Обсудив проблемы с оборонкой в Европе, давайте перейдем к обсуждению оборонки США. Казалось бы — если США сознательно уничтожили производственные возможности ЕС в сфере оборонки ради того, чтобы европейцы закупали оружие и снаряжение у США, то уж у самих-то американцев всё с производством в порядке?

Хе-хе, ничуть не бывало. И это именно тот случай, когда «рыночек порешал».

В начале 80-х годов мне по службе пришлось внимательно ознакомиться с тем, как организованы закупки министерства обороны США (оно там называется Department of Defence — Департамент обороны). Я был заинтригован такой особенностью американских военных закупок, как second sourcing. То есть поставщик, выигравший контракт, не мог остаться монополистом: он обязан был через некоторое время (обычно два-три года) передать конструкторскую и технологическую документацию, лицензии на патенты и ноу-хау еще как минимум одному производителю, причем должен был добиться, чтобы тот выпускал продукцию такого же качества, как он сам.

Таким образом США гарантировали себя от любых проблем первого поставщика (а мы помним, что речь идет о капиталистической стране, где возможны и банкротства, и враждебные поглощения), которые могли бы привести к остановке производства военной продукции, нужной государству.

Прошло сорок лет, и поменялось абсолютно всё. Те механизмы, которые обеспечивали безопасность поставок и мобилизационную готовность ВПК США — умерли и больше не действуют.

Что же случилось? А случился финансовый капитализм.

Прежде чем описать произошедшие изменения и их последствия, я начну, пожалуй, с нескольких постулатов (вот вспомнились школьные занятия математикой).

Постулат первый: в США понарошку всё, что не про деньги.

Постулат второй: любое предприятие в США работает не для того, чтобы производить продукцию, которая удовлетворяет общественную потребность, а для того, чтобы приносить прибыли своим владельцам (а сейчас это, как правило, акционеры, которым вообще фиолетово, что и зачем делает предприятие, если его рыночная капитализация растет).

Лемма 1: руководство предприятия ориентировано исключительно на рост рыночной капитализации, причем горизонт планирования никогда не превышает финансового года, а типично — квартала.

Доказательство леммы:

— акционеры оценивают топ-менеджмент по динамике прироста стоимости акций. Если акции растут, то топ-менеджмент хороший. Если акции падают, то топ-менеджмент плохой. Оценка роста или падения делается ежеквартально. Бонусы топ-менеджменту выплачиваются по результатам финансового года;

— если топ-менеджмент будет предпринимать действия, которые не приводят к росту стоимости акций, достаточно долго, то его могут уволить;

Ergo: топ-менеджмент кровно заинтересован в действиях, приводящих к росту стоимости акций, даже если они ухудшают реальное положение предприятия и приводят к падению качества и/или объема выпуска продукции. При этом горизонт планирования совпадает с периодичностью оценки деятельности топ-менеджмента акционерами и выплаты бонусов по итогам финансового года.

Постулат третий: для топ-менеджмента важно все, что:

— приводит к росту стоимости акций (а на него влияют в основном ожидания участников фондового рынка, управляющиеся через PR, ну и байбэк акций — непосредственная скупка акций за счет оборотных средств предприятия, вынутых из производства);

— приводит к росту прибыли, который радует акционеров через рост выплат дивидендов и сопутствующий PR, повышающий текущую стоимость акций.

Лемма 2: контракты на массовое производство вооружений невыгодны.

Доказательство леммы:

— контракты почти всегда заключаются с целью быстрого массового производства заранее известного конечного числа изделий (за исключением простых боеприпасов, но их, как правило, производят государственные арсеналы);

— контракт на массовое производство требует больших капиталовложений на организацию этого самого производства (нужно построить стапели, специализированные станки, закупить поточные линии и т.п. Все это — капиталовложения, которые отбиваются только после выполнения контракта);

— после завершения контракта то, что было под него построено за приличные деньги, некуда девать, поскольку оно (оборудование, спецстанки, специализированные поточные линии и т.п., включая здания) как правило не может быть использовано для выпуска чего-то другого;

— массовое производство по определению (см. учебники по экономике и организации промышленного производства) дает возможность заказчику заложить минимальную маржу под предлогом, что поставщик свое получит за счет вала.

Ergo: выгодны контракты на малые серии, которые можно производить на имеющемся универсальном оборудовании при помощи кустарного ручного труда, не вкладываясь в создание узкоспециализированных линий.

Вот это рыжее на танковых башнях — это не краска, это ржавчина.

Еще Ergo: самые выгодные контракты — на НИОКР, с выходом в бумаге и/или единичных опытных образцах.

Постулат четвертый, известный всякому, кто хотя бы раз играл в «Монополию» или читал брошюрку «Империализм как высшая стадия капитализма»: всякое предприятие, чтобы выжить в рыночной экономике, стремится к тому, чтобы завоевать монопольное положение в своем сегменте рынка, устранив или поглотив конкурентов.

Постулат пятый: после распада СССР в США принято было считать, что страна никогда не столкнется на поле боя с противником сравнимого технологического уровня, имеющим возможность вести боевые действия высокой эффективности (ну, точнее, где-то до середины 2022 года было принято считать, а кое-кто среди их ЛПР так считают и до сих пор).

Вооружившись этим теоретическим знанием, нам не составит труда понять, что же произошло за сорок лет в ВПК США:

1. Наиболее крупные игроки добились монопольного положения. Кажущаяся олигополия (например, наличие аж двух авиакосмических концернов: «Боинг» и «Локхид Мартин») — разбивается даже поверхностным анализом спектра выпускаемой продукции.

Слияния и поглощения, между прочим, привели к тому, что:

— значительная часть конструкторской и технологической документации утеряна;

— кадры разработчиков и высококвалифицированных рабочих утеряны практически полностью (а тут еще woke-повесточка, вымывающая остатки);

— техническая и технологическая преемственность утеряна (во многом еще и потому, что среди американцев мало желающих работать в промышленности: непрестижно и не денежно, а охотно идущих на эту работу китайцев и русских активно повыгоняли в последние годы, опасаясь утечки «секретов»);

2. Стремление максимизировать норму прибыли привело к тому, что за собой монополии оставляют НИОКР (как наиболее выгодный сегмент деятельности) и сборку (поскольку заказчик платит за собранное изделие), а всё, что удастся отдать на аутсорсинг — отдают туда. В результате, например, тот же «Дримлайнер» удается собрать не с первого раза, потому что произведенные разными субподрядчиками секции фюзеляжа не стыкуются по стыковочным узлам, имея щели в несколько сантиметров. Ну, и с пресловутым F-35 часть проблем, из-за которых он является небоеспособным фуфлом, вызвана тем же.

(Замечу в скобках, что на сегодняшний день F-35 убили больше своих пилотов, чем противника, в то время как Су-57 успешно прошел боевые испытания в Сирии и уже регулярно применяется на поле боя сами знаете где.)

3. В результате неукоснительного проведения п.1 правило second sourcing осталось, разве что, в производстве стрелковки, и то надо уточнять — какой. Всё остальное закупается на неконкурентной основе без альтернативы и без возможности компенсировать косяки первого поставщика за счет поставок от второго.

4. Как следствие вышеприведенных постулатов и лемм, поставщики стремятся заключать контракты на НИОКР без перехода к массовому производству. При этом, с учетом пятого постулата, они норовят постоянно предлагать DoD проекты более или менее идиотского содержания (см. известный видеоролик про создание Bradley), единственное оправдание которых — идея некоего «технологического превосходства» (вполне безопасная в условиях, когда противником являются неграмотные крестьяне в резиновых тапках, вооруженные кустарными копиями «Калашей» — впрочем, США уже успешно доказали, что великая технологическая держава даже этим крестьянам не противник).

В результате на выходе — бесполезное фуфло типа «Замволтов» и «кораблей литоральной обороны», тех же F-35 и гаубиц 777 с 2,5-метровой не заменяемой ничем кривулиной прибойника-досылателя и высокоточным снарядом, требующим (на линии фронта, на минуточку) жидкого азота. И там еще в системе отката используется азот под высоким давлением, к орудиям его доставляют в жидкой фазе в сосудах Дьюара, насколько я понял из описаний — ну типа заодно и для охлаждения головок «Excalibur S», которые с лазерным наведением (правда, попытка скосплеить русский «Краснополь» у пиндосов не задалась, и в реальности используются только простые «Excalibur» с коррекцией по GPS — а ими можно обстреливать только неподвижные цели).

5. Как следствие все тех же постулатов и лемм, поставщикам не выгодно поддерживать в мобилизационной готовности производственные мощности для развертывания их в случае серьезных боевых действий. Это же чистый убыток, отражаемый ежеквартально! Можно не только бонуса лишиться, но и слететь с теплого местечка. Поэтому мобилизационные мощности системно уничтожены, за исключением принадлежащих государству. Однако такие мощности, принадлежащие государству, также тяжелым бременем ложатся на военный бюджет, а поскольку они в нем не приоритетны, то содержатся в ужасных условиях.

Примеры: штат знаменитого «танкового завода в Лайме», где занимаются не производством, как думают либералы, а лишь ремонтом и модернизацией «Абрамсов» — 25 человек по состоянию на 2020 год. Одно из основных государственных производств взрывчатых веществ в США находится в таком состоянии, что стропила кровли прогнили, и на производственную площадку льет дождь и попадает птичий помет.

В итоге — годового производства снарядов 155 мм хватит на десять дней конфликта средней интенсивности.

Ну и чего вы хотели? Проблема-то системная. Причем решать ее — у США нет ресурсов (прежде всего кадровых, но и элементарной стали США уже не производят в нужном количестве).

Можно ли ее быстро исправить?

Да нет, нельзя. Повторить то, что было в 1941 году, США уже не смогут. Чтобы исправить ситуацию, им нужны не годы — десятилетия.

Расслабились ребята.

Причем чтобы перейти к режиму мобготовности, США необходимо резко переменить свое политическое устройство. Потому что сейчас действия государства в сфере ВПК определяются внутриполитическими факторами, а не государственной необходимостью. См. первый сезон The House of Cards, где очень правдиво показано, как ради частных политических целей убивают судоверфь, ориентированную на производство кораблей по госзаказу.

Вот смотрите, что случилось с настоящим танковым заводом, делавшим «Абрамсы» — это Детройтский танковый арсенал корпорации «Chrysler». Он сделал этих «Абрамсов» около 10.000 штук — и конгрессу показалось, что этого количества хватит на срок работы этого созыва конгресса. Вследствии чего — заказы на танки кончились, а это привело не просто к отсутствию прибыли завода, а к убыткам. Завод закрыли, оборудование продали/утилизировали. Завода больше нет.

И конгрессмены оказались правы — сделанных танков действительно хватило, и даже больше чем на два срока работы конгресса. До сих пор работники смешного «танкового завода в Лайме» (на самом деле ремонтной базы) притаскивают со свалки в пустыне ржавые «Абрамсы», произведенные 30 лет назад, пескоструят их, красят, меняют в них потрескавшиеся резинки и окаменевшее масло — и нате вам «Абрамс», воюйте.

Дональд Трамп в рамках своей доктрины MAGA (Make America Great Again — «сделаем Америку снова великой») даже приезжал на этот «завод». К его приезду там работало 26 человек. Злые языки даже говорили что из этих работников 11 были как у нас говорят «из числа ИТР» — то есть менеджерами, перекладывающими бумажки в управлении завода. И Трамп таки попытался что-то сделать с этим заводом — расширить производство и увеличить численность персонала. Успехи были, прямо скажем средние. Численность возросла, возросло и количество ремонтируемых (ну или «модернизируемых») танков. Но на этом и всё. Никакого массового производства танков, как на УВЗ, там организовать физически невозможно.

А вы знаете, что у американских морпехов на сегодня нет танков? А всё потому, что у Сухопутных Сил США ситуация с танками тоже очень плохая — некомплект уже подбирается к 30%. Вот морпехов и раскулачили на все танки, что у них были. Но сухопутчики посмотрели на реквизированные у морпехов машины, которые им пытались втюхать командиры, сказали «нунафиг!» — и отказались от них.

Именно эти танки и были отправлены в/на Украину, потому что других у США нет, они штаты своей армии укомплектовать не могут. Причем с них еще поснимали «секретное» оборудование, и выдернули из башни блоки брони с обедненным ураном. Точнее, блоки просто не стали ставить — они хранятся на складе отдельно от танков и ставятся на место только в угрожаемый период, чтобы не облучать экипажи и техников.

Главная проблема американской, а вслед за ней и всей западной, экономики в следующем (тезисно, очень упрощенно).

1. Мерило успеха всех субъектов экономики — прибыль. Соответственно, она должна быть всегда. Наибольшую прибыль дают спекулятивные операции с нематериальными активами.

2. Субъекты экономики оцениваются по рыночной капитализации. Поэтому она должна расти (должны постоянно расти финансовые результаты предприятий, и поддерживаться видимость спроса на акции).

3. Рост финансовых результатов обеспечивается на уровне реальной экономики через рост потребления.

4. Поскольку все это измеряется в деньгах, то денежная масса тоже должна расти.

5. Если денежная масса не растет или растет медленно, то финансировать рост субъектов экономики из прибыли становится затруднительно. Поэтому приходится использовать кредит (включая сюда как обычный кредит, так и облигации).

6. Кредит в текущей ситуации создается банками из воздуха (это очень сильное упрощение, чтобы описать, как это происходит, надо сильно углубиться в такие вещи, как нормы резервирования, но вкратце — банк может выдать кредитов больше, чем у него денег на депозитах).

7. Возможность кредитования из воздуха создает избыток денег.

8. Избыток денег надо куда-то инвестировать.

9. Инвестировать хочется туда, где прибыль побольше, а затраты поменьше. То есть в финансовый сектор, в спекуляции нематериальными активами.

10. Рынок акций и облигаций конечен и привязан к конкретным субъектам экономики.

11. Зато можно изобрести огромное количество производных инструментов типа фьючерсов, опционов и т.п., а за пару последних десятилетий появились уже производные от производных. Все это начисто оторвано от реальной экономики, но выводит из нее очень много денег в замкнутую среду фондового рынка.

12. В результате на фондовом рынке растут цены акций и прочих бумаг — что, собственно, и вызывает видимую инфляцию. При этом на реальном рынке инвестиций не хватает и имеет место дефляция, особенно в сфере средств производства. Поскольку возможности снижать цены в производстве ограничены, это приводит к сокращению производства (и/или переносу его в страны, где себестоимость при прочих равных ниже).

И что мы имеем на сегодняшний день?

— чудовищные деньги, крутящиеся в производных инструментах (по подсчетам американских аналитиков, объем этот вдвое превышает совокупный ВВП всего мира). При этом всё это — просто пузырь, поскольку купля-продажа производных инструментов типа опционов, фьючерсов и т.п. представляет собой (содержательно) не более чем сделки пари: я ставлю на то, что Wells Fargo в ближайший месяц подрастет (это к примеру, а так я бы на это не закладывался сейчас), а кто-то это пари принимает, покупая у меня соответствующий фьючерс или опцион;

— чудовищный объем совокупной задолженности физических и юридических лиц, особенно банков, потому что депозиты как раз и есть долг банка, а возможность возвратить его зависит от множества причин, в первую очередь от колебаний курсов купли-продажи ценных бумаг на фондовом рынке.

Вот это и есть ключевая проблема американской экономики и ее самое слабое место: она представляет собой огромный надутый пузырь, в оболочке которого постоянно появляются дырки. ФРС их с тем или иным успехом заклеивает, но случись дырка побольше, и пузырь тут же сдуется.

Американская оборонка существует в этой среде и является её частью. Поэтому она также во многом прекратилась в финансового зомби — с недофинансированным, сокращенным и порезанным на лом реальным производством, и с надутыми акциями.

Подъем ВПК США физически НЕВОЗМОЖЕН. Более того, его никто и не собирается поднимать. Деньги, которые вливаются в ВПК, идут на увеличение рыночной капитализации компаний, при этом в их планах, как указывают эксперты, на 2024 год предусмотрено увеличение производства, например, снарядов — на 6,8%. Что смешно само по себе.

Добавлю пару слов про то, почему в 40-е годы США за очень короткий срок смогли нарастить военное производство в десятки раз, а сейчас этого не смогут.

Первая причина того, что тогда у них получилось — то, что в стране были собственные ресурсы стратегического сырья (стали, алюминия и т.п.), которые позволяли это сделать. Сейчас этого просто нет. Производство стали сократилось в десять раз, алюминий в США вообще практически не производится — 12% от потребности (например, «Алкоа» производит в США только готовые изделия, сырье ее предприятия выпускают в других странах).

Главная же причина — конкуренция. В 1940-е годы в США были многие сотни предприятий, способных включиться в производственные цепочки военного производства, и десятки — способных это производство организовать. Тот же Форд развернул гигантское производство бомбардировщиков, хотя до войны занимался лишь мелкими гражданскими самолетиками, да и то в порядке эксперимента.

В послевоенное время началось укрупнение компаний ВПК, которое c 80-х годов пошло лавинообразно. И сейчас никакой конкуренции нет, всё поделено, все мелкие предприятия — сожраны, а те, что не сожраны — ничего не могут.

В 1940-е годы в США только в авиационной промышленности и приборостроении были сотни оборонных фирм, в 2000-е — осталось 5 (пять). При поглощениях неизбежно терялись специалисты, документация, технологии и ноу-хау. И теперь, скажем, «Боинг» не в состоянии производить пассажирские самолеты без участия внешних контракторов, из которых заметная часть — отнюдь не союзники США. А уж историю про то, как пришлось внезапно заменять Турцию в производстве F-35, когда турки купили наши С-400, вообще можно рассказывать как анекдот.

Из того, что американцы могли бы быстро начать выпускать в кратно увеличенных количествах, осталась только стрелковка. Уже даже с патронами ходовых калибров у них проблемы — и патроны пришлось закупать в Китае. Да-да.

В большинстве случаев сейчас в ВПК США речь идет не о том, чтобы нарастить выпуск, а о том, чтобы с грехом пополам его восстановить (танки, САУ и ствольная артиллерия, некоторые типы ракет, начиная со «Стингера» и «Джавелинов», и т.д. и т.п.). Замечу, что, в частности, пресловутые гаубицы М-777 разработаны и производятся не в США (BAE Systems — это британская компания, причем всю механическую часть гаубиц они делают на заводе в Индии).

С 1973 года в США главным стал банковский сектор, и все умники туда и пошли, а также в юристы — споры разбирать. И когда старые конструкторы поумирали — новое оружие стало разрабатывать некому, а для старого уже и компонентов некоторых не выпускают. И что с этим делать?