Калужский стрелец Иван Мошкин скучая нес службу в краях, которым впоследствии предстояло стать Воронежской областью. Попал в плен к татарам, был продан туркам — на галеру. Там тосковал семь лет (крепкий был дядька: обычно на галере больше шести лет не выживали), со скуки начал готовить побег. Готовил три года.

Когда казаки захватили Азов, галеру, на которой скучал Иван Семенович, отправили под крепость с грузом пороха. Разгружать порох заставили, само–собой, гребцов — не янычарам же руки пачкать! Воспользовавшись случаем Мошкин со товарищи сперли 40 фунтов пороха и спрятали в сухарях. Одновременно, воспользовавшись помощью испанца–ренегата, украли и спрятали промеж банок (не консервных, а скамей для гребцов!) 12 сабель.

Когда галера вернулась в Стамбул и ее капитан, Апта–Паша, решил отгрести малость в Мраморное море, от греха подальше (осада Азова была неудачной, и султан всех причастных, до кого руки дошли, на колья рассаживал), ухарь–стрелец удалой молодец взорвал каюту с самим пашой и его янычарами. Правда, порох в мешках отсырел, поэтому Апта–Паша выжил и выскочил с оружием на палубу — давить бунт, но Мошкин, со скучающим видом, проткнул ему пузо саблей и выкинул в море.

После чего, разделавшись с турками освободившиеся невольники, во главе с Иваном Семеновичем, добрались до Мессины, где сдались испанским властям (захватив по дороге хитростью турецкую фелюгу: заговорив с экипажем по–турецки). Испанцы предложили стрельцу пойти к ним на службу с окладом 20 рублей в месяц (Московский стрелец получал полтора рубля. В год! Но Мошкин — калужский, значит, скорее всего, получал в год 75 копеек). Но, герой этого рассказа подлечившись (в бою его ранило двумя стрелами, саблей в живот + обгорел при взрыве, я же говорю — крепкий был дядька!), решил, что на Сицилии слишком весело и отпросился к папе римскому, за пропуском в нашу скучную державу. Куда и добрался вполне благополучно — пешком через всю Европу, зевая от скуки.

* * *

То ли дело, жители бывшей УССР! У них не история, а песня. Точнее «дума», только не Государственная, а кобзарская. О Самойле Кишке (кошке по нашему, а не то, о чем вы подумали!) Гетмане Запорожском. Попал Самойло в плен турецкий, 54 (пятьдесят четыре) года весло тягал! Потом, напоив ключника–ренегата, освободил казаков, перерезал турок, самого Алкана Пашу мечом на три части порубил и в море выкинул. Весело, с песнями и гопаком!

И вот, плывут казаки на галере домой. По дороге хитростью отмазываются от досмотра с проходящих галер — заговорив с экипажем по–турецки. На Тендре их встречает казачья сторожа, палит из пушек, галера тонет, но Самойло достает из шаровар сохраненные в течении 54 лет козачьи знамена, кланяется днепровской воде и знамена разворачивает. Казаки видят свои знамена и радостно встречают бывших невольников. Красота!

В чем разница между русской и украинской историями? Наша — скучная, но хорошо документированная: испанцы опросив беглецов, издали по их рассказам брошюру. А сам Иван Мошкин, вернувшись, написал челобитную на имя царя Михаила Федоровича. Сведения из брошюры и челобитной хорошо согласуются между собой. А гетман Самойло Кишка — сказочный персонаж. Вроде бы, есть сведения о неком Иване Кишке, продавшем свою землю какому–то магнату. Самойло мог быть его родственником. А мог и не быть. И все. Остальное — легенды, то ли в 1500 году родился, то ли в 1530–м, то ли в Швеции погиб, то ли в Молдавии, то ли в Киеве похоронен, то ли в Каневе… Да и был ли — непонятно.

Источником для думы стала, либо испанская брошюра (ее потом перевели на польский), либо рассказ кого–то из беглецов: из 250 невольников, освобожденных Мошкиным, 207 были с Малороссии. В общем, хорошая история. Красивая! Жаль, что ворованная. У этих скучных русских.