Микробы способны выживать в самых экстремальных условиях, например, при ужасающем давлении на дне океана или глубоко под Землей. Это позволяет предположить, что такие формы жизни могут уцелеть в сходных экстремальных условиях и на других планетах.

Но немногие ученые изучали, что происходит с микроорганизмами при динамическом сжатии в скачке уплотнения, при ударном сжатии.

Чтобы это выяснить, доктор Рэйчел Хэзел из Университетского колледжа Лондона подвергла микроб Shewanella oneidensis, который питается металлом, воздействию крайне высокого давления, причем уровень давления выставлялся на разные уровни и поднимался резко, без какой-либо подготовки.

Оказалось, чтобы выжить при таких условиях, микроб начинал изменять жесткость стенок в своих клетках.

Бактерии не деформировались, а наоборот становились очень прочными, защищая внутренний материал клетки и удерживая собственную целостность.

В бактериях могут происходить небольшие генетические мутации, позволяющие им выжить, говорит Хэзел, или же они используют определенные химические вещества или жиры, защищающие хрупкие внутренности клеток. По сути, клетки микробов словно стекленеют, причем это происходит исключительно в условиях резкого и неожиданного повышения давления. Когда ученые подвергли те же микроорганизмы длительному давлению, оставив их в таких условиях на час, выживших бактерий оказалось мало.

Такой опыт указывает на то, что бактерии могут выжить на метеорите или комете. Хэзел также выяснила, что бактерии не только выжили после кратковременных ударов давления, но и продолжили размножаться. То есть они могут выжить даже после падения метеорита на планету, что поддерживает теорию панспермии, согласно которой именно кометы или астероиды могли принести жизнь на стерильные планеты. Также этот факт необходимо будет учитывать космическим агентствам и частным компаниям, которые в будущем планируют исследовать Солнечную систему, а возможно, и глубокий космос.

Еще в 2011 году нашли остатки микроорганизмов, на нескольких метеоритах. «Это являются образцами внеземных форм жизни» — С таким утверждением выступил сотрудник НАСА Ричард Гувер.

В статье исследователя утверждается, что похожие на земные бактерии микроорганизмы, остатки которых Гувер обнаружил в образцах нескольких метеоритов, являются пришельцами из глубин космоса. По его словам, микроорганизмы никак не могли проникнуть в породу метеоритов после того, как те упали на Землю и, следовательно, были занесены в них намного раньше, чем они очутились на поверхности нашей планеты. «Я считаю это свидетельством того, что жизнь существует не только на планете Земля», — отмечает Гувер.

Он утверждает, что многие из найденных им останков микроорганизмов схожи с земными видами. «Есть и те, которые выглядят очень странно, они не похожи ни на что известное мне, — подчеркивает исследователь, — я показывал их многим другим экспертам, и они тоже были поставлены в тупик».

Между тем, журнал Journal of Cosmology, в котором опубликована сенсационная статья Гувера, отмечает, что открытие представляется весьма противоречивым и предлагает ученым со всего мира тщательно изучить его и высказать свое мнение.

Метеорит Фукан (Fukang) — красивейший из метеоритов

А вообще эта тема поднималась в научном сообществе уже давно. Вот например Биохимик венгерского происхождения Рудольф Карп переехал в США из Англии в 1951 году. Он получил должность в Мичиганском университете и проработал там тихо и незаметно пять лет. Затем по предложению коллег из обсерватории Анн-Арбор он занялся изучением метеоритов.

Перед ним была поставлена задача установить, не содержат ли метеориты живых организмов или хотя бы следов их существования. Карп отнесся к предложению очень серьезно и работал упорно, не сделав ни одной публикации на эту тему вплоть до начала шестидесятых годов, в то время как Кельвин, Воон, Надь и многие другие выступали со статьями на аналогичные темы, одна сенсационней другой.

Все доводы и контрдоводы, которыми они обменивались, выглядели крайне сложными, но результат, в сущности, был весьма прост: едва какой-нибудь ученый объявлял, что обнаружил окаменелость, или углеводород белкового происхождения, или какой-нибудь иной признал наличия живой материи в составе метеорита, критики тотчас же обвиняли смельчака в неряшливом проведении эксперимента и загрязнении объекта исследования веществами или организмами земного происхождения.

Карп, применявший скрупулезную, неторопливую методику, решил покончить со всеми этими препирательствами раз и навсегда. Он объявил, что принял особые меры против загрязнения: каждый исследуемый им метеорит предварительно промывали в двенадцати растворах, в том числе перекиси водорода, иоде, гипертоническом растворе и растворах кислот. После этого метеорит подвергался воздействию мощного ультрафиолетового излучения в течении двух дней. Наконец, Карп погружал его в бактерицидную жидкость и помещал в изолированную, абсолютно стерильную камеру, где и проводил остальные работы.

Расколов свои метеориты, Карп сумел выделить внеземные бактерии. Он установил, что они представляют собой кольцеобразные организмы, нечто вроде крохотной автомобильной камеры с волнистой поверхностью, и способны расти и размножаться. Карп заявил, что по своей структуре они в основном сходны с земными бактериями, построены из белков, углеводов и липоидов, но клеточное ядро у них отсутствует и потому способ их размножения остается тайной.

Сообщение обо всем этом Карп сделал в своей обычной сдержанной, мягкой манере и надеялся, что оно будет встречено благожелательно. Этого, увы, не случилось: на седьмой конференции по астрофизике и геофизике, состоявшейся в Лондоне в 1961 году, Карпа просто высмеяли. Отчаявшись, он забросил работу с метеоритами, и выделенные им организмы погибли при случайном взрыве в лаборатории в ночь на 27 июня 1963 года.

Таким образом, Карпу довелось пережить почти то же, что Надю и всем остальным. В начале шестидесятых годов ученые противились самой мысли о возможности существования жизни в метеоритах – любые доказательства в пользу такой возможности отвергались, высмеивались, игнорировались.

Тем не менее горсточка людей в ряде стран все же продолжала интересоваться этой проблемой. Одним из них был Джереми Стоун, другим – Питер Ливитт. Именно Ливитт еще за несколько лет до того сформулировал «Правило сорока восьми». «Правило» служило шутливым напоминанием о безбрежном море литературы, написанной в конце сороковых – пятидесятых годов по вопросу о числе хромосом у человека.

Много лет считалось, что в клетках человеческих тканей насчитывается по 48 хромосом; это подтверждалось фотографиями и множеством точнейших исследований. А в 1953 году, группа американских цитологов объявила всему миру, что число хромосом у человека вовсе не 48, а 46. И опять в подтверждение приводились фотографии и составлялись монографии. Но эти цитологи пошли еще дальше, они подняли старые снимки и старые исследования и установили, что на тех снимках тоже было только 46, а не 48 хромосом.

Ливиттово «Правило сорока восьми» формулировалось просто: «Все ученые слепы». И Ливитт вспомнил о нем, когда увидел, какой прием был оказан Карпу и его единомышленникам. Ливитт просмотрел все публикации и статьи и не нашел никаких причин для того, чтобы с налету отвергать все исследования по метеоритам, – многие эксперименты были тщательно выполнены, очень обоснованны и убедительны.

Все это пришло ему на память, когда авторы программы «Лесной пожар» работали над исследованием, получившим название «Вектор–3».

«Вектор–3» рассматривал основной вопрос: если на Землю попадут чужеродные бактерии, которые вызовут неизвестную болезнь, то откуда могут быть занесены эти бактерии?

Ученые из группы «Лесной пожар» запросили мнение астрономов и специалистов по эволюционной теории и пришли к заключению, что источников может быть три.

Первый из них самоочевиден: бактерии занесены с другой планеты или из другой звездной системы, у них есть защитные средства, позволяющие им выжить в условиях сверхнизких температур и глубокого вакуума космического пространства. Возможность, такая, несомненно, существует. Известно, например, что так называемые термофильные бактерии растут и бурно размножаются при температурах порядка +70°С. Известно также, что микроорганизмы, обнаруженные в египетских гробницах и проведшие там тысячи лет, оказались все-таки жизнеспособными.

Секрет заключается в том, что бактерии способны принимать форму спор, образуя вокруг себя твердую оболочку из солей кальция. Эта оболочка помогает им противостоять как замораживанию, так и температуре кипения, а при необходимости тысячелетиями обходиться без пищи. Оболочка как бы сочетает в себе достоинства анабиотической камеры и космического скафандра.

Нет сомнений и в том, что споры могут перемещаться в космическом пространстве. Можно ли, однако, утверждать, что другая планета или другая галактика – наиболее вероятные источники заражения извне?

На такой вопрос ответ очевиден: нет нельзя! Наиболее вероятный источник гораздо ближе – это сама Земля.

В работе «Вектор–3» высказывалось предположение, что миллиарды лет назад, когда жизнь в земных океанах и на жарких континентах только зарождалась, какие-то бактерии могли покинуть свою земную колыбель. Еще до появления рыб, до примитивных млекопитающих, задолго до первого обезьяночеловека бактерии могли быть подхвачены восходящими воздушными потоками и постепенно поднимались все выше, пока не оказывались, наконец, в космическом пространстве.

Так бактерии могли эволюционировать принимая самые неожиданные формы, например научиться получать необходимую для жизни энергию прямо от Солнца и обходиться без пищи. А возможно, даже непосредственно преобразовывать энергию в материю.

Ливитт проводил аналогию между верхними слоями атмосферы и глубинами морей. И та и другая среды в равной степени враждебны жизни и тем не менее и та и другая способны поддерживать жизнь. В глубочайших, мрачнейших океанских впадинах, где кислорода крайне мало, а света вовсе нет, найдены разнообразные живые существа. Так почему бы им не сыскаться в самых верхних слоях атмосферы? Да, с кислородом там плохо. Да, пищи там почти нет. Но если жизнь могла спуститься на несколько километров ниже уровня моря, то почему она не могла подняться на несколько километров выше него?

И если там, на высоте, и вправду есть какие-то микроорганизмы, возникшие на Земле, но расставшиеся с ней задолго до появления первого человеческого существа, то для современных людей они окажутся опасными незнакомцами: против этих организмов у людей не может быть иммунитета, они не могли ни приспособиться к этим бактериям, ни выработать антитела. Эти примитивные чужаки опасны для современного человека, подобно тому как акулы, примитивные рыбы, не изменившиеся на протяжении ста миллионов лет, представляли собой опасность для человека, когда он посмел впервые вторгнуться в океан…

Третий источник заражения извне, третий из рассмотренных в работе векторов, самый вероятный и в тоже время сопряженный с наибольшими трудностями, – это современные земные микроорганизмы, вынесенные во внеземное пространство на недостаточно стерилизованных космических кораблях. В космосе эти бактерии встретятся с невесомостью, жесткой радиацией и другими факторами, обладающими мутагенным, вызывающим изменения организмов, действием. И когда они вернутся назад на Землю, то окажутся неузнаваемыми.

«Поднимите в космос бактерию, практически безвредную, к примеру вызывающую гнойничковую сыпь или катар горла, – вернуться назад она может в самой неожиданной и смертоносной форме. От нее можно ожидать чего угодно. Она может предпочтительно поражать глазное яблоко, может питаться кислотными выделениями желудка, а может размножаться в слабых токах, генерируемых мозгом, и сводить людей с ума…»

Спутник «Биосателлит–2» среди прочих организмов вынес во внеземное пространство и несколько видов бактерий. Впоследствии было сообщено, что они размножались в космосе в двадцать или тридцать раз быстрее обычного. Почему – оставалось неясным, но вывод сам по себе был неоспорим: космос способен воздействовать на размножение и рост микроорганизмов.

источник