Статья эта, конечно, не для специализированного экономического издания, а популярная, для юношества, так сказать. А основной вопрос в ней – это эффективность такого способа хозяйствования.


Акционерным обществом признаётся коммерческая организация, уставный капитал которой разделён на определённое число акций, удостоверяющих обязательственные права участников общества (акционеров) по отношению к обществу.
Это определение из российского законодательства.

На заре капитализма объединение капитала в форме именно акционерных обществ имело две смежных цели: привлечение средств из более широкого круга источников и формализация отношений между участниками. Капиталы для разного рода предприятий – производственных или коммерческих, объединялись и раньше в виде разных товариществ, паевых обществ. Новый принцип позволял привлекать капитал не только внутри близкого круга партнеров, а формализация более четко определяла отношения участников в сфере распределения расходов, доходов и управления.

Теперь же в постиндустриальную эпоху эти функции изменились во многом до неузаваемости, и к ним добавилось много новых. Современное акционерное общество – это замшелый уродливый монстр, приносящий издержек и вреда больше, чем все другие формы организации.

Существует типичное заблуждение, происходящие из чистого монетаризма, и оно сейчас является частью нашей государственной идеологии. Считается, что любое капиталистическое предприятие служит к пользе и капиталиста, и экономике государства, и мировой экономике. Т.е., стремление к получению прибыли положительно априори.

В такой формулировке уже видна ущербность идеи. Если целей имеется больше одной, то между ними обязательно существует распределение приоритетов. И справедливый баланс между ними будет, во-первых, субъективным и различным с разных точек зрения, а во-вторых, практически недостижим с любой из них. Если ресурсы ограничены, то каким-то из целей поневоле будет уделено меньше. Деятельность может быть сконцентрирована для достижения части целей, а другим может не только достаться меньшее внимание, но прямой ущерб.

Таким образом, деятельность экономических субъектов в отдельности и в комплексах экономик государства и мировой способна не только приносить общую пользу, но и вред в каких-то областях.



Посмотрим, насколько существующие порядки в акционерных обществах отвечают целям. Речь пойдет о том, что на Западе называют публичными компаниями – открытыми акционерными обществами, акции которых торгуются на бирже, доступны любым покупателям, и круг владельцев этих акций весьма широк.

Владеешь акцией – владеешь частью компании? – Нет. Мелкий (миноритарный) пакет не дает никаких прав. Если у тебя есть бутылка водки, она твоя. Если вы купили ее вскладчину с приятелем, она ваша, вы вместе решите, как ее употребить. А если тебе принадлежит 0,5 граммов в бутылке? Если тебе принадлежат 0,5 граммов в каждой из миллиона бутылок, то это вовсе не означает, что у тебя есть 5 тысяч бутылок. Тебя никто не станет слушать по поводу того, как этим миллионом распорядиться, никто не выдаст тебе пару пузырей из этих «твоих» пяти тысяч. Ты — не владелец части компании ни в каком из смыслов этого слова, ты владеешь лишь бумагой.



Теперь о функциях управления. Как сказано выше, целей у управления предприятием есть несколько. В случае же с публичной компанией к ним добавляются еще некоторые. Собственные интересы есть у крупных акционеров, у мелких, у управляющих органов. Есть уникальная цель – рост курса акций. Само собой, между всеми этими интересами могут возникнуть и возникают конфликты. Как это сказывается на эффективности предприятия? – Чисто теоретически, все цели могут совпасть, но на практике… На практике такого не происходит.

К примеру, рассматривается вопрос об инвестициях в производство. Настоящие владельцы – обладатели самых крупных пакетов, склонны вложиться в развитие, которое принесет свои плоды в долгосрочном периоде. Другие крупные акционеры, для которых это побочная деятельность, могут предпочесть получить дивиденды. Кстати, любое из действий может повлиять на курс акций в любую сторону в зависимости от других условий. Мелкие акционеры могут рассчитывать на рост курса, например, для них то или иное решение станет отрицательным. Национальной экономике будет выгодно развитие производства, а трата этих средств на выплаты дивидендов пользы не принесет, получатели ведь могут быть и иностранцами.

Решения, которое удовлетворило бы всех, не будет. Будет какой-то компромисс. В ущерб одним целям, в пользу другим. Надо понимать, что в каждой ситуации существует единственный оптимальный путь, путь наибольшей эффективности. Хорошее решение весьма близко к нему. Но, чем больше условий, тем решение будет дальше от максимальной эффективности. В публичной компании таких условий слишком много, чтобы рассчитывать на по-настоящему хорошее решение.

Какие могут быть акционерном обществе расклады сил, и как это влияет на процессы принятия решений? — Есть три варианта.

Первый. Контрольный пакет сосредоточен в руках одного или нескольких владельцев (семьи или отцов-основателей), остальное распылено. Здесь принятие решений будет проходить с наименьшими сложностями, непосредственное руководство, скорее всего, и осуществляется владельцами, они в курсе всех дел и заинтересованы в развитии. Но и тут над ними будет висеть вопрос о котировках. Предприятие может быть одинаково эффективно и прибыльно и при курсе 20, и при курсе 30. Но червячок оценки собственного состояния в списке Форбс… А оценка банками кредитоспособности, в которую входят и колебания котировок…

Второй. Крупные пакеты распределены между несколькими держателями, причем эти держатели не связаны иными общими интересами, мелкие пакеты распылены. Вероятны очень серьезные конфликты интересов. В таких вариантах часто присутствуют так называемые портфельные инвесторы. Фильм «Красотка» видели? Там Ричард Гир такого играл. Его интерес – получить управление и разорвать компанию. Другой может играть короткую стратегию – резкий рост котировок и продажа своей доли. Третий хочет сыграть на понижение и увеличить свою долю до контрольного пакета. Четвертый…

Отсюда и происходят конфликты акционеров. Контрольного пакета нет, зато есть возможность устраивать корпоративные войны, грызню в советах директоров, подкуп оперативного руководства (куда и пресловутые «золотые парашюты» относятся), саботаж и диверсии. Что там про эффективность, а?

Третий вариант – это полное рассредоточение акций среди мелких держателей. Случай нечастый, но имеющий место. Тут царство бюрократов. Совет директоров, президенты, вице-президенты. Вся эта братия, конечно, не заинтересована в том, чтобы компания разорилась, но рассматривает ее в качестве собственной кормушки. Корову доят по полной, только что б не сдохла. Пока кто-то не уворует совсем по-крупному. А акционеры совсем не влияют на управление? – Ну, какая-то самоорганизация происходит, создаются фонды, которым делегируются права на голосование от групп акционеров. Но, в конечном счете, все такие фонды рождают только бюрократов, претендующих на свой кусок пирога при дележке.
Такая публичная компания вообще уже никому не принадлежит по большому счету. Ее некому вести в каком-то направлении, и направления этого нет.



Кроме того, существует природная тенденция превращения акционерного общества из первого типа во второй, а затем и в третий. Почему природная? – Закон энтропии. Распад крупной структуры (в данном случае — владения долями) более естественен, нежели организация мелких. Да, бывает и обратный тренд. Но редко. И кто способен выкупить с рынка с нуля контрольный пакет крупной корпорации? Майкрософт, к примеру, достигал и триллионной капитализации.

Таким образом, видна зависимость ухудшения управления и эффективности от того, насколько публична компания. Чем дальше она от компании, находящейся в одних руках, тем она хуже.

Теперь об инвестиционной составляющей. Здесь прежде всего нужно сказать о путях, которыми компании становятся публичными. Никакая компания не может создаваться публичной. Такие попытки прекратились еще в позапрошлом веке. После «Панамы» (афера, с организацией акционерного общества по строительству Панамского канала, когда организаторы просто смылись с деньгами) дураков нет. (Хотя… Была еще недавняя история с дот-комами, но там все же крупные инвесторы больше участвовали.) Компания может стать публичной только из состоявшейся частной – закрытой акционерной, долевой или полностью в единоличной собственности.

Для многих частных компаний на горизонте горит заветная звезда — IPO. Это первичное размещение на публичном рынке. Почему впереди и почему заветная? У американцев есть пословица по этому поводу: «Лучше иметь большой кусок от общей пиццы, чем свою, но маленькую». Жадюги, правда? :) Тут ключевое слово «больше». IPO – это способ срубить сразу много бабла из ничего.



Может, вы считаете, что в обмен на деньги за акции новым акционерам передается соответствующая доля, и тут все честно? – Неа. Про «владельцев» и управление уже говорилось, теперь об оценке. Как продают частную компанию целиком? Например, пекарню в Магадане. Есть балансовая стоимость. В нее входит все имущество и деньги на счетах за минусом долгов. Конечно, в работающем комплексе это стоит больше, чем если бы оно распродавалось б/у-шными частями. К балансовой стоимости прибавляется ожидаемая чистая прибыль от бизнеса на принятый в данной экономике горизонт. Чем стабильнее экономика, тем больше этот горизонт. Три, пять, десять лет. Вот за эту сумму и стоит продавать собственный успешный бизнес.

Что в случае с размещением акций? Предполагается, что сумма номиналов акций будет составлять новый уставный капитал общества. Само понятие уставного капитала в данный момент не означает ровно ничего. Многомиллиардная компания может иметь уставный капитал в 10 тысяч. Значение имеет только распределение его долей. Таким образом, сама сумма не имеет вообще никакого экономического смысла. А через это не имеет никакого смысла и номинал акций.

Так вот, при оценке самой компанией стоимости первичного размещения учитываются все те же факторы, что и при прямой продаже. Но. К этому добавляется еще многое. Получение прибыли в виде дивидендов предполагается как бы «вечным». Само по себе IPO сильно повышает статус компании. Вместе с акцией продается надежда на рост ее стоимости. Источников у такой надежды два: на размещение выходят компании с определенной перспективой и само получение денег на этом сулит новые горизонты развития.

В этом есть некоторое лукавство, не находите? По аналогии с пекарней, выходит что продается еще надежда кроме нее построить в будущем кондитерскую фабрику, и за эту фабрику предлагается заплатить уже сейчас.

Надежды такие могут сбыться. Но в целом, оценка компании при публичном размещении объективно превышает ее реальную стоимость. И эта завышенная оценка делится на количество акций, откуда и получают их номинал, который определяет новый уставный капитал. Money for nothing.

Так, что с инвестициями? Ведь процесс покупки акций называют «инвестированием», а полученные на фондовом рынке деньги «инвестициями». Помилуйте. Кто же использует эти деньги в качестве инвестиций? Вы слышали, чтобы автомобильный завод акционировался, а на полученное построил или купил еще один завод? Эти деньги идут прямо в личные карманы частных владельцев. Да, и глупо же. Было твоё целиком, ты продал половину кому-то, а теперь сам единолично вкладываешь вырученное уже в общее дело.

Конечно, на развитие тоже что-то идет. Но на IPO не выходят компании, у которых есть проблемы с получением кредитных ресурсов, с недостатком оборотных средств. Инвестиции так не делают.

Поэтому выходит одно из куртуазных выражений современной экономики. Ну, это когда плохой и неустойчивый рынок называют «рынком с высокой волатильностью». Инвестор как бы «инвестирует» деньги в компанию, но для получателя (т.е, владельца) и компании эти деньги ни в коей мере инвестицией не являются.

Итак, инвестиционной составляющей для акционерной компании нет ни при создании, ни при первичном размещении.

Теперь про фондовый рынок. Это рынок для торговли акциями публичных компаний. И это не простой инструмент для удобной передачи акций новым владельцам. Само первичное размещение проходит практически вне его. Это спекулятивный рынок. И там задействованы на счетах брокерских контор и игроков огромные средства.

Не существует постоянного притока новых акций от публичных компаний на этот рынок, как есть приток новых ресурсов на рынок товарный. Это разовые акты. Но фондовый рынок бурлит и клокочет. Но там никто не инвестирует, там спекулируют бумагами, деньги за которые давно ушли в компании. И те немалые финансовые средства, которые обращаются на этом рынке, выключены из общего оборота. На них не строят заводов и дорог.

Но прибыли на рынке могут быть хорошими. И это подталкивает участников на различные мошенничества. Например, инсайд. В США использование инсайдерской (т.е., внутренней, недоступной общественности информации) для получения прибылей на фондовом рынке – тяжкое преступление, можно на 20 лет загреметь, и такие случаи бывают. Однако, если из десяти простых краж раскрывается одна, то что говорить об инсайде, если факт кражи всегда очевиден, а об инсайде и узнать-то нелегко.

Это один из факторов, отрицательно влияющих на управление публичными компаниями. Всегда есть соблазн поиграть на курсах, особенно когда он зависит от тебя.

Можно еще упомянуть о сложившемся ныне законодательстве вокруг публичных компаний. Оно наполнено таким количеством исключений, ограничений, условий, что (как ни парадоксально) дает участникам невероятную свободу вариантов действий. Что плохого в свободе действий? – А это всё внеэкономические варианты. От первичного – доля в акционерном капитале равна доле в доходах и доле в управлении, ушли в дальнюю даль. Есть блок-пакеты, есть «золотые акции», есть принудительный выкуп, есть регуляторы, есть остановки торгов…



Идея выродилась и сдохла. Конечно, если вы – какая-то часть публичной компании, то вы можете извлекать личную выгоду и из ее хороших качеств (это всё же предприятие, и оно до поры до времени приносит прибыль), и из плохих, воруя и мошенничая, ну, или просто используя возможности :) Но для экономики — это зло неэффективности.

Итак, публичная компания – открытое акционерное общество – сегодня наихудший способ организации деятельности. У него критические недостатки и уязвимости во всех его сферах. Его время прошло.