Русскоязычный гид по Ливану Ольга Дагер живёт с семьёй в Бейруте. По её словам, от взрыва в порту, произошедшего 4 августа, пострадали преимущественно старые кварталы. Сейчас в них продолжают разбирать обломки зданий и оценивают шансы на восстановление исторических домов. Жителям, оставшимся без крыши над головой, помогают соседи из районов, не затронутых взрывом.

«Волонтёры убирали из домов осколки, привозили еду, — рассказала Ольга. — Местные власти потеряли доверие населения. Всю финансовую помощь, которая поступает в Бейрут, перераспределяют негосударственные фонды».

По словам собеседницы, многие уцелевшие отели сейчас бесплатно пускают пострадавших от взрыва людей пожить в номерах. Владельцы пустующих новостроек тоже предлагают их под временное жильё. Кто-то переехал к родственникам или друзьям в другие города и даже страны.

Впрочем, массовый отъезд жителей Бейрута связан не только со взрывом, говорит Ольга. Люди бегут от безработицы и от инфляции (большинство товаров в Ливане импортные, и цены на них резко выросли после разрушения порта). Зарплату, по её словам, в основном удалось сохранить только госслужащим, а самыми пострадавшими категориями населения оказались пенсионеры и многодетные семьи.

Женщина добавляет, что взрыв в Бейруте почти совпал с отменой карантина в Ливане. Число заболевших коронавирусом и умерших от осложнений COVID-19 в стране сразу начало расти (по данным ВОЗ, в стране выявлено более 37 тыс. заболевших, а по состоянию на 4 августа их было 5 тыс.), но когда власти попытались вернуть ограничения, люди вышли на улицы с протестами.

«За 30 лет жизни здесь у меня впервые есть чувство незащищённости. Никогда ещё так тяжело в Ливане не было, — добавила Ольга Дагер. — Даже семьи врачей, у которых раньше финансовых трудностей особо не было, сейчас вынуждены экономить на всём».

По словам Светланы Сафы, возглавляющей Координационный совет организаций российских соотечественников в Ливане, многие жители Бейрута, лишившись не только жилья, но и привычной жизни, стали переезжать за город — сотни молодых людей сейчас живут в палаточных лагерях и учатся выращивать овощи.

«На примере своих детей заметила, что молодёжь приобщается к жизни «на земле», изучает лекарственные растения, слушает лекции о здоровом образе жизни. Видно, что молодёжь после взрыва стала искать и новый смысл жизни, и новое применение себе. Не все могут отсюда уехать: денег нет, родители старые, да и просто любят страну. Революция, пандемия, карантин, кризис, взрыв — всё свалилось на нас, и мы в очередной раз вынуждены искать выход, чтобы продолжать жить», — отметила Светлана.

О крайне непростой экономической ситуации рассказывает и Денис Федорищенко. Он переехал с семьёй в Ливан 30 лет назад, сейчас они живут в городке Зефта на юге страны.

«Взрыв стал последней каплей для тех, кто был готов жить впроголодь и с электричеством по часам. Люди поняли, что они в опасности и отсидеться до лучших времён не выйдет. У кого были сбережения, потратили их на восстановление домов. Многие уехали на заработки за рубеж, так как в стране жить не на что. Русско-ливанские семьи уезжают в Россию: в Ливане им негде жить», — пояснил Денис.

После взрыва активизировались уличные протесты, появились мародёры, с которыми не всегда может справиться местная полиция, продолжает он: «Может, конечно, люди так выпускали пар, так как после взрыва политики не смогли найти в себе смелость выйти к народу и выказать сочувствие».

По словам Федорищенко, взрыв создал благоприятную почву для распространения разнообразных слухов, чем воспользовались мошенники. По одной из популярных версий, кочующей в соцсетях, в Бейруте якобы взорвалась атомная бомба.

«Один известный эндокринолог сфабриковал видео, где прибор показывает высокий уровень радиации, и потом продавал своим пациентам БАДы с йодом», — вспоминает Денис.

При этом многие ливанцы ведут себя как обычно, несмотря на взрыв, кризис и коронавирусную инфекцию. «Народ устал бояться пандемии, когда вокруг столько более насущных проблем. Кто-то, пока есть возможность, идёт посидеть в ресторан, пообщаться, поесть. За многие годы нестабильности у нас выработалось желание жить каждый день полной жизнью», — добавила Ольга Дагер.

источник