Поэт Михаил Светлов, автор знаменитой «Гренады», был известен своим друзьям как человек невероятно остроумный, готовый пошутить по любому поводу. Юмор Светлова, при внешней шутливости был глубок и оптимистичен, а внезапные каламбуры высвечивали второе дно.

Известны и байки про него.

Вот одна...

Одно время Михаил Светлов был народным заседателем. И вот одним пригожим днем...

… шло дело об изнасиловании во врачебном кабинете.

Было что-то темное во всем происшествии: врач будто бы для овладения пациенткой использовал какие-то наркотики.

— Вот под наркозом он меня и снасильничал, — бойко и громко пояснила разбитная бабешка, — я не почувствовала, потому и не кричала.

Заседатель Светлов поднял голову с ладоней (он дремал, о стол облокотившись) и спросил:

— Скажите, пострадавшая, вас насиловали под общим или под местным наркозом?

Заседание прервалось и уже в тот день возобновиться не смогло, даже судья не в силах был вернуть своему лицу пристойное выражение.

Из воспоминаний Л.Б. Либединской

– Светлова привозят в палату после очередного рентгена. Усталого, измученного. Я ни о чем не спрашиваю.
– Старуха, привези пива! – неожиданно говорит он.
– Пива?!
– Да. Рак у меня уже, кажется, есть.

*

Последнее стихотворение

Рассказывает старая актриса...
Приходим мы с Борисом Слуцким в больницу к умирающему Светлову.
В палате у него порхают какие-то девушки в кожаных юбочках. Светлов был уже очень слаб, во время разговора попросил Слуцкого наклониться к нему и некоторое время что-то ему шептал. Наконец Слуцкий отпрянул и бросился к окну, давясь от смеха.
Я подошла к нему и спросила:
— В чём дело, Борис?
Кое-как одолев пароксизмы смеха, Слуцкий прочёл мне четверостишие:

Пора бы приняться за дело —
И девочки есть, и кровать.
Но х.., как солдат под обстрелом,
Никак не желает вставать!

*

В начале 60-х годов на правлении Союза писателей разбирали за пьянку и дебош молодого поэта. Тот долго и уныло ноет в свое оправдание, что творческий человек не может не пить, его эмоции того требуют… «Достоевский пил, — перечисляет он, — Апухтин пил, Толстой пил, Бетховен пил, Моцарт пил...»
Тут кому-то из «судей» надоело, и чтобы прервать это занудство, он спросил:
— А что, интересно, Моцарт пил?
Михаил Светлов, до этого мирно кемаривший в углу с похмелья, тут же встрепенулся и ответил:
— А что ему Сальери наливал, то он и пил!

*

Михаила Светлова я видел единственный раз. А именно — в буфете Союза писателей на улице Воинова. Его окружала почтительная свита.
Светлов заказывал. Он достал из кармана сотню. То есть дореформенную, внушительных размеров банкноту с изображением Кремля. Он разгладил ее, подмигнул кому-то и говорит:
— Ну, что, друзья, пропьем ландшафт?

© Довлатов «Соло на ундервуде»

*

Из воспоминаний Варлама Шаламова:

Светлов встал, протягивая мне руку:

— Подождите. Я вам кое-что скажу. Я, может быть, плохой поэт, но я никогда ни на кого не донёс, ни на кого ничего не написал.

Я подумал, что для тех лет это немалая заслуга — потрудней, пожалуй, чем написать «Гренаду»

Мне у Светлова вот это стихотворение нравится:

Черный крест на груди итальянца,
Ни резьбы, ни узора, ни глянца,-
Небогатым семейством хранимый
И единственным сыном носимый...

Молодой уроженец Неаполя!
Что оставил в России ты на поле?
Почему ты не мог быть счастливым
Над родным знаменитым заливом?

Я, убивший тебя под Моздоком,
Так мечтал о вулкане далеком!
Как я грезил на волжском приволье
Хоть разок прокатиться в гондоле!

Но ведь я не пришел с пистолетом
Отнимать итальянское лето,
Но ведь пули мои не свистели
Над священной землей Рафаэля!

Здесь я выстрелил! Здесь, где родился,
Где собой и друзьями гордился,
Где былины о наших народах
Никогда не звучат в переводах.

Разве среднего Дона излучина
Иностранным ученым изучена?
Нашу землю — Россию, Расею -
Разве ты распахал и засеял?

Нет! Тебя привезли в эшелоне
Для захвата далеких колоний,
Чтобы крест из ларца из фамильного
Вырастал до размеров могильного...

Я не дам свою родину вывезти
За простор чужеземных морей!
Я стреляю — и нет справедливости
Справедливее пули моей!

Никогда ты здесь не жил и не был!..
Но разбросано в снежных полях
Итальянское синее небо,
Застекленное в мертвых глазах...