— Понимаешь, я просто не знал, как отказаться. Как объяснить, что это – не моя музыка. Не наша…
Муж пришел домой взбудораженный и долго не мог успокоиться. Он с таким трудом нашел эту работу – преподавателя истории музыки в Иерусалимском колледже для религиозных девушек. Выдержал неимоверно тяжелый конкурс. Неделю назад начался учебный год. А сегодня завкафедрой Тувья вызвал Аркашу в кабинет и с криком «Сюрпрайз!» вручил ему два билета на концерт Краснознаменного ансамбля песни и пляски имени Александрова. Осчастливил…
— И что теперь делать? – спросил муж. – Может, мы не пойдем, а завтра я скажу, что ты заболела?
— Не получится. Я работаю в одном колледже с его женой. У меня завтра лекция.

Мне было понятно, почему он не хочет идти в культпоход с коллегами и их женами. Аркаша после окончания Консерватории служил в Советской армии, в Оркестре Генштаба Белорусского военного округа. Как пианист-концертмейстер он был обязан знать весь репертуар и аккомпанировал на репетициях ансамблю песни и пляски. На парадах он играл на огромном барабане, таская его на себе в любую погоду. Счастьем было, когда вместо барабана ему поручали партию медных тарелок, но только не в мороз – от металла дико мерзли руки. Он на всю жизнь возненавидел марш как жанр и как музыкальный размер. Позже он сказал в одном интервью: «Марши созданы для оболванивания толпы. С маршами люди готовы идти убивать за любую идею». В третьей части Аркашиной симфонии «Книга клейзмеров» есть фрагмент, где оркестр делится на две враждующие группы, играющие одновременно. При этом духовые играют разные маршевые темы, а струнные – тревожный вальс в стиле Исаака Осиповича Дунаевского. Это додекафоническое место в симфонии самое эффект