Как вертикаль ломами подпоясалась

Про перемирие вчера читали, телеграм в очередной раз на ровном месте возмущённо захлебнулся, видели. Да, слышали, что высшее руководство страны опять забыло согласовать этот шаг с лидерами общественного мнения, в раскрутку которых за десять месяцев кто-то всадил конский бюджет, бывает.

Зачем Запад навязывает нам культ личности В. В. Путина. К технике инфовойны

Наука и Техника

Все помнят, за что был снят с должности глава МИД Украины (по версии текущей киевской власти) Андрей Дешица?

На всякий случай: он вместе с нац-гопниками спел перед российским посольством матерную частушку про В.В. Путина.

То, что его после этого сняли, неудивительно. Удивительно то, что официальный представитель Госдепа США (тамошний МИД) Джен Псаки не увидела в поведении главного киевского дипломата ничего предосудительного, сославшись на контекст ситуации. Удивительно также, что, несмотря на происшедшее, Дешица позже был назначен послом в Польшу.

Вертикаль власти

Блог им. finger

Недоваренная лапша на развесистых ушах. Вертикаль власти

«… и в нашем обществе могут найтись люди, которые думают и чувствуют как «примитивы», и […] в каждом человеке может присутствовать субстрат первобытного мышления»

Эванс-Притчард. Теории примитивной религии

Читать дальше »

Вставной зуб вертикали

И снова НОВОСТИ

Вместе с Лужковым окончательно завершилась Россия девяностых. Но его уход знаменует еще и начало конца главного русского символа следующих, нулевых годов — Владимира Путина.

Статья публикуется в рамках полемики, подводящей итоги деятельности Юрия Лужкова на посту мэра Москвы

Уход Юрия Лужкова — это знак конца целой эпохи. Точнее, эпоха закончилась уже давно. Лужков пережил, пересидел ее. Оставаясь последним символом и воплощением ее ценностей. Архаичным золотым зубом в фарфоровой челюсти современного РФ-управления.

Как ни странно, эпоха называется «девяностые годы XX века». Те самые лихие девяностые, которые были такими разнообразными и спрессованными одновременно, что по количеству важных событий, объему случившегося и историческому значению выходят далеко за рамки формального временного отрезка в 10 календарных лет.

Юрий Лужков воплощал два социальных типа, которые расцвели в девяностые и увяли в нулевые (первое десятилетие XXI века). Он оставался последним в правящей российской элите:

а) «крепким хозяйственником»;

б) региональным лидером.

Крепкие хозяйственники — это представители upper-middle-звена позднесоветской управленческой номенклатуры, объединившиеся на старте девяностых с «демократами первой волны» (еще один отмирающий социальный тип, к которому Лужков, конечно, никак не принадлежал) в деле ликвидации коммунистического режима. Режима, ставшего к тому времени очевидно неэффективным экономически. Опасаясь собственной непригодности к делам управления, «демократы первой волны» активно рекрутировали «крепких хозяйственников» на ключевые позиции в исполнительной власти. Хозяйственники вполне принимали новую власть и не плакали по погибшему СССР, но — их важная отличительная черта — пытались интегрировать остаточную советскую социальную инфраструктуру в капиталистическую реальность. Лужковская Москва — яркий пример такой политики.

В столице не было ни приватизации по Чубайсу, ни монетизации льгот по Путину — Зурабову, здесь всегда гордились особым финансовым отношением к пенсионерам. И дело не только в исключительных экономических возможностях столицы, но и в лужковской философии управления ею.