Жил да был один пожилой мужчина.

И не просто мужчина, а врач.

И не просто врач, а целый заведующий отделением.

И не абы каким, а наркологии и психиатрии.

— Прощай, милый, мебель можешь оставить себе.

Вот и всё.

Она ушла.

Саня бросил взгляд ей вслед, физически ощущая, как в душе уже гудит пружина, готовая взорваться. Быстро стемневшая вечерняя улица поглощала ее силуэт.

— У-у! — мычал Федор Селиванов, раскачиваясь на стуле и держась за щеку. — Ох, будь ты неладен
Дойдя, что называется, до точки, Федор выбежал из дома и устремился к трассе, чтобы добраться до райцентра — к стоматологу.
Навстречу ему топал вразвалку крепыш Иван Пудов по прозвищу Квадратик. Хотя его с таким же успехом можно было бы обозвать и Кубиком — вот такая основательная и устойчивая комплекция была у человека.

Дивизия наша в узких кругах носила неофициальное название «Дикая» вовсе не потому, что в ней служили сплошь отчаянные головорезы. Просто как-то так подобралось, что большинство офицерского состава носило говорящие фамилии. Бобров, Лосев, Соболев, Куницын, Волков, Орлов, Воробьёв, Козлов, Быков, и далее весь учебник зоологии по списку. Как будто кто специально в одном месте собирал.

Уж пару месяцев прошло, как я устроился на новую работу. От прошлого сотрудника мне досталось очень богатое наследство, которое до конца года нужно разгрести просто кровь из носу. И на фоне этого ахтунга, начальница (назовем ее Натальей Владимировной) мне сказала, чтоб я не стеснялся к ней обращаться напрямую, если возникнут вопросы или проблемы. И я, собственно, этим предложением часто пользовался.

За все годы я ни разу не была на встрече выпускников. Я давно уехала из города. Но моя мама периодически видит учителей (город маленький, все как на ладони). И всегда одни и те же слова: Ой, ну как она там? Такая умница-красавица, очень часто ее вспоминаю, что ж она не заходит никогда? привет передавайте!

И это теперь, спустя годы???

Маленькая Ира никак не могла уснуть, постоянно ворочаясь на своей кроватке. Ей мешали какие-то два огонька, которые светили прямо в её окно. Надев свои любимые розовые пушистые тапочки и накинув на себя своё тёплое одеялко, Ира вышла на балкон, где встретила страшное костлявое существо, достающее головой до её окна, находящегося на четвертом этаже. Чудище смотрело куда-то вдаль. Почему-то маленькую девочку такой ночной визит никак не напугал.
 
— Здрррравствуйте! — громко крикнула Ира.
Не так давно она научилась выговаривать букву «Р», поэтому старалась как можно чаще использовать такой полезный навык.
Чудище медленно повернуло голову:
— Привет, девочка. Тебя как зовут? — сказало оно вполне обычным человеческим голосом.
— Иррра!
— Ира, а ты чего не спишь? Да и холодно, ты бы оделась.
— Мне не очень холодно. У меня тёплое одеяло.
— И теплые тапочки.
— Да, тапочки тоже очень люблю. А вы кто?

90е, дальневосточное село. Избы стоят наособицу, окружены обширными угодьями. Коровы исторически бродят всюду и пасутся где им вздумается. Всё вокруг народное, всё вокруг своё.

Выделили мне машину во время работы в Находке. А гараж не выделили, на ночь я ставил машину на платную стоянку на пустыре через дорогу. Стоянка охраняемая, почти обустроенная, с номерами на парковочных местах, там обычно одни и те же жители постоянно паркуются, поэтому места закрепляются за конкретными машинами. Мне тоже выделили машиноместо и вечерами я загонял туда свое авто.

Губернатор Иркутской области задумчиво затянулся сигаретой и исподлобья взглянул на своего визави.

— Бросал бы курить, Захар Иванович, не модно это уже, — с легкой усмешкой проговорил бессменный, вот уже второй десяток лет, глава МЧС России и придвинул к себе чашку кофе. — Я вон давно бросил. Да и повода для стресса у тебя, кажись уже, по крайней мере, на один меньше стало. Вон какую систему тебе привезли, теперь — наводнение еще только на старте — а люди уже предупреждены, дроны летают, обстановку докладывают, беспилотные машины уже выезжают, а лодки — готовятся. Искусственный интеллект — в действии.

Матери своей – Шуры – Наташа стала стесняться лет в тринадцать. Как раз ее начали интересовать всякие «взрослые» женские штучки. Тут-то она и заметила, что ее мать не как другие женщины их довольно крупного поселка.

Шуру не интересовали ни модные шмотки, ни косметика. Маникюра она отродясь не делала. Да и речь у матери была простоватая, «колхозная», как говорила Наташа. А профессия так и вообще полный позор – птичница. Образованности ей тоже явно не хватало.

Прочно засела с той поры в Наташиной голове мысль, желание стать городской, вырасти поскорей и до капли высосать из себя поселковое детство, освободиться от него. Росла она девочкой умной, хорошо училась. Тут явно повлияли неизвестные отцовские гены. Как-то Наташа спросила у матери про отца.

— А бог его знает, где он, — просто ответила Шура, и Наташа больше не интересовалась.

Через несколько лет уехала в город, поступила в техникум. И ни разу – ни разу! – за все время учебы к матери не приезжала. Даже летом. Так и жила в общаге. А Шура регулярно моталась к своей Наталочке с полными сумками картошки и солений. Ужасно стесняясь материных нелепых беретов и дурацких вязаных кофт, Наташа никогда подолгу не позволяла Шуре находиться в их с девчонками-однокурсницами комнате.

— Куда ты идёшь, Красная Шапочка?
Волк выпрыгнул из кустов и перегородил тропинку.
— Кхм...
Путница откинула капюшон. Волк вздрогнул и отступил на шаг. Лет «девочке» было под тридцать. Татуировка на шее, нос кривоват после перелома, красный берет сбит на затылок.

Эх эх эх, дамы и господа… Ночь у меня за окном, но не спится, от слова совсем. Небольшой скандальчик произошёл у меня с жинкой, от того нервишки спать не дают. Решил тут высказаться. Дело в том, что супружница моя(наверняка по совету своей маман) опять хочет заточить меня в дачное рабство. Ибо обида у них, после моего последнего побега из этих оков.

Разгорячённый долгой поездкой туристический автобус облегчённо выдохнул мощными тормозами и замер. Пряная пыль, которая невесомым, но зримым облаком постоянно преследовала его, ещё мгновение покружилась в изящном восточном танце и успокоено улеглась.
 
— А теперь, дорогие мои, насинается самая приятная часть наше экскурсии! Шопинг!!!
Экскурсовод, исконно арабского вида, просто лучился счастьем и извергал фонтан оптимизма. Для него как будто и не было этих утомительных и бесполезных десяти часов разъездов по унылым руинам и местным якобы достопримечательностям.
 
— Мы в старом городе, где вы найдёте настоящие произведения местных мастеров! – верещал экскурсовод, стараясь максимально мотивировать ошалевших туристов на бесполезные траты. – Выйдя из автобуса, вы увидите улицу пряма, там лучшие ювелирные изделия. Серебро, камени, золото. Всё ручной работа! Улица налево, там свечи настоящего воска…

«Я из лесу вышел, был сильный мороз» — это фраза, введенная мной в Гугл-Переводчик.
После перевода на английский фраза была введена в нейросейть,
пишущую короткие рассказы на английском.
Ниже — рассказ, написанный нейросетью.

Дело было на турецком курорте. Отель, до отказа забитый руссо туристо – со всеми вытекающими. Жизнь по схеме «пляж – ресторан – анимация – бухалово у бассейна». Муж выпил лишнего, жена пораньше вернулась с лодочной прогулки и застала в номере бабу. Остроты добавил статус гостьи: волоокая девица оказалась проституткой. Моментально оценив ситуацию, Света не стала тратить время на расспросы и возмущенные крики. Тем более, что муж Юрик, до сих пор ни в чем подобном не замеченный, был настолько пьян, что сам не помнил, как оказался в постели с пятидесятидолларовой жрицей коммерческой любви.

После развода, для реализации своих тайных желаний меня занесло в кабак. Отдохнув по полной, познакомился с очаровательной девушкой. Представилась Лидой, дала телефон. На следующий день, решив форсировать события, позвонил ей. После недолгой беседы, договорились встретиться. Взяв все необходимое для праздника души (бутылку водки, красное вино, и закусь) и как мартовский кот рванул на встречу.

Пришёл, месяц назад, ко мне на работу приятель. Улыбается. Под глазом синяк. Поздоровались.Я похвалил его макияж — сказал, что фингал ему очень идёт. Он поржал и рассказал историю.

Он увлекался пейнтболом и частенько заказывал всякую мелочь, в Китае. Забрав очередную посылку с почты, он шёл домой и был весь в своих мыслях. За два дома до своего, он проходил под окнами многоэтажки и почувствовал как на голову ему что то упало. Поднял голову и в окне четвёртого этажа узрел мужика в майке закрывавшего окно. А через пару секунд почувствовал жжение. Окурок упал ему за шиворот и обжёг шею. Пока его вытряхивал из куртки — устроил настоящую пляску папуаса. Проверил куртку, а в ней дырка — окурком прожгло.

Через неделю после нас, вернулись последним катером с дачи соседи. И вернулись они без своего кота. Огромного, серого бандита без правого уха. Всё лето мы с ним воевали на даче. То он воровал у меня еду со стола, то копался в огороде. Короче говоря, привык я к нему. И когда увидел пару вернувшуюся без серого, то страшно расстроился и попросил жену пойти и безо всяких околичностей спросить, куда делся их кот.

— Что вы там стесняетесь? Заходите, раз пришли, — выкрикнул хозяин магазина в сторону приоткрытой входной двери.
— Да я не стесняюсь, — смутился парень и переступил через порог, — я просто вывеску читал. Оригинальное вы название придумали для магазина: «Лавка Времени». Звучит интересно. Даже как-то мистически.
— Спасибо, — улыбнулся хозяин и вопросительно посмотрел на молодого человека, — что у вас?

Домовой и Кот сидели на подоконнике и тихо разговаривали.
— Скучно мне как-то, — зевнув и щелкнув зубами, сказал Кот, — надоело всё.
— Что тебе надоело-то, Котяра?
— Да всё! Ничего нового не происходит. Живу тут, даже поговорить не с кем.
— А я тебе на что? — удивился Домовой.
— Ну, разве что с тобой только. Остальные не понимают меня совсем. Думают, что мне только и нужно, что поесть, да поспать.
— О как! Так я тоже так думал! А что, это неправда что-ли?

Пожилой. Очень пожилой мужчина сидел на скамейке в парке. Дети давно выросли и разлетелись. Вот, разве только по большим праздникам можно было получить от них весточку по телефону. Жена давно умерла, и он остался совершенно один.

— И что мы теперь делать будем? — мрачно спросил Песков.

— Принимать! А ты как думал? — Путин с сарказмом взглянул на своего пресс-секретаря.

— Да там… Там же 18 миллионов голодных ртов! Даже без беженцев. Чем их кормить-то будем?

Владимир Владимирович устало прикрыл веки. Перед его внутренним взором предстала  сцена вчерашнего заседания Госдумы, где рассматривалось обращение сирийского президента Башара Асада с просьбой о приеме Сирии в РФ.

В день рождения бабуля связала мне свитер, мама подарила ранец, пенал с карандашами и прочую дребедень-осенью мне в школу, в первый раз-В первый класс. Дед отрыл где-то подзорную трубу, а втихаря подсунул классную рогатку, взяв с меня обет молчания. Папа купил паровозик и пару секций для железной дороги, сборкой которых они с дедом и занялись, выпихав меня в гостиную развлекать гостей, а именно-двоюродную сестру Светку.

Общаться с прыщавой старшеклассницей совершенно не входило в мои планы, как и в её, впрочем, тоже. Припёрлась она пожрать на халяву, да поцыганить у мамы косметики, а у деда-денег. Отдарилась Светка книжкой про Незнайку. Мало того, что эту книгу в своё время ей подарила мама, так ещё эта змея накарябала на развороте дарственную надпись с намёком на мой неразвитый, по её мнению, мозг.

Говорят, что воспитанием ребёнка должны заниматься в семье, но никак не в школе. Так-то оно так, да только не все родители это понимают. А есть и такие, которым вообще не до детей — денег бы на бутылку найти.

Был у нас в классе такой мальчик, от которого учителя аж выли — управы найти на него не могли никакой. Его родителям было на пацана наплевать. Уже к пятому классу у него было два привода в милицию. Но его родителей прав не лишали — пацан продолжал безобразничать.

У американского писателя и лауреата Нобелевской премии по литературе Джона Стейнбека самое знаменитое произведение – это, без всякого сомнения, роман «Гроздья гнева». В нём описана тяжелейшая жизнь разорённых и обездоленных американских фермеров во времена Великой Депрессии.

После перевода на русский язык довольно таки мощной книги о нищих, голодных и безработных американцах, Джон Стейнбек стал всеобщим любимцем в Советском Союзе. Его пригласили посетить страну Советов. И вот в 1947 году Стейнбек вместе с фоторепортёром Робертом Капой побывал в Москве, Киеве, Тбилиси, Батуми и Сталинграде.

— Сколько бы вы хотели у нас зарабатывать?

— Миллион долларов США.

— А если серьёзно?

— Я серьёзно. Вы спросили о моём желании. А хотеть я вправе чего угодно.

Мои соседи держат на балконе попугая, страдающего шизофренией.

Наши балконы разделены тоненькой фанеркой, сквозь щели которой всё слышно, а отчасти даже видно. И порой я наблюдаю, как белый попугай прохаживается по жёрдочке в своей клетке.

Он был привязан словом. Хозяин сказал: — «Ждать» и Гром ждал… Ночь сменила день, а он продолжал ждать, никуда не уходя с указанного места. Ветвистое дерево на пустыре укрывало его от парящего солнца, но вот пить захотелось нестерпимо уже на вторые сутки.

И словно услышав безмолвную собачью молитву, хлынул дождь. Пес быстро утолил свою телесную жажду, но жажда души осталась неутоленной, а дождь все лил и лил, заливая все вокруг и даже густая листва спасительного дерева не спасала — там образовалась огромная лужа.

— Они думают, что я наркоман, да? — Денис оскалился, — Что кукухой поехал?

Через окошко в двери он видел, как трясутся руки матери, беседующей с, кажется, теперь уже его лечащим врачом.

— Он уверен, что девушка, которая ему снится, действительно существует… — доносились обрывками её слова.

Парень тяжело дышал, грыз ногти на левой руке и покачивался на кушетке. Отец сидел рядом, но не ощущался. Того душили сомнения, а потому и мысли его были где-то далеко.

В гости приехала свекровь и в день своего отъезда уронила и разбила в ванной почти полный флакон своих духов. Парфюм она покупает качественный, дорогой, а не за 150 рублей в ближайшем киоске.

Мурка лежала на коленях молодой хозяйки. Та, сидя в наушниках за компьютером, что-то быстро набирала на клавиатуре. Внезапно, выгнувшись дугой, кошка прыгнула на пол, поцарапав при этом девушку.

— Ай, Мурка, ты чего, — потирая колено, где краснела большая царапина, хозяйка поморщилась, — столько лет тебе, а так и не научилась прятать когти.

Прикинь, это ж надо было вчера так нахрючиться?

Это ж как надо было нахрючиться, чтоб сказать таксисту свой старый адрес, где я не живу уже полгода, после того как развёлся с женой?

Это ж как надо было нахрючиться, чтобы полчаса ломиться в дверь, пока не вышла соседка баба Катя, и сигануть привычным маршрутом («Прости, баб Кать, что-то дверь открыть не могу») через её квартиру, с балкона на балкон. И уснуть в грязных ботинках в бывшей супружеской кровати.

— Слышь, мужик, а где это мы?

Юноша в очках обернулся. Окутанный сполохами голубоватой круговерти, к нему медленно подплывал плечистый парень в ветровке и джинсах.

Очкарик пожал плечами:

— Пространственно-временной туннель, он же «червоточина» или «нуль-Т-коридор» … По-разному называют.

Мария пучила глазки в монитор, пытаясь понять, как ей не сойти с ума от предстоящей работы. Квалифицировать и распределить триста с лишним лидов за один рабочий день казалось задачей невозможной. Тут и за неделю не справиться.

— Марина Александровна, но я же никогда это не делала! Почему не Старшова или хотя бы Середкина?
— Потому что они идут со мной на бизнес-форум, — ответила коммерческий директор М.А.Чеханова, наводя лоск у зеркала в кабинете.
— А я не иду.
— А ты не идешь. Ты садишься за компьютер и разбираешь лиды. И скажи спасибо, что после той истории с Пирожками ты еще тут работаешь.

Ночью у Паташова вырос хвост. Вот так. В одночасье. Паташов почувствовал жжение в копчике и проснулся. Просунув руку и убедившись, что это не сон, Семён Аркадьевич вылез из постели и на цыпочках, дабы не разбудить жену, отправился в ванную к зеркалу. Из зеркала на Паташова смотрел невысокий, полноватый мужчина пятидесяти лет. Внешность его была не слишком выдающаяся: одутловатое лицо с крупным носом, впалая грудь и покатые плечи, небольшое брюшко. Однако, как вполне справедливо считала супруга Паташова — Татьяна, наличие симпатичного счёта в банке и должность чиновника могли скрасить почти любые недостатки, включая вздорный характер и частые загулы в сауне после работы.

Воистину, как говорил великий Ненин: «псевдоразум столь же неисчерпаем, как настоящий разум, но гораздо более смешон». Каждый раз, когда я думаю, что какая-то из псевдоразумных цивилизаций достигла дна, как тут же оказывается, что ей в дно стучится какая-то другая.

— Доктор, инопланетяне давно уже среди нас! — шептал он, прижимая к груди свое гениальное изобретение: очки.

В этом посте не будет доброты, только мракобесие и мелкое злорадство. Сегодня ночью мне приснилась моя бывшая тёща. И, как следствие, первая мысль с утра — надо приготовить вареники! И я их, собственно, и приготовил. Странная параллель, не правда ли? Но все по-порядку.

1972 год, зима, мне 15 лет. Я на первом курсе, зимние каникулы, еду домой. Купила билет из Ленинграда в Ковдор, с пересадкой в Кандалакше по студенческому стоит 10 р. На этом мои финансы закончились, копеек 30 осталось. Ехать кажется 23 часа до Кандалакши ( могу на час-два ошибаться), потом ожидание поезда в наш «медвежий угол», который ходит раз в сутки и на нём 4 часа мотыляться. В купе со мной женщина, лет 30-35, с двумя мальчиками дошкольниками.

Вообще рассказ не столько про зацепинг и зацеперов, сколько про их замысловатые смерти.

Если кто не знает, зацеперы — это люди, которые едут на подвижном составе вне его салона. На крышах, хвостовой кабине, бортах вагона и т.п. Обычно это подростки, но иногда бывают и взрослые люди. В этом посте я напишу три истории, в двух случаях я был лишь очевидцем, а третья произошла непосредственно на моём поезде.

Программа наполнения планеты буксовала. Главный биолог сидел подперев всеми четырьмя руками голову и звучно ругался на древне алгольском языке. Громкие неприличные слова слетали с его губ и растворялись мутных растворах многочисленных колб расставленных на столе.

— Ну спрашивается какой идиот утвердил эту форму жизни — стонал он периодически поглядывая на приколотый над столом рисунок непонятного животного.
— Как наши дела? — раздался сзади голос главного координатора.