По-хорошему Запорожье должно было стать городом-героем. За время полуторамесячной обороны из него были организованно эвакуированы 48 предприятий, вузы, театр, кинофильмофонд, краеведческий музей и тонны металла. Уже в декабре на Урале и Сибири заводы дали первую продукцию для будущей Победы. Но вместо благодарности есть только миф о «цунами»

Прежде всего давайте скажем, зачем нужно было подрывать «жемчужину советской энергетики», третью по мощности станцию в мире. Тут все просто: плотина — это мост, по которому уже 19 августа в Запорожье могли вкатиться немецкие танки. 22 предприятия союзного значения, в том числе моторостроительный завод (будущий «Мотор-Сич»), достались бы экономике Рейха. А Вермахт, подкопив силы, стремительно взял бы в клещи переправляющуюся через Днепр 18 армию генерала Андрея Смирнова, Южный фронт сыплется, и немцы немедленно выходят к Перекопу.

Шанс был. 

В «Военном дневнике» бывшего начальника Генштаба Сухопутных войск Германии Франца Гальдера описывается, что«19 августа 1941 года. 59-й день войны… Авиация противника усиленно атакует наши передовые наступающие части в излучине Днепра. 9-я танковая дивизия вышла в район 1 км западнее плотины у Запорожья. 14-я танковая дивизия ворвалась на плацдарм противника у Запорожья».

Но его поломали бойцы 3-й и 6-й батарей 16-го зенитно-артиллерийского полка ПВО, задержавших вражескую колонну на правом берегу. Часы, подаренные городу уничтоженной третьей батареей, в четыре утра вступившей в бой с танками, превратились в те самые полтора месяца на эвакуацию.

В донесении о потерях за 18 августа 1941 года стоят обидные в своей непоправимости пометки: «лейтенант Захарченко Павел Анатольевич, командир взвода управления… оставлен на поле боя. Красноармеец Маргалиташвили Давид Соломонович, приборщик… оставлен на поле боя».

Своей жизнью они обеспечили слаженную и ритмичную работу трудовых коллективов и железной дороги.

К 1937 году в Запорожье производилось 60% алюминия в стране, 60% ферросплавов, 100% магния, 20% стального проката. Чтобы спасти оборудование, в августе-сентябре отсюда ежесуточно уходило на восток не менее 600 вагонов, а в отдельные дни — около 900. Только для вывоза одного завода «Запорожсталь» их потребовалось 8 тысяч. 

А для зенитчиков все закончилось около 15 часов того же дня.

По окончании боя с десяток уцелевших бойцов 3-й батареи во главе с командиром огневого взвода, младшим лейтенантом Павлом Чумаковым отступили к ГЭС. С 6-й батареи, стоявшей у села Бабурка (ныне городской район) и оборонявшейся вместе с батальоном стрелков НКВД, люди отошли на Хортицу.

В это время там было настоящее светопреставление — через два моста, соединявших остров с обеими берегами, валила толпа народу — вперемешку военные, гражданские, транспорт и скотина. Воспользовавшись суетой, немцы тоже ввалились на остров, но переправиться через Старый Днепр не успели — второй мост был взорван. Уничтожили и Кичкасский мост выше по течению.

Оставалась только ГЭС.

Сначала были приведены в негодность турбины. Рейхсминистр вооружений и боеприпасов, генеральный инспектор дорог, водных и энергоресурсов Альберт Шпеер, посетивший Запорожье в 1942 году, отмечал, что «при своем отступлении русские вывели из строя оборудование очень простым и примечательным образом: переключением распределителя смазки при полном режиме работы турбин. Лишенные смазки, машины раскалились и буквально пожрали сами себя, превратившись в груду непригодного металлолома. Весьма эффективное средство разрушения и всего простым поворотом рукоятки одним человеком!»

В самой плотине была пробита огромная дыра.

По согласованию на самом верху подготовкой взрыва занимался Борис Эпов, крупный специалист по саперному делу, входивший в состав комиссии при Союзвзрывпроме по разрушению храма Христа Спасителя, преподаватель Инженерной академии с большой практикой, автор многих научных работ.

Специальными самолетами было доставлено все необходимое для уничтожения плотины, моста через аванкамеру и машинного зала. Необходимые указания были даны начальнику инженерных войск Южного фронта полковнику Арону Шифрину и члену военного совета фронта Трофиму Коломийцу. Начальник ДнепроЭнерго в это время занимался подготовкой и эвакуацией генераторов станции. 

Как утверждал в автобиографии сам Эпов, прибывший вместе с Шифриным начальник штаба фронта генерал Федор Харитонов дал указание ждать до последнего.

«Правом на выполнение задания будет отход охранного полка НКВД и специально выделенного для связи подполковника А.Ф. Петровского. К концу дня 18 августа немцы вышли на правый берег Днепра и начали обстрел левого берега; полк НКВД также отошел на левый берег, и командир полка, отходя вместе со связным подполковником Петровским, дали команду на приведение в исполнение разрушения, что мною совместно с приданными младшими лейтенантами и было выполнено. В результате взрыва в теле плотины было вырвано около 100 метров по ее длине (из общей длины плотины равной 600 м)», — пишет инженер-полковник, проведший затем десять очень неприятных дней во фронтовом СМЕРШе.

Как это часто бывает, кто-то оказался не в курсе дела.

А поскольку этим кем-то оказался начальник политотдела фронта генерал Александр Запорожец, единственный оказавшийся в нужный момент не в войсках, то у взрывника отобрали оружие, обвинили в измене Родине и начали выяснять, кто дал вредительское задание. Только когда начальник управления Главного военно-инженерного управления РККА генерал-майор Леонтий Котляр попал к Сталину, Эпова отпустили с извинениями и даже «приняли меры к приведению в порядок».

С этого момента и родилась легенда о десятиметровой волне, со временем выросшей в тридцатиметровую, «убившую сто тысяч украинцев».

Миф накрыл страшным цунами оборонявшиеся на Хортице части (хотя там уже были немцы), утопил в плавнях и на переправах 20 тысяч красноармейцев, развесив их затем «по кустам и деревьям», похоронил в пучине «десятки судов вместе с командами». 

Копипасты, десятилетиями кочующие по СМИ, постоянно прирастают новыми подробностями.

Со временем выяснилось, что «гигантские водовороты отрезали и буквально всосали в себя две наши отступающие общевойсковые армии и кавалерийский корпус». По сведениям мифотворцев, выплыть смогли лишь немногие, тут же попавшие в плен. А вот прибрежные села никуда не выплыли, они были покрыты водой, пожравшей заодно и «колонны беженцев».

В общем, апокалипсис, на примере которого очень удобно показывать бесчеловечную, людоедскую натуру советской власти. Для пущей красоты к погибшим добавляют и тот самый полк НКВД, «погибший при взрыве дамбы». Еще немного — и в подобных рассказах волна достигнет берегов Турции, уничтожив что-нибудь античное из числа мирового наследия.

Только всего этого не было.

Днепр действительно разлился так, что затопило окраинные улицы Запорожья.

Писатель Олег Зоин в «Обыкновенном романе» рассказывает, что трамвай №5 от площади Свободы до Пристани не ходил, потому что трамвайные пути скрыл метровый слой воды. «Но откуда-то, как бывает в период майских наводнений, взялись два лодочника, которые бесплатно возили редких граждан на Пристань и обратно». На берег выбросило речной буксир, затопило шальной волной судоремонтный завод.

Но ниже по течению вода разошлась не больше, чем при паводках, регулярно случавшихся до сооружения ДнепроГЭСа. 

Местные жители, которых неоднократно опрашивали дотошные краеведы, подтверждали, что было много потонувшего скота, на берег повыбрасывало ульи с мертвыми пчелами. Но многотысячных человеческих жертв не было и не могло быть, поскольку вообще-то шла война и по реке не курсировали белые пароходики. Беженцы уже ушли на левый берег, мостов не было.

Кому тонуть?

Если все-таки «двум общейвойсковым армиям и кавалерийскому корпусу», то действительно, 17 августа командование санкционировало отвод войск Южного фронта на Днепр с целью организации прочной обороны.

Вечером того же дня последовало боевое распоряжение комфронта № 0077/ОП, в котором был определен порядок отвода войск с рубежа реки Ингулец. 2-й кавалерийский корпус должен был отходить в район Никополь-Нижний Рогачик. 18-я армия получила задачу держать участок Никополь-Нижний Рогачик-Каховка. 9-я армия встала от Каховки до Херсона.

Понтонный парк уже давно был потерян. Части преодолевали полуторакилометровую реку на легких паромах, плавучих пристанях, баржах, судах Днепровского речного пароходства, деревянные площадки стелили на рыбацкие лодки. К переправе приступили с утра 18 августа.

Согласно боевому донесению 18 армии, «строжайший расчет времени, четкая организация погрузки и выгрузки, круглосуточная работа буксиров позволили к утру 22 августа переправить основную массу войск на восточный берег». 9-я успешно закончила все мероприятия 21 числа. 

Почему же их не засосали «гигантские водовороты»?

Да потому, что от плотины ДнепроГЭС до села Нижний Рогачик примерно 125 километров. А до поселка Великая Лепетиха — примерно 145. До Качкаровки, где переправлялась 18-я армия, уже 160, а 9-я армия была еще дальше. Любой человек, который не прогуливал в школе физику, должен понимать, что «тридцатиметровые волны» на такие расстояния не ходят.

Простой подсчет и обычная логика: при разрушении небольшого участка плотины волна прорыва высотой около 12 метров и шириной около ста с первой же секунды начинает расходиться по километровой у Запорожья ширине Днепра и дальше по пойме. Через 20 секунд это уже полутораметровая волна, а дальше по течению подъем уровня получится на пять сантиметров в минуту, стремительно снижаясь до ноля.

Подсчет приблизительный, но от воды могли пострадать ни в чем неповинные кошки, собаки и разная скотина. Никак не сто тысяч человек.

К 6 сентября подразделения 247 стрелковой дивизии, сформированной из жителей Запорожья, очистили Хортицу от противника, обстрелы города прекратились. Обороняющиеся части были распределены по правому берегу Днепра и организованно покинули позиции только 4 октября.

История, которой можно по праву гордиться, как и ДнепроГЭСом, работающим по сей день. И всегда помнить, что законы физики не переписываются так же лихо, как история.