Страна моя многострадальная, но не безнадежная. В середине мая уже плюс тридцать. Молодцы, вымолили, выпросили, заслужили. В дешевом магазине возле дома девять сортов авокадо. Ни жары, ни авокадо я не люблю, но приятно иметь возможность пользоваться и тем, и другим.

Часто думаю, что стало бы с человеком из 1987 года, если бы его привели в обычный супермаркет в его же спальном районе. С ума бы сошел, спился бы, может быть, мгновенно.

Кстати, о питии. Знакомая рассказала, что в санатории ей на девятое мая утром к столу поднесли рюмку водки. Праздник же. Скоро, думаю, будут раздавать в детских садах. В санаториях я, кстати, тоже не бываю, поэтому богемной привычки пить с утра не имею. Но люди знающие подтвердили. Говорят, в одном санатории в ноябре им на завтрак подали водку. На вопросительный взгляд официант радостно ответил — “Так ведь Казанская сегодня”!

Это ж сколько всего в нынешней жизни понамешано. Авокадо, жара, водка, Казанская. И как-то люди с этим живут.

Но больше всего удивления я поимел в минувшее воскресенье. Гуляли по Коломенскому, народу тысячи. Буквально толпой все идут даже по глухим тропинкам. И вот там в воскресенье после обеда среди тысяч я не видел ни одного пьяного человека. Ни одного. Четыре часа гуляли. Нет пьяных.

Но я же помню — когда идешь куда-то в выходной, непременно под кустами или еще распивают или уже лежат. Я вырос, наблюдая людей, спящих на улицах. И не отдаленных районах, а в пределах Садового кольца. Это был мир колдырей. А стал мир людей, которые покупают детям мороженое, едут кататься на кораблике. С тоской в глазах, да, но живые.

Вероятно, если человеку предлагать водку на завтрак в ледяной хрустальной рюмке, он перестает видеть в алкоголе кислород и начинает видеть напиток?