Про психологическое сопровождение операции России на Украине. Часть 1.

Главная претензия общества в России и главные проблемы с взаимодействием с обществом на Украине российские власти испытывают в психологическом (или пропагандистском, называйте как хотите) сопровождении.

Коротко о внутренней ситуации: российское общество испытывает фрустрацию. Выражается это в следующем:

1. Прогосударственно или патриотически настроенным кругам не дают реализовать возникший с началом операции «добровольный порыв». Перекрыты каналы притока в войска (что регулярную российскую армию, что в ЧВК, что в народные милиции республик) добровольцев. Не предложено форм «гражданской мобилизации»: сбора гуманитарной помощи, сдачи крови, предоставления помощи беженцам. Формы информационной поддержки также реализованы слабо.

Из-за этого общество начинает «терять интерес» к происходящему, а власти лишаются эмоциональной поддержки проведения СВО.

Интересной инициативой оказался проект «Русский шепот», но информация в нем изначально слабо верифицируема, что порождает определенные подсознательные сомнения.
Причины такого недоверия власти к обществу требуют отдельного анализа и разбора.

2. Заявленная моральная позиция, описываемая формулировкой «мы не воюем, мы лечим и помогаем братскому народу» на фоне скотской пропаганды той стороны, также вызывает фрустрацию. Пока укронацисты обещают кастрировать пленных русских, мы обещаем сохранять жизнь неонацистам из «Азова». Пока они издеваются над русскими пленными и телами убитых солдат – мы всячески бережем искалеченную психику украинского общества, показательно мягко обращаясь с пленными нацистами и не показывая тела убитых украинских солдат. Это порождает на той стороне чувство самоуверенности, а на нашей – растерянности и бессильной злобы.

Да, информационное сопровождение со скрипом, но постепенно меняется. Но слишком медленно и слишком мягко. А в условиях конфликта подобное замедление стоит очень дорого.

3. Несогласованность заявлений официальных лиц о переговорах, продвижении специальной военной операции порождает две проблемы:
А) в российском обществе по примеру Украины времен майдана-2014 возникает «колесо генотьбы», где «перемога» сменяется «зрадой» и наоборот.
Б) рассогласованность заявлений еще больше фрустрирует общество, из-за чего теряется интерес к происходящему.

4. Описываемая не иначе, как раздвоением личности, позиция по отношению к зарубежной аудитории. В одном сообщении высмеивается позиция западных СМИ, в следующем – идет панический призыв «донести миру правду».

Это так не работает. Российские информационные каналы за рубежом были уничтожены в первые три дня. Это надо осознать, поплакать и снова все начать делать заново.

Недостаток информации с российской стороны приводит к широчайшему распространению украинского контента, даже самого фентезийного. Пока видеоролик с российского вертолета пройдет 8 кругов согласования, украинская сторона слепит 15 фейков. Угадайте, что подхватят те самые «зарубежные СМИ»?

При этом российская сторона умеет в производство оперативного контента. Хотите узнать, как это наладить – обратитесь к Рамзану Ахматовичу.

Или выдайте наконец ответственным офицерам на местах аппаратуру фото- и видеофиксации с условием обязательной отсылки хоть по интернету, хоть гонцами с флешками материалов и наладьте их оперативную публикацию, без десяти согласований с колхозом, завхозом и творческим внесением поправок от каждого начальника.

На крайний случай – практика придачи военных корреспондентов в подразделения прекрасно зарекомендовала себя 19 лет назад во время вторжения американцев в Ирак. А у нас на передовой – человек 10 военкоров наберется, дай Бог.

В первые дни конфликта нам играло на руку наличие у каждого первого украинца телефона с камерой. И было огромное количество видео- и фото прилетов, сожженной украинской техники и бесчинств украинских солдат. Теперь этого нет — СБУ оперативно пресекла этот поток, пообещав уголовно наказывать. И все, краник иссяк.

Про психологическое сопровождение операции России на Украине. Часть 2.

В предыдущем посте мы поговорили про проблемы в психологическом сопровождении операции России на Украине в контексте российского общества. Во второй части речь пойдет про проблемы, зачастую критические, в информационно-психологической обработке населения Украины.

Начнем с исходных условий. Украинская идентичность отстраивалась, лелеялась и воспевалась более сотни лет, начиная с окончания Гражданской войны в России. Масла в огонь подлили австро-венгерские и польские проекты по данной теме. Вишенкой на торте стала абсолютно тоталитарная, неонацисткая обработка населения в период с 2014 по 2022 год. Совмещающая тотальную пропаганду на всех уровнях и использующую все инструменты, в том числе казни и убийства любой более-менее заметной оппозиционной фигуры.

Эти факторы оказались проигнорированными в силу когнитивных искажений и недооценки противника. Какие же основные ошибки были допущены?

1. Мягкотелость по отношению к символам врага. Все символы «старой власти» должны незамедлительно уничтожаться после занятия любого населенного пункта. Уничтожаться с максимальным пренебрежением к ним. Взамен должны размещаться свои (то есть российские или символы народных республик). Вспомните самые идеологически сильные символы победы в Великой Отечественной – это сброшенная на землю и разбитая свастика и красное знамя над Рейхстагом.

То, что символы укрорейха остаются на месте – дает мнимое чувство «перемоги» одурманенным непрерывной восьмилетней пропагандой местным жителям, в особенности – молодежи до 30 лет.

2. Отсутствие «информационного вала» о потерях противника. Самым отрезвляющим средством приведения населения противника в чувство является демонстрация его потерь. Сожженной техники, трупов солдат, кричащих от боли раненых, растерянных пленных.

В первые дни кампании такие материалы отсутствовали. Затем стали показывать сытых и довольных пленных противника, немного сожженной техники.

Сейчас публикацией сведений об уничтоженных солдатах и офицерах противника занимаются только отдельные добровольцы и военкоры. Минобороны России тоже стало частично публиковать подобные кадры с уничтожением техники противника. Но их катастрофически мало – буквально менее 10 штук в день.

3. Отсутствие возмездия. Вспомним, под какими лозунгами началась специальная военная кампания. Денацифицкация и Демилитаризация.

Однако затем ничего этого не произошло. Поэтому нужны показательные аресты наиболее одиозных персонажей на местном уровне и повальные задержания «ветеранов АТО».
Мотивацией сдачи в плен должен быть базовый стимул – сохранение жизни, еда и безопасность. Иначе это все пустые уговоры.

Для примера. Окруженной (!) в лютый мороз (!!) без еды и почти без боеприпасов (!!!) немецкой группировке под Сталинградом обещали через средства звуковой пропаганды не «скоро вы попадаете домой». Им просто сообщали следующую информацию «Каждые семь секунд на фронте погибает один немецкий солдат. Сталинград – братская могила». Под заунывную музыку.


Без этого у населения на освобожденных территориях формируется ощущение, что российские войска зашли и вышли, а дальше вернется старая власть. Эта ошибка стоит нам сожженых конвоев и оттягивает значительные силы на поддержание правопорядка в освобожденных городах.

4. Показательно щадящее отношение к органам государственной власти Украины. Напомним, что наиболее отрезвляющее действие на немцев оказало самоубийство фюрера. Капитуляцию нацисткой Германии подписать это не помешало. Выводы делайте сами.

Мораль всей истории такова. Глубоко больное и пораженное нацисткой пропагандой общество лечат не уговорами и уважительным отношением к нацистам, гитлерюгенду и прочей швали. Его лечат быстрым крахом всего, что казалось ему незыблемым. Крах – это уничтожение армии, всяких ополчений, пособников и приспешников. Это уничтожение символов. Это уничтожение органов власти. Это установление новой власти.