НАТО нет, но вы держитесь, здоровья вам, хорошего настроения. Именно так выглядит апгрейд незабываемого мема в устах генсека Альянса Йенса Столтенберга, обращавшегося к хохлам.

Накануне своего визита в Вильнюс президент Зеленский опубликовал в своем Telegram-канале личное видение ситуации: «Безпрецедентно й абсурдно коли немає жодних часових рамок i для запрошания (!), i для членства України; i коли натомiсть додається якись дивне формулювання про „умови“ навiть для запрошення України… I я вiдверто обговорю це на самiтi».

Этот выпад вполне понятен: Украина «воюет за свободу всего западного мира», как это неоднократно объясняли Зеленскому и что он сам много раз повторял, гибнут украинцы, сдерживая вселенского врага на поле битвы, а в НАТО принимают распухшие от благополучия Финляндию и Швецию. Несправедливо? Конечно.

Но, в отличие от вагнеровцев, Зеленский только потопал ногами, но на «марш справедливости» так и не вышел. Ранее, пообещав не приезжать на вильнюсский саммит, если решение по выступлению Украины в Альянс не обретет четких временных очертаний, неоднократно повторив это в своих выступлениях, он к назначенному дню чудесным образом выдвинулся в столицу Литвы, чтобы пожрать нахаляву и поторговать лицом.

The Washington Post сразу же отреагировала на эти эмоции человека в зеленой футболке, назвав его «туповатый» (blunt) твит крайне «рискованным предприятием» (gamble) и прозрачно намекнув, что весьма высокие официальные лица были в ярости от этих слов. «Мы не Amazon», — парировал английский министр обороны на «гамбл» Зеленского, напомнив ему, что вообще-то надо быть благодарным за то, что тебе уже дают, и не требовать от других снять с себя последнюю рубаху.

Логично предположить, что у Зеленского сдали нервы — homo est, humani nihil ad eum alienum puto («Я человек, и ничто человеческое мне не чуждо» — фраза из комедии римского писателя Теренция «Самоистязатель»). Обещанное контрнаступление продвигается почти никак, Курской дуги не получилось, выходить на саммит толком не с чем. Грозный пост — «дайте мне четкие даты по вступлению Украины в Альянс, иначе обижусь» — был психологической подготовкой, конечно же, запланированной поездки в Вильнюс и встречи с «дедами», беззубой попыткой поменять игральные фишки на доске и заставить оправдываться НАТО, а не себя за отсутствие конкретных результатов.

Впрочем, прибыв на саммит, Зеленский поостыл и, выступая дуэтом со Столтенбергом, как его научил Уоллес, поблагодарил партнеров за помощь и чудно организованное мероприятие. «Оно могло быть еще лучше, но и так хорошее» — учтиво подытожил он.

Конкретные результаты — самое важное во всей игре. Повторю еще раз: США — страна деловая, политика там служит бизнесу, а не наоборот, и в этом смысле американский политический разум радикально отличается от европейского и многих прочих. Политический цинизм всегда был в этой стране главной моделью ведения дел, что и позволило Америке выйти в беспрекословные лидеры к концу ХХ века. Жестко, даже жестоко, но действенно.

Вспомним историю с Израилем периода Шестидневной войны (5-10 июня 1967 года). В мае 1967-го сильно возрастает напряженность между Израилем и Сирией, Египтом. В середине месяца Египет объявляет мобилизацию в районе Суэца, войска ООН, служившие буфером между израильскими и египетскими войсками в регионе, оставляют территорию по решению тогдашнего генсека ООН У Тана, начинается блокада израильского судоходства в заливе Акаба. В конце мая президент Египта Абдель Насер закрывает Тиранский пролив для любых судов, что тогда им виделось как победа в противостоянии с Израилем, который он хотел заставить согласиться с Резолюцией по Палестине и принудить к созданию демилитаризованной зоны типа корейской 38-ой параллели.

До того, в 1965 году возникает ООП во главе с Ясером Арафатом, которая открыто ставит цель стереть «сионистское образование» с лица земли, чем и начала заниматься террористическая группировка Эль-Фатх, которой руководил Халиль Абу-Джихад, правая рука Арафата. Поддерживаемая в первую очередь Сирией, Эль-Фатх предприняла более сотни терактов против Израиля. Интересно, что в своей речи в Кнессете накануне войны президент еврейского государства Леви Эшколь обвинил Сирию в постоянных обстрелах мирных приграничных территорий, которые были направлены исключительно против мирного населения.

Однако самое важное случилось в преддверии войны. Министр иностранных дел Израиля Абба Эбан отправился в европейское турне с целью заручиться поддержкой у Франции, Англии и в первую очередь США, что блокировка Тиранского пролива будет ими рассматриваться так же, как и самим Израилем, как casus belli. Де Голль указал Эбану на дверь, британский премьер Гарольд Уилсон поддержал на словах, президент США Линдон Джонсон в целом не был против военных действий «в случае надобности», но твердо определил свою позицию: Америка в них не участвует, предоставив Израилю самому «выбираться из этого дерьма».

Более того, за десять дней до войны главу Моссада Меира Амита посетил резидент ЦРУ Джон Хейдон и передал ему на словах, что если Израиль все-таки решится атаковать, США высадят свой десант в Египте для его защиты. Это был жесткий ультиматум: вы, ребята, сами по себе. Но при всем при этом после встречи Эбана с министром обороны США Робертом Макнамарой Израиль получил «добро» на американские поставки некоторых вооружений (бронетранспортеров, танков), что, разумеется, как и сегодня в случае с Украиной, не означало ничего, кроме риска инвестировать в тех, кто готов умирать.

У США был свой интерес в этой войне, нужно было отвлечь мировую и свою общественность от крайне непопулярной войны в Северном Вьетнаме. Так началась Шестидневная война, с операции «Мокед», когда утром 5 июня израильские ВВС разрушили взлетно-посадочные полосы военных авиабаз и аэродромов в Египте и позже в Сирии и Иордании, что тут же дало Израилю мощный перевес сил. Это был хитроумный план, в считанные недели разработанный в генштабе.

Подробная остановка на этом эпизоде важна для очевидных параллелей с сегодняшним днем. В Шестидневной войне Израиль по факту проходил обряд инициации, который должен был либо, в случае победы, дать ему пропуск в «страны-рыцари американского стола», либо, в случае поражения, сделать его расходным политическим материалом.

С Украиной сейчас происходит то же самое, за тем лишь исключением, что сменился масштаб инвестиций и интересов. Если Израиль должен был отвлечь внимание от американской войны во Вьетнаме, одновременно приструнив арабов и отогнав с региона СССР как главного интересанта в арабском социализме, который так или иначе им поддерживался, то роль Украины — сдержать выход России в число глобальных игроков, чтобы в близкой перспективе США не вести сражение сразу на двух фронтах: идеологическом российском и экономическом китайском.

Огромные инвестиции в Украину, даже при том, что, с точки зрения байденовской политики, она, несомненно, является расходным материалом, объясняются, во-первых, бизнес-интересами, стоящими за этой войной, и, во-вторых, доктринальной необходимостью заставить Украину пройти все тот же ритуал инициации. Пусть она его и не пройдет, но сам процесс стоит вложенных денег.

Если вдруг Украина сможет стать неким подобием Израиля в Восточной Европе — выигрыши от этого очевидны, если она не сможет этого сделать, тоже не беда — Россия на своих границах получит подобие Афганистана или, на самый худой — а может, и не очень — конец, Украина полностью утратит даже видимость политической субъектности.

На это прозрачно намекают слова польского президента Дуды об отправке на Украину «миротворцев» после окончания военных действий, о чем он успел сообщить немецким изданиям Welt и Bild перед саммитом. Польские послевоенные «миротворцы» от Дуды звучит как сардонический смех, особенно в момент, когда Зеленский на эмоциональном срыве публикует свой «blunt twit» против «больших парней», не желающих определить для него сроки вступления в Альянс. Но у «больших парней» вместо эмоций логика: зачем НАТО нищая, раздолбанная страна с огромным количеством оружия и никуда не исчезнувшей коррупцией?

И самое главное: в Альянс не принимают тех, кто выполняет роль либо антропологического (идеологического) врага, либо того, кто с ним воюет на стороне «светлых сил». СССР, бывший союзник англосаксов во Второй мировой войне, хотел в свое время присоединиться к НАТО, ему отказали, и он создал Варшавский договор. Много лет спустя Ельцин, открывший «королевскую дорогу» для американских политиков и бизнеса в Россию, также выразил желание, чтобы Россия была членом Альянса, и он также получил отказ.

Дуда со своими «миротворцами» целит в Украину на поражение: после войны ее западные части войдут в новую Речь Посполитую, о которой мечтает Дуда и польская элита. Возвращение Польши в клан больших игроков на маленьком пространстве — основная политическая задача современного польского правительства. К этой цели оно будет двигаться и дальше, и для Польши идеальным окончанием войны был бы политический проигрыш Украины и ее раздел, как это было когда-то с самой Речи Посполитой.

Такой расклад устроил бы не только саму Польшу, но и Англию, которая давно, еще с довоенных времен, является патроном Польши в плане внешней политики.

Украине в очередной раз отказали в членстве НАТО, и это не совпадение, а правило — Альянс не принимает врагов или их заменителей. Построенной по концепции Карла Шмитта, НАТО необходим враг, который должен занимать место по ту сторону «стран-рыцарей американского стола». Речь идет не столько о политическом враге, сколько о враге концептуальном — через фигуру которого данная военно-политическая доктрина сохраняет себя в боеспособном виде.

Саммит в Вильнюсе оказался не «историческим», как его стремились представить организаторы и пронатовские журналисты, а именно концептуальным: при помощи инструмента «Украина» НАТО пытается в очередной раз перезагрузить модель своего менеджмента внешней политики.