Было это в конце лихих девяностых. Теплый осенний вечер на берегу озера Вселуг, рядом с маленькой деревенькой Торг. Три друга, увлеченные путешествиями, рыбалкой и фотографированием сидят на высоком яру, в высокоствольном сосновом лесу. Серые доски старого рыбацкого стола приняли на себя скромные радости мужчин: свежего копченого судака, зелень, отварную картошку и три большие кружки со сладким портвейном.
Разговор идет потихонечку, о красотах Верхней Волги, о подвесных моторах, о вкусовых особенностях судака, щуки или угря. Дымит костерок. Не глядя, я делаю большой глоток из кружки и… В горле оказывается что-то огромное, слабо шевелящееся и организм моментально включает системы защиты и самосохранения.
В итоге на земле в луже напитка шевелится шершень. Он погибает, кончик брюшка ритмично обнажает и убирает жало, но уже рефлекторно. Немного трясутся коленки. Что было бы, если самая крупная общественная оса Европы успела ужалить меня в горло, да еще изнутри, да еще не раз. Сразу вспомнились истории о том, что три или пять укусов шершня могут убить человека. С тех пор я стал приглядываться к этим, как тогда казалось, опасным насекомым, к их общественному образу жизни и несколько раз оказывался внутри их гнезда. Об этом и рассказ.
Читать дальше »