Советские дворовые игры, которым теперь дети обучаются у нейропсихологов, чтобы справляться со школой
Учителя бьют тревогу: современным детям не хватает концентрации внимания, умения следовать правилам и даже навыка безопасного падения с высоты своего роста. Исправить всё можно на специальных занятиях у нейропсихологов. Но те, кто их наблюдал, с удивлением делают вывод: все эти упражнения были известны советскому ребёнку как дворовые игры. Так вот чего не хватает современным детям для развития! Вот только несколько супер-упражнений, которые теперь детям доступны только на специальных занятиях.
«Море волнуется»
Одна из самых популярных игр, если нельзя бегать или играть с мячом, а компания довольно большая и в «Города» играть не хочет. Ведущий произносит считалочку: «Море волнуется, раз! Море волнуется, два! Море волнуется, три! Морская фигура, замри!» Пока ведущий считает дети причудливо двигаются на месте, пританцовывают или – самый популярный вариант – кружатся на месте, чтобы задача стала сложнее. А на последнем слове дети должны замереть, изображая или что-то, что водится в море, или, если ведущий объявил «тему», фигуру, соответствующую этой теме.
Ведущий подходит к каждой «фигуре» по очереди. Когда он «включает» её прикосновением, ребёнок в фигуре должен изобразить пантомиму, раскрывающую его персонажа. Ведущий должен угадать с трёх попыток, что или кого видит перед собой. Кто показывает хуже всех, становится ведущим.
Традиционно эту игру представляют как развивающую артистизм и поощряющую любознательность (ведь чтобы хорошо сыграть, надо знать о жизни и работе в море довольно много). На самом деле, у неё есть и другие полезные свойства. По мнению нейропсихологов, она развивает саморегуляцию ребёнка – его способность следовать правилам (что скажется потом на оформлении тетрадей) и терпение, когда надо не двигаться либо сделать несколько попыток решить задачу (разгадать фигуру), когда первая попытка провалилась.
В СССР поощрялись коллективные игры и занятия.
Игры с хлопками в ладоши
Как известно, игры «с плесканием», как назывались они в старину, хорошо развивают координацию и реакцию (ведь они обычно ускоряются). Даже самые простые «Ладушки» с ускорение становятся веселее. Но со стороны они выглядят «неинтеллектуально», ведь ребёнку в игре не предлагается проявить эрудицию или решить какую-то логическую задачку, и потому родители ими пренебрегают, а во дворе дети знакомятся с ними всё реже – просто потому, что всё реже гуляют компаниями.
Тем не менее, эти игры значительно влияют на развитие ребёнка, в том числе на то, как он будет справляться в школе. «Игры с плесканием» требуют умения сосредотачиваться, тренируют умение соблюдать последовательность (что важно для чтения и математики), а ещё дают быстро стряхнуть стресс, например, на перемене – тактильный контакт, двигательная активность, переключение мозга помогают ребёнку успокоиться и не зацикливаться на школьных тревогах.
Без сомнения, то, что ребёнок никогда не играл в игры, где надо хлопать в ладоши под ритмичный текст, не означает, что он не справится со чтением и математикой и не сможет научиться произвольно концентрировать внимание на задаче. Но с играми ему будет легче – раньше и лучше созреют нужные участки мозга.
Кроме «Ладушек», к таким играм относится, например, «Летела ворона». Если играть с грамотным взрослым или начитанным ребёнком, то эта игра позволяет лучше запомнить написание разных слов. В начале игры ведущий становится с другими игроками в круг (всего круг должен состоять из чётного количества людей, в крайнем случае ведущий становится в его центр). Они хлопают в ладоши соседей: сначала правой рукой по чужой левой сверху, а левой по чужой правой снизу, потом наоборот, и всё это под говорилку: «Летела! Ворона! Ляпнула! Слово! Какое? Любое! Слово!» — и называется слово, например, «ботинок». Дальше игроки хлопают в ладоши по очереди перед собой и с соседом то справа, то слева (для этого рассчитываются перед игрой, кто начинается направо, кто налево). На хлопок перед собой надо промолчать, на хлопок с соседом надо выкрикнуть букву, перебирая все буквы слова по очереди: «Бэ! О! Тэ! И! Эн! О! Ка!» (хотя чаще озвучивают «бэ-о-тэ-и-нэ-о-кэ»). Есть и другие вариации этой игры, где, например, важно уклониться от последнего хлопка.
Огромному количеству игр дети учились просто во дворе.
Резиночки и скакалочки
Групповые игры на координацию со строгими правилами тоже нешуточно помогают ребёнку безопасно двигаться и ориентироваться позже в собственной тетради. В конце двадцатого века во дворе каждого дома и каждой школы можно было увидеть компании девочек (к которым иногда примыкали мальчики), прыгающих по специальным правилам через скакалку или натянутую ногами подруг замкнутую резинку.
В скакалочках могло быть важно постепенное ускорение или умение долго прыгать на высокой скорости, а можно было прыгать «с переворотиками», со сменой ноги – то правой, то левой, вдвоём «за ручки» и с другими простыми трюками. В резиночках был свой набор фигур, которые надо было образовать ногами из резинки и выпрыгнуть в определённую позицию. Он мог незначительно меняться от региона к региону, но в общем и целом каждый бывшей советской девочке что-то говорят такие слова, как «пешеходы» или «конфетка». Особенностью прыжков в резиночку было то, что названия фигур надо было ритмично проговорить в такт движениям, не сбиваясь. Это очень помогает потом на уроках, когда на доске надо не только решить пример, но и одновременно вслух озвучить каждое действие.
В резиночки играли буквально везде.
15 комментариев
И граматность ))
А еще в младшей школе мы пиздили замки с почтовых ящиков в окрестных подъездах. Интерес был чисто спортивный. Каждый изготовлял собственный (и тайный) набор отмычек, отрабатывал навыки…
Спизженными замочками следовало хвастать перед братьями по разуму. При этом сломанный замок ваще не защитывался. То есть, тупо ломать дужки крепкой отверткой было запрещено по понятиям.
Также не котировались в качестве трофеев замки простейших конструкций. Таких было большинства, и они открывались согнутым гвоздем.
Хвастать следовало редким, красивым замком, который еще и сложно открыть. Последнее всякий желающий мог проверить сам при демонстрации трофея.
Содержимое почтовых ящиков нас совершенно не интересовало.
Полагаю, жители домов вокруг 18-ой школы охуевали — кто, блять, пиздит замки с ящиков и нахуя?
Уроки труда у нас начались уже после окончания эпохи почтовых замков.
На уроках труда мы делали, блять, молотки. Превращая брусок металла в форму столярного молотка при помощи сраного напильника. Такое могло занять уроков 10-15 лехко. Трудовик в это время предавался радостям алкоголизма.
Зато потом он подпустил нас к станкам, чтобы бы сделали отверстия в этих молотках под ручку. Доводить отверстие после сверления пары дыр нужно было еще уроков пять… И пару уроков на рукоять. Вот и год прошел.
В классе шестом мы на трудовика подзабили и занимались в мастерской своими делами. А именно — кто из нас где-то спиздил колесный диск от самолета. Если кто не курсе, то материалом был МАГНИЙ!
Наждачка, кстати, отличный материал для внешней оболочки взрывных устройств… Сейчас бы пластиковую бутылку взяли бы… А марганцовка в любой аптеке стоила копейки. Магний из диска следовало напильником переработать в опилки. Зато алюминиевая пудра добывалась вообще без всякого труда — ее нужно просто спиздить на ближайшей стройке.
Бомбы были… суперские!
Прямо из бруса по полному циклу до готового изделия. Наклепали их многие сотни, может, и тысячи.
За это нам ПЛАТИЛИ! От 10 за 25 рублей в месяц, при этом работали мы сразу четыре-пять уроков через одну неделю. То есть, где-то восемь рабочих часов в месяц. И это не в свободное время, а вместо уроков труда.
Похвалюсь, что я стоял на самой ответственной операции — окраске верхней детали, которая должна была быть идеально окрашена не только с боков (как рядовые детали, которые красили другие), но и сверху.
Там использовалась дрель, спецнасадка на нее (Филипс сам ее придумал и сделал), кисть, тазик и планшет.
Надо было насадить верхушку (глухим отверстием) на насадку, пружиной деталь фиксировалась, затем окраска в три приема с вращением детали. Пузырьки на поверхности, шероховатости не катили — брак, только идеально ровная окраска. Потом следовало оттянуть пружинный держатель насадки, подлезть загнутым пинцетом в отверстие, перехватить деталь, аккуратно перенести ее на планшет (фанерка со штырьками, где детали должны были сохнуть). Касаться окрашенной поверхности нельзя.
За это мне платили чуть больше других.
Остальные пацаны на станках делали все детальки.
А мы делали бесплатно, на столярке — мебель и игрушки для детсадов, на слесарке — разномастные метизы для автобаз и подобных цехов.
Шили мы один год ночнушки, в другой год халаты домашние. Странно, что выкройки, которые мы делали по всем правилам, оказались как минимум на пару размеров больше в готовом изделии, помню свое разочарование, когда уже поздно было что-то переделывать, а материал для халата купили хороший. В итоге, я его так и не стала носить. Хотя потом, уже в старших классах, сама сшила себе костюм по выкройкам модного и редкого тогда журнала «Бурда», в магазинах-то тогда купить что-то нормальное было нереально, а шить в ателье дороговато выходило.
А на трудах у девчонок в старших классах тоже была профессиональная подготовка: можно было выбрать профессию. Помню только продавца и секретаря-машинистку. Летом я даже работала в магазине по 4 часа, очень гордилась, когда получила первую зарплату. Так что у нас тоже интересно было.