Федор Достоевский про первого русского «иноагента» Александра Герцена, писавшего, что якобы стыдно быть русским:
Герцен не эмигрировал, он родился эмигрантом. Ему подобные так и рождались эмигрантами, хотя большинство не выезжало из России.
Фёдор Михайлович прошёл сложный жизненный путь, от социалиста-утописта, до монархиста и религиозного консерватора. Достоевский одинаково негативно относился к либерализму и социализму, считая, что они являются антихристианскими учениями и мечтают построить рай на земле, опираясь лишь на материализм и науку.
Разработчики и программисты из РФ представили алгоритм на основе сверточной нейросети, который умеет превращать статичные портреты в анимированное Gif-изображение.
Причина, по которой Достоевский расквартировал Раскольникова по адресу Столярный переулок д.5, до примитивности проста — Федор Михайлович жил по соседству, отчего прекрасно знал район, а с натуры всегда писать было легче. В своем уголке на той же улице, но в доме 14/7, он писал после ссылки, а неподалеку от дома был офис издательства, где он и его брат печатали свои творения.
Анна Григорьевна Сниткина, вторая жена Федора Михайловича Достоевского. Обстоятельства их знакомства и женитьбы давно уже стали своеобразной литературной байкой. Осенью 1866 года в качестве стенографистки Анна Григорьевна участвовала в подготовке романа «Игрок», и в ходе совместной работы Федор Михайлович влюбился в свою юную помощницу. 15 февраля 1867 года они поженились.
В браке у них родилось четверо детей. Анна Григорьевна во всем помогала своему мужу, а после его смерти в 1881 году собрала и помогла систематизировать все его рукописи, письма, фотографии и личные вещи. Все это составило основу Музея писателя.
Эта удивительная женщина оставила замечательные мемуары.
Спустя 140 лет записи Достоевского читаются так, словно написаны сегодня.
«Одним словом, в этот раз началось наше окончательное столкновение с Европой и… разве оно могло начаться иначе как с недоумения? Для Европы Россия — недоумение, и всякое действие ее — недоумение, и так будет до самого конца. Да, давно уже не заявляла себя так земля русская, так сознательно и согласно. И, кроме того, мы действительно ведь родных и братьев нашли, и уж это не высокий лишь слог».
Ф. М. Достоевский, «Дневник писателя»
Господи. Почему все в мире ходит по кругу?
«Читайте Достоевского, любите Достоевского, — если можете, а не можете, браните Достоевского, но читайте… по возможности только его».
Иннокентий Анненский.
134 года назад не стало Федора Михайловича Достоевского — одного из самых значительных и известных в мире русских писателей. Гениальный представитель литературного стиля, созданного городским мещанством в условиях разрушения сословно-крепостнического строя и нарождения капитализма, остался в памяти многих как великий мыслитель. Оставив после себя целое философское наследие, имеено он описал «страдания маленького человека» как социальную трагедию и провел психологический анализ расколотого сознания с глубочайшим психологизмом и трагизмом.
Творчество этого удивительного человека оставило неизгладимый след в жизни каждого и оказало мощное влияние на русскую и мировую литературу. Его произведения никогда не выйдут из моды, потому что его темы вечны, как и сам Достоевский. О судьбе русского гения — читайте далее.
Не будет у России, и никогда еще не было, таких ненавистников, завистников, клеветников и даже явных врагов, как все эти славянские племена, чуть только их Россия освободит, а Европа согласится признать их освобожденными! И пусть не возражают мне, не оспаривают, не кричат на меня, что я преувеличиваю и что я ненавистник славян! Я, напротив, очень люблю славян, но я и защищаться не буду, потому что знаю, что всё точно так именно сбудется, как я говорю, и не по низкому, неблагодарному, будто бы, характеру славян, совсем нет, — у них характер в этом смысле как у всех, — а именно потому, что такие вещи на свете иначе и происходить не могут.
Распространяться не буду, но знаю, что нам отнюдь не надо требовать с славян благодарности, к этому нам надо приготовиться вперед. Начнут же они, по освобождении, свою новую жизнь, повторяю, именно с того, что выпросят себе у Европы, у Англии и Германии, например, ручательство и покровительство их свободе, и хоть в концерте европейских держав будет и Россия, но они именно в защиту от России это и сделают. Начнут они непременно с того, что внутри себя, если не прямо вслух, объявят себе и убедят себя в том, что России они не обязаны ни малейшею благодарностью, напротив, что от властолюбия России они едва спаслись при заключении мира вмешательством европейского концерта, а не вмешайся Европа, так Россия, отняв их у турок, проглотила бы их тотчас же, “имея в виду расширение границ и основание великой Всеславянской империи на порабощении славян жадному, хитрому и варварскому великорусскому племени”. Долго, о, долго еще они не в состоянии будут признать бескорыстия России и великого, святого, неслыханного в мире поднятия ею знамени величайшей идеи, из тех идей, которыми жив человек и без которых человечество, если эти идеи перестанут жить в нем, — коченеет, калечится и умирает в язвах и в бессилии. Нынешнюю, например, всенародную русскую войну, всего русского народа, с царем во главе, подъятую против извергов за освобождение несчастных народностей, — эту войну поняли ли наконец славяне теперь, как вы думаете?
— Я вам, господа, скажу факт, — продолжал он прежним тоном, то есть как будто с необыкновенным увлечением и жаром и в то же время чуть не смеясь, может быть, над своими же собственными словами, — факт, наблюдение и даже открытие которого я имею честь приписывать себе, и даже одному себе; по крайней мере, об этом не было еще нигде сказано или написано. В факте этом выражается вся сущность русского либерализма того рода, о котором я говорю. Во-первых, что же и есть либерализм, если говорить вообще, как не нападение (разумное или ошибочное, это другой вопрос) на существующие порядки вещей? Ведь так? Ну, так факт мой состоит в том, что русский либерализм не есть нападение на существующие порядки вещей, а есть нападение на самую сущность наших вещей, на самые вещи, а не на один только порядок, не на русские порядки, а на самую Россию. Мой либерал дошел до того, что отрицает самую Россию, то есть ненавидит и бьет свою мать. Каждый несчастный и неудачный русский факт возбуждает в нем смех и чуть не восторг. Он ненавидит народные обычаи, русскую историю, всё. Если есть для него оправдание, так разве в том, что он не понимает, что делает, и свою ненависть к России принимает за самый плодотворный либерализм (о, вы часто встретите у нас либерала, которому аплодируют остальные и который, может быть, в сущности самый нелепый, самый тупой и опасный консерватор, и сам не знает того!). Эту ненависть к России, еще не так давно, иные либералы наши принимали чуть не за истинную любовь к отечеству и хвалились тем, что видят лучше других, в чем она должна состоять; но теперь уже стали откровеннее и даже слова „любовь к отечеству“ стали стыдиться, даже понятие изгнали и устранили, как вредное и ничтожное. Факт этот верный, я стою за это и… надобно же было высказать когда-нибудь правду вполне, просто и откровенно; но факт этот в то же время и такой, которого нигде и никогда, спокон веку и ни в одном народе, не бывало и не случалось, а стало быть, факт этот случайный и может пройти, я согласен. Такого не может быть либерала нигде, который бы самое отечество свое ненавидел. Чем же это всё объяснить у нас? Тем самым, что и прежде, — тем, что русский либерал есть покамест еще не русский либерал; больше ничем, по-моему».
Достоевский Ф.М. "Идиот", часть 3, глава 1, 1868 год
В Петербурге началась агитация за Путина через рисованные диалоги его с Достоевским
На улицах и на стенах домов Санкт-Петербурга появились картины и открытки с изображением беседующих Федора Михайловича Достоевского и Владимира Владимировича Путина.
А ничего ведь и не изменилось...
О, не думайте, что я действительно затеваю поднять "еврейский вопрос"!.. — Я написал это заглавие в шутку. Поднять такой величины вопрос, как положение еврея в России и о положении России, имеющей в числе сынов своих три миллиона евреев, — я не в силах. Вопрос этот не в моих размерах. Но некоторое суждение мое я все же могу иметь, и вот выходит, что суждением моим некоторые из евреев стали вдруг интересоваться.
