Цивилизации, какой мы ее знаем, скоро придет конец. Это не бредовое воззвание апокалиптических фанатиков, секты библейского Армагеддона или поборников теории заговора, a напротив, научное заключение самых высокооплачиваемых и самых уважаемых геологов, физиков, банкиров и инвесторов мира.

Все они — рационально мыслящие профессионалы и консервативно настроенные люди, которых безгранично ужасает феномен, известный как мировой пик нефти.

«Разве нефть уже заканчивается? Я думал ее хватит еще лет на 40?»

Нефть не иссякнет моментально, поскольку динамика нефтедобычи описывается кривой Гаусса. Это верно вне зависимости от того, говорим ли мы об определенном месторождении, стране или планете в целом.

На восходящем склоне кривой — всевозрастающее изобилие нефтепродуктов, на нисходящем — их усиливающаяся скудость и дороговизна. Пик кривой соответствует точке исчерпания половины нефтяных богатств. Как только пик пройден, нефтедобыча начинает сокращаться, в то время как затраты начинают расти.

В практическом и значительно упрощенном выражении это означает, что если глобальный пик нефти пришелся на 2005-й год, то объем всемирной нефтедобычи в 2030-м будет таким же, как был в 1980-м. Однако, к 2030-му мир станет намного (приблизительно вдвое) более густонаселенным и намного более индустриальным (нефтезависимым), чем в том же 1980-м. Вследствие этого, мировой спрос на нефть в значительной степени превзойдет темпы ее добычи. В результате цена резко подскочит, экономики нефтезависимых стран обрушатся и разразятся войны за ресурсы.

(этот график описывает добычу “настоящей” нефти, без суррогатов – всякого LTO, битума и так далее. Проблему суррогатов мы разберем позже)

Проблема здесь не столько в исчерпании запасов, сколько в их недостаточности для поддержания экономики на плаву. В этом отношении, негативные последствия пика нефти для нашей цивилизации подобны последствиям обезвоживания для человеческого организма. Человеческое тело на 70% состоит из воды. В теле 200-фунтового (примерно 90-килограммового) человека, соответственно, содержится 140 фунтов (примерно 63 кг) воды. Поскольку вода столь значима для всей его жизнедеятельности, человеку не потребуется потерять все эти 140 фунтов воды, прежде чем его свалит обезвоживание. Потеря всего лишь 10-15 фунтов уже может быть смертельной.

Сходным образом, для основанной на нефти экономики, такой, как наша, не обязательно израсходовать все нефтяные запасы, чтобы она начала рушиться. Всего лишь 10-15%-й нехватки предложения по отношению к спросу достаточно, чтобы полностью дестабилизировать нефтезависимую страну и довести ее граждан до нищеты.

Эффект даже небольшого спада нефтедобычи может быть опустошительным. Например, во время «нефтяного шока» 1970-х всего лишь 5%-й дефицит привел к четырехкратному росту цен на нефть. То же самое несколько лет назад произошло в Калифорнии с природным газом: из-за спада добычи на 5%, цены взлетели на 400%.

К счастью, те кризисы были только временными.

Грядущие нефтяные потрясения уже не будут столь непродолжительными. Они будут представлять собой переход к новому, постоянному положению дел. Когда спад пойдет полным ходом, объем нефтедобычи станет снижаться (по самым скромным прогнозам) на 3% ежегодно. Войны, терроризм, стихийные бедствия и прочие «живые» геополитические факторы, вероятно, ускорят результирующие темпы спада до более чем 10% в год, сократив, таким образом, совокупное предложение на 50% в течение 7 лет.

Эти оценки поступают из множества источников, не самым малозначительным из которых является вице-президент Дик Чейни (Richard Bruce “Dick” Cheney, вице-президент США в 2001-2008 — прим. переводчика). В одном из своих выступлений в 1999-м, все еще будучи генеральным директором корпорации Halliburton, Чейни заявил:

«По некоторым оценкам, в будущем ежегодный рост мирового спроса на нефть составит в среднем 2%, вместе с по меньшей мере 3%-м спадом добычи из имеющихся источников. Это означает, что к 2010-му нам понадобится дополнительно 50 млн. баррелей в день.»

Мнение Чейни поддерживают оценки многочисленных не ангажированных, вышедших на пенсию и в настоящее время незаинтересованных ученых, многие из которых полагают, что мировая нефтедобыча достигнет пика и необратимо пойдет на спад в ближайшие пять лет (если только этого еще не случилось).

Многие промышленные инсайдеры считают, что темпы спада будут намного выше, чем ожидал в 1999-м Чейни. Например, Эндрю Гоулд (Andrew Gould), генеральный директор компании Schlumberger, обслуживающей нефтяную отрасль, недавно заявил, что «не будет чрезмерным предположить в среднем ровно восьмипроцентный темп спада.» Некоторые аналитики в промышленности ожидают даже 13%-го ежегодного спада, а такими темпами мировой уровень добычи упал бы на 75% менее чем за 11 лет.

Если из-за 5%-го спада нефтедобычи в 1970-х цены утроились, каков по-вашему будет результат 50-75%-го спада?

Оценки, поступающие от нефтяной промышленности, указывают на то, что спад уже начался. Последствия этого практически невообразимы. По мере того, как мировая нефтедобыча будет скатываться по нисходящему склону кривой, мы можем обнаружить, что соскальзываем к состоянию, лучше всего описываемому термином «постиндустриальный каменный век».

В конечном итоге, «энергоемкость» индустриальной эпохи в истории человечества может оказаться не более, чем кратковременным всплеском.

Пик нефти также называют «пиком Хабберта» в честь геолога корпорации Shell, д-ра Мэриона Хабберта (Marion King Hubbert). В 1956-м Хабберт точно предсказал, что нефтедобыча внутри США достигнет пика в 1970-м. Он также предсказал, что пик мировой добычи придется на 2000-й год, что и произошло бы, если бы политически обоснованные нефтяные кризисы 1970-х не отсрочили его на 5-10 лет.

«Ну и ладно. Если бензин подорожает, я просто стану меньше водить. С какой стати это должно волновать меня?»

Дело в том, что, помимо бензина в вашем автомобиле, нефтепродукты — ключевой компонент для производства многих вещей. К 2002-му году для создания одной калории пищи, потребляемой в США, требовалось десять калорий ископаемого топлива (подобное соотношение, естественно, будет справедливо и для индустриального сельского хозяйства вообще). Величина этого соотношения отражает тот факт, что на каждой ступени производства современного продовольствия расходуются нефтепродукты и ископаемое топливо.

Пестициды и агрохимикаты делаются из нефти. Промышленные удобрения — производные аммиака, получаемого из природного газа, пик добычи которого также наступит в ближайшем будущем. Большая часть сельхозтехники производится при помощи полученного из нефти топлива и работает на нем же.

Устройства для хранения продуктов, такие как холодильники, производятся на питаемых за счет нефти фабриках и доставляются посредством функционирующих за счет нефти транспортных сетей. Обычно они потребляют электроэнергию, которая чаще всего вырабатывается из природного газа или угля. Добыча угля (подобно нефти и газу) тоже скоро достигнет пика.

В США продукты питания транспортируются в среднем на 1500 миль (более 2400 км), прежде чем попадут на чью-либо тарелку. В Канаде — на 5000 миль от места производства до места потребления.

В недавней статье, опубликованной CNN, приводятся сведения о том, сколько невозобновляемой энергии расходуется для производства продовольствия:

«До 20% расходуемых в США топливных ресурсов приходится на пищевую цепь, откуда следует, что по их потреблению пищевая промышленность «часто соперничает с автотранспортом». В развитых странах, чтобы накормить среднестатистическую семью из четырех человек, сжигается эквивалент 930 галлонов (около 3500 л) бензина ежегодно. Это чуть-чуть не дотягивает до 1070 галлонов, которые та же семья использовала бы за год для заправки своих автомобилей».

По данным Ассоциации по экологически чистой торговле (Organic Trade Association) для производства одной пары обычных хлопковых джинсов требуется три четверти фунта (около 340 граммов) удобрений и пестицидов.

Говоря вкратце: люди пожирают ископаемое топливо, как будто двуногие спортивные автомобили.

«Неужели все современные технологии зависят от нефти?»

Да.

Не только транспорт и сельское хозяйство полностью зависят от изобилия дешевой нефти. Современная медицина и водоснабжение также полностью базируются на нефти и ее химических производных. Равно как и армия.

Вдобавок, огромное количество нефти необходимо для производства всех видов пластика, а также компьютеров и любых высокотехнологичных устройств. Несколько конкретных примеров помогут проиллюстрировать, до какой степени наша технологическая база зависит от невозобновляемого топлива.

1. Автомобили.

На создание автомобиля в среднем расходуется энергия, эквивалентная 20 баррелям (840 галлонам) нефти. Количество потребляемого при этом топлива по массе равно двум автомобилям.

Заслуживает упоминания также и то, что при сборке среднего автомобиля расходуется 120 тыс. галлонов (около 450 куб. м — прим. переводчика) воды. Запасы пресной воды также стремительно убывают. Вода совершенно необходима и для процесса очистки нефти — на каждый галлон бензина требуются два галлона воды при очистке.

2. Компьютеры.

В среднем при производстве одного десктопа потребляется в десять раз больше ископаемого топлива, чем весит он сам.

3. Микросхемы.

630 граммов топлива расходуется на производство каждого грамма микросхем. По сведениям Американского химического общества (American Chemical Society), создание одной 32MB микросхемы DRAM требует 3,5 фунтов (более 1,5 кг — прим. переводчика) топлива в дополнение к 70,5 фунтам (более 30 л — прим. переводчика) воды.

Совет по экологической грамотности (The Environmental Literacy Council) сообщает, что ввиду «чистоты и сложности материалов, применяемых в микроэлектронике … энергии используемой на производство девяти или десяти компьютеров достаточно, чтобы собрать автомобиль.» В своей книге «Девять стран Северной Америки» Джоэл Гарро наглядно и в деталях показывает, сколько энергии требуется для создания типичного микропроцессора:

«…микросхемы не делают по одной. Их печатают сразу по нескольку на кремниевой подложке четырехдюймового, скажем, диаметра. Каждый раз, при печати очередного слоя, подложка должна подвергаться обработке, чтобы закрепить вновь нанесенные элементы. Этот процесс идет с приложением грандиозного количества энергии. В сущности, с каждым наложенным слоем электрической цепи, всю подложку нужно «запечь» при температурах порой достаточно высоких, чтобы достичь технологически доступного их предела.»

4. Интернет.

Вопреки распространенному убеждению, Интернет также потребляет гигантское количество энергии. Как поясняет писатель Джон Майкл Гриер (John Michael Greer):

«Взрывное распространение Интернета в конечном итоге тоже было продуктом эры сверхдешевой энергии. Подключения по всему миру, бескрайние серверные залы, миллиарды взаимосвязанных домашних и корпоративных компьютеров — аппаратное обеспечение Сети, вероятно, можно считать крупнейшим инфраструктурным проектом в истории, реализованным за период в два десятилетия. Абсолютное количество энергии, затраченной на создание и обслуживание Интернета, поражает воображение.»

Недавние оценки указывают на то, что инфраструктура, необходимая для поддержки Интернета, потребляет 10% всей электроэнергии, вырабатываемой в США. Подавляющее большинство этой электроэнергии производится с использованием угля либо природного газа, мировая добыча которых, как вскоре будет показано, тоже близится к пику.

5. Бетон, асфальт, шоссе и современные города.

Трудно в точности подсчитать, сколько энергии требуется для постройки и содержания современного города. Некоторые недавние снимки городов, предоставленные НАСА, подсказывают, что объемы энергии «инвестированной» в крупные города поистине чудовищны. Имейте в виду, что для производства одной тонны цемента требуется 4,7 млн. BTU (БТЕ, британская тепловая единица — единица измерения энергии приблизительно равная 1055 Дж — прим. переводчика.) энергии, то есть ее количество, содержащееся в 45 галлонах нефти или 420 фунтах угля.

«А что насчет альтернативных энергоустановок, вроде солнечных батарей и ветряных турбин? Их тоже производят с использованием нефти и ее производных?»

Да.

Рассматривая роль нефти в продуктах современных технологий, помните о том, что большинство альтернативных энергосистем, включая солнечные батареи, солнечные нанотехнологии, ветряки, водородные топливные элементы, фабрики по производству биотоплива, ядерные электростанции и т.п., основано на изощренных технологиях и энергоемких видах металлургии.

Фактически, во всех электрических приборах используются серебро, медь, алюминий и платина, а их поиск, добыча и обработка ведутся с помощью оборудования, работающего на нефтепродуктах или природном газе. Например, в своей книге «Скудные годы: политика дефицита», писатель Ричард. Дж. Барнет (Richard J. Barnet) пишет:

«Для выплавки тонны меди требуется 112 млн. BTU энергии — эквивалент 17,8 баррелей нефти. Энергетическая составляющая себестоимости производства алюминия — в 20 раз больше.»

Джоэл Гарро, в той же главе его книги «Девять стран Северной Америки», что была процитирована выше, объясняет, насколько энергоемка алюминиевая промышленность:

«В качестве своего наиболее важного сырья, производство алюминия требует недорогого топлива. Для создания фунта алюминия нужно затратить в 12 раз больше энергии, чем для получения фунта железа. Приличных размеров алюминиевый завод потребляет энергии столько же, сколько 175-тысячный город.»

Ядерная энергетика требует урана, который также ищут, извлекают, транспортируют и обогащают при помощи оборудования, работающего на нефтепродуктах и энергии.

Большая часть промышленного сырья (соевые бобы, кукуруза) для производства биотоплива, такого как биодизель и этанол, выращивается с применением высокотехнологичных, нефтезависимых индустриальных методов ведения сельского хозяйства, описанных выше.

Одним словом, так называемые «альтернативы» нефти, на самом деле — ее «производные». Аналитик Джон Майкл Гриер предлагает следующее, вполне вразумительное объяснение этой, зачастую не замечаемой взаимосвязи:

«… любой другой источник энергии, ныне используемый в современном обществе, получает существенную «энергетическую субсидию» от нефти. Энергия, используемая для добычи урана и постройки реакторов, к примеру, берется из дизельного топлива, а не из ядерного, точно так же как солнечные батареи не делают из солнечного света. Чего обычно не замечают, так это того, каким образом эти «энергетические субсидии» пересекаются с проблемами сокращающейся нефтедобычи, преимущественно подрывая будущее альтернативной энергетики в индустриальном обществе.»

Предложение нефти по доступным ценам в совокупности со здоровыми и надежными финансовыми рынками для капитализации перехода к альтернативной энергетике необходимы для этого перехода — при отсутствии этих факторов упорядоченная адаптационная фаза маловероятна, поскольку сырье и инвестиционный капитал, необходимые для подпитки столь широкомасштабной конверсии, просто испарятся.