На территории Ирака продолжается процесс передачи американских баз иракской армии, вызванный решением Трампа сократить численность группировки США в Ираке до 3000 человек. В рамках сокращения военного присутствия в этой стране, не так давно США передали иракским военным Лагерь Таджи, который неоднократно становился мишенью для иранских прокси-формирований, действующих в Ираке.

Вместе с базой, США передают иракской армии военную и инженерно-строительную технику, вооружение, оборудование и прочее военное имущество, которое оформляется актами передачи за подписью представителей американского командования в Ираке и иракского министерства обороны. Этот процесс начался весной 2020 года со сворачивания американских баз в Западном Ираке, и дополняется повторяющимися заявлениями Дональда Трампа о том, что курс на вывод американских войск из Ирака остается неизменным.

Разумеется, заявления Трампа в значительной мере носят внутриполитический характер, так как в 2016 году в своей предвыборной риторике он обещал вывод американских войск из бесконечных ближневосточных войн, имея в виду в первую очередь оккупационные контингенты в Ираке и Афганистане. В числе прочего, на этом строилась критика Трампа в адрес Хиллари Клинтон и администрации Барака Обамы, которые также обещали вывести войска или сократить их участие в этих войнах, но так и не сделали этого.

Однако в контексте внешней политики США на Ближнем Востоке, мы в очередной раз видим своеобразный компромисс между желаниями самого Трампа и взглядами его окружения. Как и в случае с «полным выводом войск из Сирии», который обернулся частичным выводом и сдачей части своих баз России и САР, с последующей оккупацией северо-восточной части Рожавы, вывод войск США из Ирака имеет свои нюансы.

После убийства американцами Кассема Сулеймани и Абу Мухандиса, под давлением иракского общества и проиранского лобби, парламент Ирака принял давно подготавливаемый закон об обязательном выводе американских войск с иракской территории. Приход к власти нынешнего премьер-министра Аль-Каземи, также сопровождался переговорами с шиитским блоком, где от него требовали подтверждения курса на вывод американских войск в обмен на их голоса. И даже последующий конфликт Аль-Каземи с проиранскими фракциями — арест членов «Катаиб Хезболла» в Багдаде, попытки уменьшить влияние «Хашд Шааби» в структурах министерства обороны Ирака, усиление роли аппарата ПДТ — не привел к публичному отказу правительства от выполнения решения парламента, который сейчас в основном недееспособен из-за внутрипартийных конфликтов.

Разумеется, США были бы заинтересованы в том, чтобы правительство и парламент Ирака опровергли решение о выводе войск и сохранили за США законное право на постоянное военное присутствие в Ираке. Но до выборов в парламент, где расклад сил теоретически может измениться не в пользу шиитских фракций, вряд ли возможен сценарий, при котором парламент с подачи спикера Аль-Хальбуси проголосует за отмену своего же решения. Более того, явные попытки продавить это решение скорее всего приведут к открытому противостоянию с шиитскими фракциями, которые выйдут на улицы и не дадут Аль-Каземи возможности реализовать подобный план.

Поэтому США действуют более хитро. Они отказались от первоначальных заявлений секретаря Госдепа Майка Помпео о том, что США никуда уходить не собираются, поскольку такой подход давал лишь дополнительные козыри в руки Ирану. Активно работая с новым правительством и руководством министерства обороны Ирака, США фактически пошли на частичный вывод войск, тем самым демонстрируя, что формально они подчиняются решению иракских властей. Но дьявол кроется в деталях.

Во-первых, речь не идет о передаче всех военных баз — базы на территории Иракского Курдистана, которые находятся не так уж далеко от границы с Ираном, США сворачивать не собираются. Более того, еще в январе 2020 года было анонсировано укрепление военной инфраструктуры США в Иракском Курдистане, а большая часть личного состава с закрываемых баз перебрасывается именно туда, в частности, на базу в Эрбиле. Эта линия напоминает поведение США в Сирии — с одной стороны идет сокращение размеров и инфраструктуры оккупационной зоны, а с другой стороны — обеспечивается избыточный военный контроль над ключевым для американской стратегии регионом. В Сирии эта стратегия направлена против России, Ирана и Сирии. В Ираке — против Ирана.

Трамп фактически подтвердил это, заявив, что речь идет не о полном выводе войск, а о сокращении группировки до 3500 человек, чего вполне достаточно для обеспечения постоянного присутствия в Курдистане, даже если все прочие базы на территории Ирака будут закрыты. Кроме того, нахождение в курдском регионе, сохраняет возможности системного влияния на политику Багдада, который в известной степени зависит от позиции курдских фракций, а возможности Ирана оказывать давление на американские объекты тут значительно меньше, нежели в центральном Ираке или провинции Анбар.

Во-вторых, действия по выводу войск не касаются операторов частных военных компаний, которые действуют на коммерческой основе и могут заключать контракты через иракские структуры, фактически не попадая под действие иракского закона о выводе американских войск, поэтому часть регулярных войск в Ираке теоретически может быть заменена на ЧВК. Похожую схему действий по выводу американских войск из Афганистана в свое время предлагал создатель ЧВК BlackWater Эрик Принс, но в 2018 году она была отвергнута Белым Домом. Сейчас же предпринимаются серьезные попытки выделить действия инструкторов США и НАТО по подготовке иракских и курдских формирований в отдельную категорию, которая не подпадает под действие закона о выводе войск. Поскольку такие меры по подготовке регулируются отдельными соглашениями, а сами инструкторы работают не на постоянной, а на ротационной основе, хотя само присутствие команд инструкторов и постоянно, и обучающий персонал периодически меняется, а Министерство обороны Ирака не готово отказаться от иностранных программ обучения.

Передаваемые базы и военное имущество в числе прочего служат для покупки лояльности иракского генералитета, чиновников министерства обороны и правительства Аль-Каземи. Сам процесс передачи баз и имущества позволяет правительству заявлять, что США признают суверенитет Ирака и действительно уходят. При этом возрастает критика «Хашд Шааби», «Асаиб Ахль Аль-Хак», «Катаиб Хезболла» и прочих группировок, которые продолжают обстрелы американских баз и «Зеленой Зоны» в Багдаде и причастны к нападению на американские логистические конвои. Одной из стратегических целей США является попытка ослабить влияние Ирана на государственные структуры Ирака, поэтому активизация сотрудничества с МО Ирака и подыгрывание правительству Аль-Каземи служат долгосрочным целям Трампа по обеспечению длительного пребывания США на территории Ирака. Американцы действительно хотят формально уйти из Ирака, но уйти так, чтобы фактически сохранить там свое постоянное военное присутствие.

Иран прекрасно понимает игру США, поэтому и официальный Тегеран и лояльные ему силы на территории Ирака продолжают настаивать на полном выводе американских сил, а также инструкторов и ЧВК, закрытии абсолютно всех американских баз, включая территорию Курдистана, и сокращению контактов иракских силовых структур с США. Все это обрамляется обвинениями шиитских политических, религиозных и военизированных организаций в адрес правительства Аль-Каземи, которому инкриминируют предательство интересов Ирака, причастность к убийству Кассема Сулеймани и Абу-Мухандиса и фактический саботаж процесса выдворения США из Ирака.

Поэтому, чем интенсивнее США уходят из Западного и Центрального Ирака, тем интенсивнее нападения на американские объекты и конвои. Иран резонно опасается, что если ситуация в Багдаде изменится в среднесрочной перспективе, особенно после выборов в парламент, то власти Ирака могут либо заморозить окончательное выполнение ранее принятого решения о выводе войск, либо же вовсе его отменить, ссылаясь на то, что основная масса американского контингента уже ушла, а та, что осталась, нужна для обеспечения интересов безопасности Ирака и борьбы с ИГИЛ1. Для США этого будет более чем достаточно, так как вернуться в Ирак на уже развернутую и действующую военную инфраструктуру куда проще, нежели возвращаться на пустое место и создавать все заново с нуля. Поэтому проиранские фракции подгоняют правительство и американцев постоянным силовым давлением и политико-религиозной пропагандой, которую поддерживают и садристы.

Вместе с тем, грядущие президентские выборы США могут скорректировать данные тренды. Байден и верхушка демократической партии заявляют, что они готовы рассмотреть восстановление ядерной сделки и отказаться от политики Трампа на Ближнем Востоке. Гипотетическая оттепель в американо-иранских отношениях при восстановлении ядерной сделки, хотя это и выглядит сейчас маловероятным сценарием, может повлиять не только на вопросы санкционной политики США против Тегерана, но и сказаться на интенсивности противостояния США иранскому влиянию в Ираке, Сирии, Ливане и Йемене. Соответственно, если в начале 2021 года в США произойдут серьезные политические изменения, то они могут очень серьезно затронуть вопрос сфер влияния США и Ирана в Ираке и привести к изменению формата противостояния.

Но пока что, до 2021 года, мы будем наблюдать продолжение попыток США «уйти, чтобы остаться» в Ираке. А также попытки Ирана выдавить США из Ирака полностью, всеми доступными средствами, которые будут сочетать как легальные инструменты давления, так и механизмы гибридной войны, когда Иран, уклоняясь от прямого столкновения с США, оказывает на гегемона силовое давление руками своих многочисленных клиентов.

Все это делает Ирак площадкой для борьбы крупных глобальных и региональных игроков, где слабые органы власти вынуждены так или иначе зависеть от внешних сил. Это цена независимости, которую Ирак утратил в 2003 году и до конца так и не вернул.