, что первые два опыта были произведены по распоряжению командующего Квантунской группировки войск генерал-полковника Кэнкити Уэда. Третьим же руководил непосредственно сам разработчик бактериологического оружия — начальник отряда № 731, генерал-лейтенант, микробиолог Сиро Исии.

По сведениям начальника учебно-просветительного отдела противоэпидемического отряда № 731 Ниси Тосихидэ, протокол допроса которого был обнародован ФСБ России ранее, в операции также принимали участие «смертники». Все они подписали собственной кровью обязательство при любых условиях выполнить боевое задание. При отступлении японских войск отряд должен был на автомашинах отходить последним, сбросив в Халхин-Гол баллоны с бактериями. Тосихидэ подчеркнул, что после многие из отряда № 731 за участие в диверсии были награждены орденами.

Также отряд № 731 стоял и за вспышкой брюшного тифа в Харбине, отметил на допросе Хаяси Кадзуо.

«В части «Исии Сиро» среди офицеров было общеизвестно, что бактерии брюшного тифа были распространены в водопроводе гор. Харбина с целью исследования их силы и выработки средств борьбы с бактериями при массовом распространении их», — признал военный.

Помимо этого, было известно, что в июне—августе 1940 года японская армия применила бактерии чумы в китайском городе Чанчунь, засвидетельствовал Кадзуо.

• Протокол допроса старшего унтер-офицера японской армии Хаяси Кадзуо
• © ЦОС ФСБ

Отряд массового поражения

Согласно архивным документам, японское командование основательно подошло к разработке бактериологического оружия. Местом дислокации отряда «Исии Сиро» был посёлок Хейбо в 30 км южнее Харбина. Строительство военного комплекса, на которое правительство потратило 10 млн йен, было начато в 1936 году. Личный состав насчитывал от 500 до 700 человек, в числе которых офицеры, учёные-бактериологи и химики, младшие командиры и вольнонаёмные, исключительно японцы, работавшие в лабораториях.

«Истинное назначение части «Исии Сиро» тщательно скрывалось от посторонних, и всё, что делалось в лабораториях, знали только те лица, которые работали в этих лабораториях… За время моей службы в части «Исии Сиро» мне стало известно, что эта часть разрабатывала… методы применения бактерий в будущей войне с Советским Союзом и тактику бактериологического нападения», — следует из допроса Кадзуо.

• Протокол допроса старшего унтер-офицера японской армии Хаяси Кадзуо
• © ЦОС ФСБ

По его словам, в лаборатории работали видные японские учёные. Под их началом изучались бактерии чумы, брюшного тифа, дизентерии и прочие возбудители. В 1938 году инженер Ямагучи изобрёл особый снаряд диаметром около 100 мм и длиной 400 мм, который начинялся бактериями. Его испытания проводились в районе китайского города Муданьцзян.

«Из Токио в часть «Исии Сиро» поступала различная аппаратура для лабораторий, машины для перевозки людского состава и бактерий на дальние расстояния и всё необходимое для изготовлений бактерий, например кантен, т.е. питательная масса», — рассказал Кадзуо.

На базе в Хейбо также проводилось обучение японских унтер-офицеров способам борьбы с бактериями и обеззараживанию поражённых участков, а также распространению бактерий на местности.

«Унтер-офицеры для обучения набирались из различных частей Квантунской армии и после 6-месячного обучения возвращались обратно в свои части и место убывших заполняли другие курсанты», — свидетельствовал казначей отряда № 731.

Согласно архивным документам, ежемесячно военнослужащие отряда № 731 производили до 300 кг бактерий чумы или до 1000 кг бактерий холеры. Испытания разработок проводились на заключённых из числа граждан СССР и Китая в режиме строгой секретности. Подопытных для конспирации называли «поленьями», и таких «поленьев» в тюрьмах содержалось от 200 до 500 человек.

По сведениям Ниси Тосихидэ, разработчиков биооружия особенно интересовало развитие бактерий чумы, холеры, тифа, паратифа, сибирской язвы и газовой гангрены в условиях военных действий в Маньчжурии и на территории Советского Союза в специфичных климатических условиях. Поэтому нередко ряд опытов проводился зимой в условиях сильного мороза.

Тосихидэ рассказал, что подопытных привязывали к столбам вокруг бомбы со шрапнелью на расстоянии 30 м от неё. Чтобы люди не погибли сразу, голову и спину им защищали металлическими щитами и толстыми ватными одеялами. Затем бомба подрывалась и шрапнель с бактериями газовой гангрены засыпала узников.

Затем раненых доставляли в лаборатории и наблюдали за ходом болезни. По словам Тосихидэ, опыт считался успешным, если испытуемые заболевали и умирали в тяжёлых мучениях. В общей сложности за всё время работы над бактериологическим оружием жертвами милитаристов стали около 3 тыс. человек. 

Наиболее эффективным «средством» для нападения на Советский союз разработчики считали бактерии чумы.

«Если начнётся война с Советским Союзом, наш отряд намерен нападать с помощью бактерий чумы, так как это наиболее эффективное средство. Поэтому необходимо вести усиленную подготовку по разведению чумных блох», — цитировал Сиро Исии Тосихидэ.

Как отмечалось в рассекреченных ФСБ документах, японцы собирались заражать местность, сбрасывая специальные начинённые бомбы или распыляя болезнетворные бактерии с воздуха, а также обрабатывая ими водоёмы, пастбища и скот.

• Бой на сопке Ремизова у реки Халхин-Гол 15 июля 1939
• РИА Новости

Однако расчёты японского командования на то, что биооружие даст им преимущество над Красной армией на Халхин-Голе и нанесёт советским силам непоправимый ущерб, не оправдались. Об их планах стало заранее известно разведке СССР, сообщил на международном форуме «Хабаровский процесс: исторические уроки и современные вызовы» 6 сентября 2021 года директор Службы внешней разведки РФ Сергей Нарышкин. По его словам, красноармейцы были предупреждены о заражении и заблаговременно применили меры защиты.

«А вот сами японцы, по иронии судьбы, понесли в этой атаке серьёзные потери», — подчеркнул Нарышкин.

Уроки истории

Как отметил в комментарии RT руководитель Центра японских исследований Института Китая и современной Азии РАН Валерий Кистанов, Япония делала ставку на разработку бактериологического орудия, понимая несопоставимость своего военного потенциала с потенциалом основных соперников — СССР, США, Великобритании.

«Поэтому был взят курс на создание оружия массового поражения. Даже велись разработки атомной бомбы, но японцам просто не хватило ни ресурсов, ни времени на их завершение. Параллельно делалась ставка на бактериологическое оружие, и разработка его имела определённый успех.

Однако поражение на Халхин-Голе и озере Хасан несколько поумерила рвение Японии из-за отсутствия нужного эффекта. К тому же в Токио не ожидали, что советская армия так быстро выбьет их с захваченных территорий Монголии и Китая», — рассказал эксперт.

С его точки зрения, от повсеместного применения биооружия в отношении противников японское командование удержал страх возможного ответа.

В свою очередь, военный историк Юрий Кнутов полагает, что Япония не стала массово применять бактериологическое оружие из-за высоких затрат на проведение таких операций.

«Сами по себе опыты носили нечеловеческий характер. И им подвергались в том числе и наши соотечественники, захваченные в плен или похищенные. Однако проводить эксперименты в лаборатории — это одно, а использовать заражение в военных целях — совсем другое. Перед применением такого оружия на местности нужно обезопасить собственный личный состав, провести вакцинацию, чтобы оградить их от заражения. И на всё это требовались средства, и немалые, учитывая численность японской армии», — отметил аналитик беседе с RT.

Полномасштабное применение бактериологического оружия остановил именно Советский Союз, армия которого разгромила японские лаборатории и пленила идеологов и создателей биооружия, уверен Кнутов.

«Вот только часть этих военных преступников затем нашла убежище под крылом американцев, которых очень интересовали разработки японцев. Они даже предоставили Сиро Исии иммунитет от уголовного преследования в обмен на архив его наработок, а затем и вовсе позволили ему читать лекции в одном из своих университетов. И дело японских учёных до сих пор живёт», — подчеркнул Кнутов.

Он также пояснил, что публикация архивных документов о деятельности милитаристской Японии имеет большое значение в свете появляющихся то и дело сообщений об американских лабораториях, где ведутся подобные исследования.

«На сегодняшний день в третьих странах существует масса американских лабораторий, которые активно разрабатывают новые штаммы для такого оружия, а значит, опасность его применения никуда не делась. Поэтому обнародовать эти документы нужно было хотя бы потому, что риск использования бактериологического оружия существует. А предупреждён — значит вооружён», — считает эксперт.

• Пленные японцы в районе реки Халхин-Гол
• РИА Новости

Такой же позиции придерживается и старший научный сотрудник ИВИ РАН Дмитрий Суржик. По его мнению, это позволяет понять и проследить преемственность с современными биолабораториями Запада, так же не чурающимися сомнительных с точки зрения этики опытов.

«В целом использование химико-биологических элементов в качестве боевого оружия было продемонстрировано американцами уже в ходе Вьетнамской войны. Речь идёт об агенте «Оранж». Из чего можно делать выводы, что, несмотря на различные соглашения, химическое и биологическое оружие остаётся в арсенале противников России», — резюмировал аналитик.

источник