Не все герои носят плащи и маски.
В Ступино, во дворе на улице Чайковского, вспыхнуло авто. Пока не ясно почему, но там находилась взаперти 11-летняя девочка. Всё могло закончится очень плохо, если бы пожар не заметил проходящий мимо мужик — он сразу кинулся на помощь.
Решением суда электрик остался доволен.
В электротехнической испанской компании трудился мужик — родной конторе он отдал целых 27 лет. За всё это время к нему была только одна претензия: постоянно бухает.
Пиво, вино, крепкие напитки — обычно электрик начинал выпивать прямо с утра.
В московском метро тоже можно встретить выдающихся людей.
Не часто пассажиры московского метро становятся героями западных соцсетей. И вот на днях мы стали свидетелями этого исторического события (и по праву можем гордиться соотечественником). Мужчина — имя его неизвестно — привлек внимание анонимного фотографа излишне раскованной позой.
Был в гостях. Рядом со мной села пара, муж с женой, лет сорока. Николай и Таня. Мне они сразу понравились, стали болтать. Коля – плечистый, высокий, катается на горных лыжах не хуже мастера спорта. «Интересный мужик», – подумал я. Коля стал рассказывать об их поездке в Красную поляну. «Мы с Танечкой классно там отдохнули…» Вот это «Танечка» меня чуть смутило. Ну ладно, думаю, прилив нежности. Но потом Коля еще несколько раз повторил «Танечка». Не Таня, не Татьянка, не Тата, не просто «жена», в конце концов – нет, он упорно называл ее Танечкой. Хм, думаю, странновато, но их дело.
И тут Коля поворачивается к жене: «Танечка, зайка, положить тебе салатик с баклажанчиками?». Здесь мне уже стало неловко за этого плечистого мужика. А он действительно общался с женой именно так. И не иначе. Она была «лапушкой», «заюшкой», и еще какой-то «мусюнюшкой».
25 июля — 90 лет великому русскому художнику, алтайскому мужику с израненной душой, Василию Макаровичу Шукшину. В этот день снимут дежурные телесюжеты, поставят спектакли, произнесут набор красивых слов (хотя бы в этот день, раз за целый год не вспомнили), но наверняка «забудут» сказать самое опасное для современников в творчестве Шукшина.
Как и в случае с юбилеями Высоцкого, родного ему, по сути, человека, промолчат о главном нерве шукшинского мировоззрения — неприятии омертвелости души человека, мещанства как раковой опухоли равнодушия, метастазы которого распространились и поглотили собой почти всё. И Василий Макарович, и Владимир Семенович — выразители русской души, пережившей великие трагедии XX века и в ужасе обнаружившей вместо светлого будущего надвигающуюся эпоху золотого тельца.
Шукшин и его лучшие герои, как ипостась его самого, не проживали жизнь, а сгорали, мучились сами и мучили других из-за несовершенства мира, пребывали в постоянном напряжении, пусть и не всегда осознанном, от неуловимости истины. Его «простой» мужик — русский человек в своей предельной откровенности, как раздетый догола — ставит вечные вопросы и никогда не довольствуется красивыми фразами или огульным материализмом.
