У нас, к сожалению, многие до сих пор не понимают западную систему, систему функционирования западной буржуазной нации, которая одновременно является системой функционирования западного капитала.

Те, кто в неё входит, могут вам улыбаться, показывая хорошие зубы, говорить о моральных принципах, обещать компромиссы и сулить взаимные выгоды. Но это не личности, а элементы этой системы, ее фронтенд; их задача, изображая из себя людей, обмануть вас, прельстить и уменьшить вашу волю к сопротивлению.

Взывать к высоким чувствам, чести и совести, элементов этой системы – всё равно, что взывать к совести и чести термитов из термитника или ос из осиного гнезда. Мы для них можем быть полезными, как полезны овцы, которых можно стричь или резать, а можем оказаться бесполезными и вредными, и тогда они нас будут убивать самыми разными способами. Но в любом случае мы для них только факторы внешней среды, полезные или вредные — полезные эксплуатируются, а бесполезные и вредные уничтожаются.

Собственно из этого и понятно, почему немцы уничтожали на оккупированной территории не только предполагаемых пособников партизан, но и детей из детдомов и санаториев, а финны сбрасывали с самолётов детские игрушки с взрывными устройствами.

С одной стороны эта система вполне хорошо описывается материалистическим анализом – так происходит экспансия капитала для предотвращения падения нормы прибыли, захват новых рынков и ресурсов, так протекает смена территориалистких и финансиалистских фаз в длинных циклах экспансии капитала. А с другой стороны, если посмотреть с религиозной точки зрения, мы имеем дело с Антихристом, именно так он описывается в религиозных откровениях.

Вот один показательный пример, как действовал эта система в одной из частей Соединённого королевства, богатейшего государства того времени, в многолюдной до поры до времени Ирландии. Так называемый Великий ирландский голод второй половины 1840-х очень показателен для понимания, сколь мало в ней совести, чести или каких-то иных возвышенных принципов. Я уже выкладывал материал по истории английского колониализма в Ирландии — «Первая колония Англии», но сейчас я хотел бы сконцентрироваться на самом страшном эпизоде в истории этой страны.

Уже в 17 в. 85 % всей земли, принадлежавшей ирландцам, было конфисковано и передано во владение колонистам-​протестантам из Англии и Шотландии («священное право частной собственности» в английском исполнении). Что являлось результатом беспощадного истребления нелояльного населения, более полумиллиона человек, во время кромвелевского повторного завоевания Ирландии, продажи десятков тысяч людей в рабство на плантации Вест-​Индии, изгнания из страны еще десятков тысяч, осуществления парламентских актов 1652 и 1653 по массовым казням, конфискациям имущества и депортациям ирландского населения в бесплодные области на западе страны.

Ко времени Великого ирландского голода почти вся земля в Ирландии находилась в руках английских лендлордов и колонистов-​протестантов: многовековое господство Англии в этой стране сопровождалось постоянными конфискациями земли у коренного населения.

Ирландия уже почти полвека формально не являлась колонией (после унии 1801 года). И была частью Соединенного королевства Англии, Шотландии, Уэльса и Ирландии, а население ее по численности пока еще несильно уступало населению Англии.

Первые десятилетия XIX в. представляли собой картину неуклонного промышленного упадка Ирландии. К 30-м годам окончательно исчезло шерстяное производство, за ним в упадок пришли хлопчатобумажная, полотняная и другие отрасли промышленности. Ирландии было запрещено напрямую торговать с другими британскими колониями. Страну превращали в сельскохозяйственный придаток, источник дешевого сырья для английской экономики.

Английские собственники ирландской земли, проживая в Англии и тратя там полученную в Ирландии ренту, сдавали землю в аренду крупными участками; крупные арендаторы сдавали ее более мелким, а те еще более мелким субарендаторам. Между собственником земли и теми, кто ее обрабатывал, стояло по четыре-​пять посредников.

Бичом ирландского крестьянства было искусственно созданное английским капиталом безземелье, что усугублялось отсутствием заработка в промышленности, которая была разрушена усилиями английского капитала. Современники вспоминали, что «на каждые пять акров земли, сдающейся в аренду, выступает 20 претендентов».

Такое положение отдавало крестьян-​арендаторов полностью под власть лендлорда. Один из очевидцев сообщал в парламентской комиссии 1825 г.: «Я не знаю никаких ограничений этого всесилия. Если он(лендлорд) хочет, то может вынудить крестьянина отдать последний шиллинг… При любом изменении цен лендлорд может захватить – и захватывает – у крестьянина его корову, постель, картофель, посаженный в землю, и вообще все его имущество и продать по любой цене»

Размеры арендной платы определялись не доходностью земли, а конкуренцией среди претендентов на нее. Ирландский арендатор, как отмечала правительственная комиссия 1836 г.: «Обычно платит ренту, значительно более высокую, чем он может получить от реализации продуктов… Добытый тяжелым трудом заработок, как правило, уходит на уплату ренты».

Нередко часть арендной платы носила характер отработок на лендлорда – не менее 80 дней в году, а иногда и больше.

(Отработочная рента – это барщинный труд на господина. Лендлорд дерет с крестьянина и денежную ренту – оброк, и отработочную – барщину. Притом положение ирландского крестьянина много хуже, чем у крепостного. Уйти от лендлорда он не может, иначе умрет с голоду или будет побираться по дорогм. И если нормальный помещик-​крепостник хочет, чтобы его крестьянин жил и работал дальше, то для английского лендлорда главное содрать побольше; если этот арендатор сдохнет, на его место тут же найдется другой.)

По истечении определенного срока все результаты труда арендатора становились собственностью лендлорда – постройки, земля, ставшая более плодородной в результате мелиорации и внесения удобрений. Эта система убивала всякое стремление к улучшению хозяйства. «Нигде в Европе нет более грубых и примитивных орудий сельского хозяйства, чем в Ирландии», — пишет немецкий путешественник J. G. Kohl.

Шло постоянное дробление арендуемых участков. Лендлорды были прямо заинтересованы в дроблении аренды. Размер платы находился в обратной пропорции к размерам участка. «Жадность побуждает лендлордов доводить до крайних пределов дробление своей аренды»

Свидетели говорили, что на участках, где пять лет назад было 30 арендаторов, теперь 200 или 300.

В 1844 году 45,6% всех арендаторов снимали участки размером менее 1 акра (0,4 га), а еще 20% от 1 до 5 акров. То есть 66% имели участки, не обеспечивающие существования ему и его семье. Закон о бедных от 1838 года упрощал сгон арендаторов, как ставших «бременем для прихода».

Суд, состоящий из обслуги землевладельцев, узаконивал право лендлорда в любой момент согнать арендатора и наложить арест на его имущество и урожай – которые шли в оплату ренты. Люди лендлорда выгоняли арендаторов с семьями из их жилищ, которые сразу уничтожались.

После отмены в начале 1840-х гг. хлебных законов, стимулировавших производство зерна у лендлордов, начинается беспощадная очистка их огромных имений от мелких арендаторов. Английские землевладельцы решительно выбрасывают ирландцев с земли, передавая её под выращивание кормовых трав для скота.

«Ирландия населена нищими», — пишет французский путешественник C. Haussez.

Ирландские крестьяне большей частью ютились в хижинах или землянках, сложенных из сырой глины и камней. «Эти хижины состоят из одной комнаты, где вместо всей мебели видите вы горшок для варения вечного картофеля, соломенный тюфяк и оборванное одеяло, под которым вповалку ложатся все члены семейства, почти в совершенной наготе, стараясь таким образом согревать друг друга», — сообщает корреспондент русского журнала.

«Землянки представляли собой настоящие дыры с крышей на уровне земли; в такое жилище, незаметное снаружи, можно при неосторожности провалиться», — сообщает немецкий путешественник J. G. Kohl.

Официальные власти, кстати, признавали эту нищету. «Большая часть их (ирландцев) постоянно терпит нужду в самых необходимых предметах. Их жилища – жалкие хижины: здесь спят вместе все члены семьи на соломе либо на голом полу, иногда укрываясь одеялом, а иногда и вовсе без всякого укрытия».

«Нередко голод гонит их питаться дикими травами», – отмечает правительственная комиссия в 1836.

«Голод в Ирландии, – говорил в 1831 депутат английского парламента, — постоянное явление, –он прекращается лишь на время.»

Только признания эти исходили не из стремления к правде и желания восстановить социальную справедливость путем, скажем, аграрной реформы. Согласно мальтузианским воззрениям, воцарившимся в то время в британском правящем классе, ирландцев просто слишком много на острове, потому они и нищие. И парламентские комиссии и респектабельные публицисты писали, что Ирландия перенаселена и ее население надо сократить – ну, примерно вдвое, на 4 миллиона человек. Нет, конечно, они не говорят, что ирландцев надо поубивать – они предлагают ирландцам массово покинуть свою страну.

И ирландцы, естественно, кто может, покидают свою страну и бегут в это время в Англию, по 50 тыс. каждый год, готовые работать на самых тяжелых работах, строительстве каналов и железных дорог, за гроши

Ну, а те кто остались — поддерживать свое выживание могут только за счет картофеля. Никакая другая сельскохозяйственная культура, ввиду крохотности их земельных наделов, не дала бы им пропитания.

Все наблюдатели указывают на зависимость населения Ирландии от картофеля, как единственной пищи. На участке земли, засаженном картофелем, могло прокормиться в три раза больше людей, чем на участке, засеянном злаковыми, пшеницей, овсом или ячменем.

«Пища их состоит обычно из картофеля, да и того временами так мало, что едва хватает на одну скудную трапезу в день», — это из доклада официальной комиссии.

«Ирландцам хватает картофеля только на то, чтобы в течение тридцати недель жить впроголодь, а на остальные двадцать две недели не остается ничего… жена забирает детей и с чайником в руках идет нищенствовать… отец семейства… отправляется на заработки», – отмечает Ф. Энгельс в 1844.

Культура картофеля сильно истощает почву, для ее восстановления требуется много удобрений и плодосмена. При несоблюдении этих правил, сборы падают, сменяясь полным неурожаем. Историк 19 века Дж. О’Рурк подсчитал, что между 1821 и 1846 неурожаи картофеля в Ирландии повторялись в среднем каждые 2-3 года. Исследователь Дж. О’Брайен насчитал между 1800 и 1846 годами 16 неурожаев.

Каждый неурожай или даже небольшой недород картофеля означал трагедию для Ирландии. Начиналась массовая смертность. Так неурожай в 1817 г. привел к гибели от голода 60-70 тыс человек.

Грибковая болезнь картофеля пришла в Ирландию из Западной Европы в 1844, тогда объем поражения посевов оказался небольшим.

В 1845 эпидемия разразилась, когда основная часть урожая была уже собрана – погибло около трети картофеля.

В 1846 посевы картофеля погибли на площади около 1,5 млн. акров, что составляло более половины земли занятой под него.

Голод принял катастрофические маcштабы. Людей, ослабленных голодом, косили болезни – тиф, лихорадка, дизентерия.

«Убитые нравственно, измученные голодом и лихорадкой, миллионы ирландцев покрыли улицы, площади, большие дороги и с каким-​то бессмысленным терпением ожидали конца своих страданий», – пишет корреспондент русского журнала.

В декабре 1846 очевидец писал, что при посещении деревни в графстве Корк, не обнаружил там признаков жизни и сперва решил, что все жители покинули ее. Однако, зайдя в одну из лачуг, увидел на соломе в углу под старой попоной шесть скелетов: муж, жен и их четверо детей. Такая же картина наблюдалась и во многих других домах.

В 1847 эпидемия не затронула посевы картофеля. Но в июле 1848 эпидемия уничтожила урожай.

А теперь посмотрим на действия британского правительства в условиях это катастрофы.

Французский наблюдатель E. Dechy писал в 1847, правительство самой богатой в мире страны «не хочет что-​либо сделать»

Британский журнал «Экономист» (тот самый, респектабельный, который до сих пор читают все порядочные либеральные экономисты) писал в январе 1847 года: «Что может сделать правительство для ослабления этого бедствия? Крайне мало. Оно может лишь устранить те препятствия, которые мешают народу самому позаботиться о себе, но сверх этого оно может сделать очень мало»

Это просто классика либеральной лжи и демагогии. То самое британское правительство, бывшее орудием британского капитала, сделало очень много. Для того, чтобы ограбить ирландцев, лишить их основного средства производства – земли. А вот когда надо было помогать ограбленным и умирающим, тут оказывается, что правительство, являющееся орудием британского капитала, может сделать очень мало.

Глава британского правительства, составленного из вигов(либералов), лорд Джон Рассел отвергая проекты помощи голодающим в октябре 1846, заявил: «Следует хорошенько усвоить себе, что мы не можем кормить народ». Исходя из этого, казначейство отказалось выделить средства на помощь голодающим.

Министр казначейства Ч.Вуд и постоянный заместитель министра Ч. Тревельян заявляли, что они не желают вмешиваться в «законы спроса и предложения»

Мне почему-​то представляется, что они сказали за чашечкой чая, с легкой усмешкой, а уже через минуту перешли на обсуждение игры в конное поло или крикет.

Да, либералы очень любят прикрываться законами рынка, хотя они именно те, кто спокойно насилует эти законы в свою пользу.

Не был ограничен даже вывоз продовольствия из голодающей страны.

В 1846 из Ирландии было вывезено хлебных злаков, мяса, молока, масла в три раза больше, чем в нее ввезено.

В последующие голодные годы вывоз скота из Ирландии только вырос. «Непреложным остается факт, что количество масла, мяса, муки и других ирландских продуктов в устье рек Темзы и Мерсея (то есть на входе в английские порты)» в настоящее время больше, чем когда-​либо ранее», — сообщает корреспондент американской газеты.

Правительство даже отказалось ввести ограничение на расходование картофеля для производства спирта.