Официальный Будапешт возвысил тон и огрызнулся на ЕС.

«Не надо нам диктовать, как воспитывать венгерских детей», — заявил Виктор Орбан на заседании Вышеградской группы.
Адресатами Орбана были, во-первых, председатель Еврокомиссии Урсула фон дер Ляйен, назвавшая закон о запрете «пропаганды ЛГБТ» среди несовершеннолетних «стыдом» и «не отвечающим европейским ценностям», и, во-вторых, глава кабмина Нидерландов Рютте, который вообще предложил Венгрии покинуть ЕС.

Поразмыслив, власти Венгрии решили ответить своим заединщикам в Евросоюзе, а заодно и европейской общественности. Правительство страны разослало в ведущие издания ЕС коммюнике, оставив на усмотрение редакций — публиковать заявление или не публиковать.
И разумеется, практически ни одна из крупных и влиятельных газет, издающихся в сообществе, коммюнике не опубликовала. А если и предала гласности позицию Венгрии, то сопроводила издевательскими (или демагогическими) комментариями.

Обычный общеевропейский набор тезисов: «любовь побеждает», «нет для любви ни пола, ни гендера».

Лишение одной из стран — членов ЕС возможности изложить позицию — одна из черт нынешнего европейского медийного ландшафта.

Политика затыкания ртов, если этот рот осмеливается говорить на темы, вызывающие недовольство брюссельского «политбюро», началась отнюдь не сегодня, ей как минимум 13 лет.

Первый кризис, когда евромедиа как по команде молчали, а потом — и снова как по команде — начали говорить, датируется 2008-м годом и конфликтом между Грузией и Южной Осетией.

Когда вовсю шло нападение на российских миротворцев со стороны вооруженных сил Грузии, в Европе был вечер. И европейские же СМИ рассказывали о чем угодно, кроме военных действий в Закавказье.

Лишь к утру появились первые депеши и первые сообщения о происходящем. Медиа и журналистская общественность ждали, судя по всему, политических решений и реакции ЕС на происшедшее. Как только был назван «виноватый» и определен «агрессор» (обе ипостаси, разумеется, отвели России), тогда европейскую публику и проинформировали о начале конфликта.

Второй ступенькой на лестнице, ведущей вниз, для всей без исключения европейской прессы и любых видов медиа стал переворот на Украине, когда в Киеве свергли в результате путча законно избранную власть.

И если еще в феврале 2014-го года, когда ЕС вроде пытался играть роль посредника в урегулировании кризиса, словосочетание «толпа на Майдане» еще можно было и услышать, и прочитать в репортажах из Киева, то уже после путча толпа стала «гражданами, которые решили встать на европейский путь развития страны». Не дозволялось, судя по всему, даже упоминать о тех, кто таким развитием ситуации доволен не был.

Но кульминация наступила в момент, когда в Крыму прошел референдум о восоединении с Россией.

За несколько дней до проведения плебисцита еще можно было узнать, что «жители полуострова будут голосованием решать свою судьбу», а в момент подведения итогов для обозначения народного волеизъявления был выбран оборот: «голосование под дулом автомата», само же воссоединение было названо аннексией, и никаких дискуссий этот термин уже не предполагал.

Крым «аннексирован», точка.

Сама возможность иной оценки случившегося была исключена. Желающие отстаивать позицию на страницах газет, журналов, ток-шоу в теле- и радиоэфире рисковали в лучшем случае разбирательством собственного «облико морале» в той же прессе (с понятным итогом), в худшем — увольнением и лишением любой возможности высказаться в дальнейшем.

Российская официальная позиция давалась очень бегло и в косвенной речи, она заранее была оскоплена, таким образом, утрачивая убедительность.

Статус кво сохраняется и семь лет спустя.

Все, что касается освещения происходящего на Украине, во всех европейских медиа, исполняется точно по методичкам.

Крым «незаконно аннексирован», в ДНР-ЛНР власть «захватили пророссийские сепаратисты», которые «получают военную и политическую поддержку из Москвы». А тех, кто защищают свое право жить на своей земле и говорить на языке, который считают родным, нельзя называть ополченцами.

Но не стоит думать, что подобные ЦУ касаются лишь конфликта в Донбассе и возвращения Крыма в родную гавань.

Для освещения внутренних проблем ЕС действуют не менее строгие правила, поскольку брюссельский главлит не дремлет.

Ни в единой публикации, посвященной нашествию в Европу нелегалов, вы не встретите даже этого слова.

Ибо тех, кто незаконно пересекает границу, можно называть либо «мигрантами», либо «беженцами», либо «людьми без документов». В нарушение всех правил соответствующие ведомства ЕС обязывают прессу употреблять именно эти термины, хотя каждый из них имеет абсолютно точное юридическое значение, которое к тем, кто стремится любыми путями достигнуть Европы, никак не может быть применимо.

Но какое дело тем, кто ведает общеевропейской пропагандой, до стилистических тонкостей и нюансов?

«Доктор сказал в морг — значит, в морг».

А если кто-то не согласен, то всегда есть возможность заняться другим делом, не так ли?

Позаботились брюссельские глобалистские элиты и о будущем.

Зная о финансовых проблемах европейских медиа, на помощь приходят разнообразные фонды, спонсирующие многочисленные проекты — от расследований до подкастов.

Распределение грантов ведется в том числе и с помощью Европейского центра журнализма — НКО, работающей в тесном сотрудничестве с организациями ЕС, главный спонсор ЕЦЖ — фонд Мелинды и Билла Гейтс.

Там желающие учатся любить «европейские ценности», там им помогают проникнуться «толерантностью» и, разумеется, там внушают и идеи русофобии. Потому что без трансляции подобных идей двери, ведущие в медиа и профессию, навсегда останутся для потенциальных карбонариев и вольтерьянцев закрытыми.

Поэтому Орбан может и дальше рассылать коммюнике, те, кто не согласен с позицией брюссельского «политбюро», могут и дальше пытаться найти площадку для высказывания, но с каждым днем (в буквальном смысле) шансы вновь обрести свободу слова и возможности откровенного разговора тают.

Итог нынешнего мейнстрима, кстати, можно обрисовать уже сегодня — в вольной цитате Джорджа Оруэлла он выглядит так: «Они врут, даже когда пытаются сказать правду».

Диктатура единомыслия и «единственного правильного учения» пустила в европейских медиа мощные корни.
И тут простая прополка не поможет.

Видимо, придется применять дуст. Ну или, вспомнив сакраментальное «в „Правде“ нет известий, а в „Известиях“ — правды», сменить источники получения информации либо вовсе от них отказаться.