47 лет назад мир застыл в ожидании великого срыва магических покровов: спустя 100 лет со дня рождения Эрика Вайса, больше известного как Гарри Гудини, должно было быть опубликовано его завещание, раскрывающее секреты знаменитых трюков. Многие газеты и журналы даже оставили пустые полосы, и, как оказалось, зря. Никакого завещания не было, и ни одна нотариальная контора о нем не слышала. Эту мистификацию окрестили последним фокусом Гарри Гудини.

Но тайну этих знаковых трюков исследователям все же удалось постичь.

Слона-то я и не заметил

Задолго до того, как знаменитый бомбейский брамин (йог), сын Парвы, любимец Рабиндраната Тагора и жрец Иоканаан Марусидзе обещал всем желающим раздачу слонов, трюк с исчезновением этого животного проворачивал и Гудини. Всего несколько раз за свою карьеру, но эффект был настолько впечатляющим, что можно было не частить с ним.

Другие биографы и вовсе говорят, что трюк со слоном Гудини показывал только один раз. Но когда это биографы могли между собой договориться? Как бы то ни было, наибольшую известность получило выступление Гудини на ипподроме в Нью-Йорке в 1918 году.

Фокусник провел слона по кругу, предъявив его тем самым публике: вот он, живой, настоящий, весит под пять тонн, зовут Дженни, — а затем завел его в специальную клетку-загон. Ассистенты набросили на животное белое покрывало, Гудини выстрелил из пистолета, после чего двери вольера открылись, публика подалась вперед — и обнаружила, что обнаруживать нечего: слон исчез, причем за какую-то долю секунды.

Исследователи секретов Гудини полагают, что под белым покрывалом находилось еще одно — черное или же совпадающее по цвету с тканью, которой была занавешена задняя стенка вольера. Ассистентам надо было просто очень ловко накрыть слона, чтобы публика не заметила двойного слоя. Когда же Гудини стрелял из пистолета, зрители на секунду отвлекались (кто-то даже моргал от неожиданности). Этой заминки хватало, чтобы сдернуть белый покров: укрытый черной тканью слон сливался с окружающей средой как заправский десантник SAS или хамелеон.

При этом невозмутимость и спокойствие слона играли на руку Гудини: какая-нибудь белка-истеричка запорола бы все колдовство, начав метаться по вольеру. Современные фокусники, желающие потягаться с Гудини, вместо двойного покрывала используют систему хитрых зеркал, встроенных в прутья вольера, которые поворачиваются в момент выстрела и создают оптическую иллюзию. Читеры!

Выход через крышку

А уж таланту Гудини ловко выбираться из замкнутых пространств позавидовал бы заключенный «Алькатраса» и любой человек, застрявший в западне скучного разговора с малознакомым коллегой.

Освобождение от оков вообще было фишкой Гудини, на этом поле ему не было равных. Но публике нельзя давать скучать, поэтому иллюзионист придумывал все новые трюки, постоянно усложняя их. Один из самых зрелищных таких фокусов в его арсенале — освобождение из молочного бидона.

На сцену выносили большой бидон высотой около метра, спроектированный по чертежам Гудини. Любой желающий мог подняться на сцену, осмотреть его сверху до низу, простучать и прощупать вволю — словом, убедиться, что нет двойного дна или еще какого подвоха. Дальше резервуар заполняли водой, после чего фокусник протискивался внутрь.

Жидкость по закону Архимеда выплескивалась наружу, поэтому ассистенты демонстративно доливали воду прямо на голову несчастному Гудини, закрывали крышку и запирали шесть висячих засовов (зрители могли принести на выступление свои замки и попросить использовать их, чтобы точно исключить возможность обмана). Затем бидон закрывали ширмой — и начиналось представление.

Прежде чем приступить к смертельному номеру — а афиши не скупились на такие громкие заявления, обещая, что в случае неудачи фокусника ждет смерть, — Гудини просил зрителей задержать дыхание на время исполнения трюка: без фанатизма, кому насколько позволит объем легких. Для пущего саспенса на сцене висели большие часы, драматически громко отсчитывающие секунды: на первой минуте зал добропорядочно не издавал ни единого вдоха, но с каждым движением стрелки энтузиазм спадал.

К концу второй минуты даже самые стойкие выдыхали, а по залу прокатывалось нешуточное волнение: человек не может так долго находиться без воздуха, остановите шоу! Разумеется, земная жизнь не была Гудини в тягость, погибать он совершенно не собирался: когда ширму наконец убирали, перед зрителями представал мокрый, но живой фокусник, восседающий на бидоне как на троне.

Он выбирался наружу практически сразу же, как ставилась ширма. Секрет фокуса прост до неприличия: горловина бидона была съемной. Она держалась на специальных заклепках, которые поворачивались изнутри. Хорошо замаскированные, они не бросались в глаза даже самому придирчивому зрителю, тем более что они концентрировались на массивных замках и на поисках двойного дна. На самом же деле засовы выполняли чисто декоративную функцию — в них не было никакого смысла, учитывая, что Гудини не открывал крышку, а просто снимал половину бидона, как верхнюю часть матрешки.

Cтена? Подвинется!

Несмотря на то что во время трюка с освобождением из молочного бидона публика оказывалась на пороге добровольной асфиксии, сам Гудини не считал этот фокус чем-то экстраординарным. Гудини не пасовал ни перед какими трудностями, чтобы заставить мир снова и снова говорить о себе, и раз за разом выходил на новый уровень невозможного. Так, одним из самых обсуждаемых трюков стало прохождение сквозь стену. Ее строили прямо на глазах зрителей, чтобы никто не усомнился в ее прочности и целостности.

Стену возводили на сцене, застеленной ковром: ассистенты укладывали кирпич за кирпичом и закрепляли слои цементом. Гудини предлагал желающим подняться и проверить стену: никаких тайных ходов и замаскированных лазов в ней не было, стена действительно была мощна, прочна и непробиваема, как плен заблуждений.

После этого на сцену выкатывали две большие ширмы и устанавливали по обеим сторонам от стены. Гудини заходил за одну из них, поднимал руки, демонстрируя их публике, и выкрикивал: «Я здесь!» Народ, безмолвствуя, следил за происходящим. Вот проходит несколько секунд — и над другой ширмой показываются две ладони и раздается: «А теперь я здесь!» Ширму отодвигали, и Гудини в самом деле оказывался здесь, то есть там.

Обойти стену было нельзя — ее строили вплотную с другой стеной; перелезть незамеченным для публики — тоже. Оставалось только пройти насквозь. Даже те, кто держался за законы физики двумя руками, начинали сомневаться, потому что, как говорили взбалмошные классики, когда исключаешь невозможное, то оставшееся, каким бы невероятным оно ни казалось, и есть ответ.

Но Гарри Гудини — это все-таки не Рихард Зорге, поэтому просачиваться сквозь стены ему было не под силу, а вот в мастерстве манипуляций общественным вниманием равных ему не было, иначе бы публика уже в начале представления справедливо поинтересовалась, зачем на сцене этот ковер. А он там выполнял свою главную функцию: дырку в полу закрывал. Скрывшись за ширмой, Гудини утапливал ковер, нырял в тайный лаз, проделанный ровно под стеной, и вылезал уже на другой стороне.

Мотор, камера пыток!

Поскольку ушлые коллеги постоянно норовили подрезать у Гудини парочку эффектных трюков, фокуснику приходилось выдумывать все новые и новые или хотя бы усложнять старые. Так было и с молочным бидоном, который стали показывать все, кому не лень, от подражателей до шарлатанов. Гудини поступил единственным мудрым способом: не стал бодаться с ветряными мельницами, а придумал новый фокус «китайская камера для пыток водой», выйдя на принципиально новый уровень.

Он заказал специальную камеру за 10 тысяч долларов и тут же запатентовал ее от греха подальше. Это был продолговатый ящик из красного дерева и никеля, передняя часть которого была выполнена из закаленного стекла. В ширину камера достигала почти 70 см, а в высоту — 150 см. Гудини заковывали в наручники, на ноги крепили колодки, после чего подвешивали за лодыжки и опускали в этот ящик с водой головой вниз — колодки встраивались в специальные отверстия в крышке, как в пазы.

Ящик накрывали тканью, скрывая от нежной публики страдания фокусника, все-таки приятное дело камерой пыток не назовут. Но всего через несколько минут иллюзионист представал перед аудиторией — без наручников и колодок, промокший до костей, но не подмочивший репутацию. Секрет фокуса заключался, во-первых, в конструкции крышки камеры: когда Гудини погружали в воду, прорези становились чуть шире, и прекрасная физическая форма позволяла фокуснику подтянуть колени к груди и перевернуться внутри ящика. Во-вторых, когда Гудини опускали в камеру, из нее вытеснялось некоторое количество воды — этот воздушный карман давал возможность дышать после высвобождения из колодок.

В-третьих, сама крышка с колодками легко открывалась изнутри, чего, конечно, не мог обнаружить ни один зритель, которого Гудини традиционно призывал из толпы, чтобы как следует осмотреть камеру. Поэтому выбраться из ящика становилось для Гудини делом техники и опыта — сложным, но не невозможным.

Утекай!

Талант избавления от наручников был полезен Гудини и во время исполнения еще одного трюка — «освобождения из ящика под водой», в котором, как на перекрестке, сошлись все сложности остальных фокусов: тут тебе и пребывание в замкнутом пространстве, и связанные руки-ноги, и вода кругом. Одно из представлений Гудини провел в 1912 году в Нью-Йорке прямо на барже, пришвартованной в проливе Ист-Ривер.

Схема была отработана и вначале даже казалась публике скучноватой: вот появляется большой ящик, вот ассистенты заковывают Гудини по рукам и ногам, вот они запихивают мага в эту камеру, после чего обматывают ящик толстыми цепями, крепят сверху замок, да еще для надежности вбивают десяток гвоздей. Но вот чего публика точно не ожидала, так того, что саркофаг выбросят в воду! Выбраться из такой передряги не под силу даже Гудини, этого не может быть, потому что этого просто не может быть!

Зрители, конечно, ошибались или были рады ошибиться, когда полагали, что на этот раз их уж точно нельзя провести. Разумеется, Гудини всплывал на поверхность спустя несколько минут. Но дело было не в его легендарном умении проходить сквозь стены, а в строении ящика. Во-первых, в нем были проделаны мелкие отверстия, чтобы Гудини мог дышать, когда его замуровывали в камере клаустрофобии.

Во-вторых, ящик не был цельным: две нижние доски крепились к каркасу с помощью потайной щеколды. От наручников фокусник освобождался еще на суше: когда Гудини выбрасывали в воду, он уже был свободен. Ему оставалось дождаться только полного погружения, чтобы отомкнуть задвижку и триумфально выплыть на поверхность. Что и требовалось доказать: ловкость рук и никакого ахалая-махалая!

источник